Одинокий некромант желает познакомиться (СИ) - Демина Карина (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
Анна поняла далеко не все, но голову чуть склонила.
— Растения, да и все живое можно условно разделить на две группы по сродству с тем или иным видом энергии. Аристотель именовал их детьми Света и детьми Тьмы, что не совсем верно, хотя вполне отражает суть. Те же розы, к примеру, весьма чувствительны к темной энергии, и малости хватает, чтобы самый здоровый куст заболел и зачах.
Печенье крошилось, и Игнат раскладывал крошки по столу. А вот Арвис жевал старательно, сосредоточенно даже.
— Ваша сила пока не стабильна, что имеет свои последствия. Поэтому я попрошу вас не гулять по саду самостоятельно. Мы будем работать в тех зонах оранжереи, где произрастают растения с низкой или отрицательной чувствительностью по отношению к вашей силе.
Ее слушали, но… как бы между прочим, будто одолжение делая.
Анна подавила вздох.
— К примеру, плющ вам будет рад. Весьма. Скоро вы в этом убедитесь.
— И что? — мрачно произнес Курц.
— Листья голубого плюща широко используются, как в медицине, так и в иных областях. Вытяжка из них способна остановить гниение ран и разложение плоти, поэтому подавляющее большинство консервирующих растворов делают на основе этой вытяжки.
Вот теперь Богдан перестал жевать.
— Ягоды его весьма ядовиты для людей, но вот птицы поедают их с немалым удовольствием. В то же время они используются в сложных составах зелий, поскольку обладают способностью значительно усиливать действие некоторых из них. В то же время на основе ягод плюща готовят ряд антидотов…
Молчание.
— Целители и маги жизни широко используют силу трав. Это касается и тех, кто одарен темной силой. Ни в изготовлении артефактов, ни в создании… големов, — Анна коснулась чешуйчатой головы существа, которое следило за учениками. — Ни в том, что касается проклятий. Действие многих можно, если не отменить, то замедлить…
— И вашего? — подал голос Курц.
— И моего.
— А за что вас прокляли?
— Понятия не имею, — она позволила себе улыбнуться.
— Ни за что не проклинают, — Курц мотнул головой. — Если прокляли, значит, за дело.
Что ж, возможно и так, но… что такого могла совершить ее матушка, чтобы заслужить проклятье, Анна не представляла.
— А давно вы с ним? — поинтересовался Миклош, старательно отводя взгляд.
— Всю жизнь.
— Всю? — Курц поерзал. — Оно… просто… большое.
— Знаю. Но некоторое время оно спало. Потом его удалось ограничить. Была надежда, что получится уничтожить полностью, однако… не вышло.
— И вы умрете.
— Да, — не стала отрицать очевидного Анна. И Шурочка всхлипнул, а Курц прикусил губу.
— Вам не страшно? — тихо спросил Игнат.
— Страшно. Но у меня было время свыкнуться…
…правда, получалось не слишком хорошо. Бывали отвратительные дни, когда мысли об этой неизбежной и близкой смерти сводили с ума. Хотелось плакать.
Кричать.
Ненавидеть всех, кому повезло больше. Кто просто живет и не понимает, насколько ему повезло.
— …смерть, если подумать, неизбежна. Умирают обычные люди. Умирают одаренные. И не всегда они живут дольше обычных. Целители тратят себя и жизненную силу на пациентов. Подобные вам сталкиваются с тьмой, что тоже не проходит даром. Да и сама судьба… невозможно предугадать, когда оборвется чья-то нить. Почти никогда невозможно предугадать.
Игнат всхлипнул и торопливо, будто опасаясь, что отберут, сунул за щеку печенье.
— Однако это не самая подходящая тема, — Анна погладила существо.
Аргус.
Она назовет его Аргусом, хотя и не уверена, что существо мужского полу. Но… почему бы и нет?
— Мастер Глеб, — Миклош смахнул крошки ладонью. — Говорит, что мы будем сталкиваться со смертью чаще, чем другие люди. Что это… спец… спац…
— Специфика, — подсказал Богдан. — Специфика работы.
— Я не хочу… — Игнат опять всхлипнул. — Я… я не хочу! Я…
— Он мертвяков боится, — Илья вновь вытащил ножик. — Чего? Можно подумать, секретище превеликий… смех, мастер смерти, который мертвяков боится…
Игнат затрясся и отвернулся, закрыв лицо руками.
— У него вся семья померла… — Илья уперся ногами в пол, раскачиваясь на стуле. — Я сам слышал… мастер говорил, что он в доме с мертвяками неделю просидел. Вот и боится.
Заворчал зверь.
А Богдан произнес задумчиво:
— Я тебе все-таки в морду дам…
Мирослав Аристархович ныне вырядился в костюм того зеленого колеру, который живо напоминает о болоте. И зелень эта подчеркивала желтизну его рубашки. Единственным ярким пятном в этом обличье был галстук яркого алого цвета.
Чересчур уж яркого.
Слишком алого.
— А меня вот, — несколько смутившись, Мирослав Аристархович протянул пухлый конверт. — Отправили к вам. Оказывать содействие и вспомоществление.
Слегка оттопыренные уши его запунцовели. А во взгляде мелькнуло нечто этакое, донельзя тоскливое.
— Досталось? — поинтересовался Глеб больше порядка ради.
И Мирослав Аристархович пожал плечами, добавив:
— Самоуправства нигде не любят.
Конверт Глеб передал Земляному, который после утрешней неудачи пребывал в задумчивости, означавшей, что в буйной голове вот-вот зародится очередная идея. И скорее всего будет она в той мере безумна, чтобы можно было говорить о некоторой ее гениальности.
— А ты куда собрался? К Аннушке? — ревниво поинтересовался Земляной, но нос в конверт сунул, приличия ради. При всей своей кажущейся безголовости был он человеком вполне ответственным, а потому не стоило думать, что поручение — тем паче государевым словом запечатанное — он не исполнит.
Другое дело, что и помощи не примет.
Слово… оно такое.
— Анна Платоновна? — поинтересовался Мирослав Аристархович. — Мещанка? Сорока трех лет от роду?
— Соседка наша.
Разговор был слегка… неприятен.
— Возможно, будущий сотрудник школы, — счел нужным добавит Глеб, бросив-таки взгляд на запыленное зеркало.
Отражение было обыкновенным. Не хуже вчерашнего и не лучше.
С чего его вообще стало беспокоить собственное отражение?
— Будущий сотрудник будущей школы… иди уже, — махнул рукой Земляной. — Гуляй, а мы тут убивцу ловить будем и вообще…
Он потер шею и пожаловался.
— Обещали по архивам поглядеть, да только не шевелятся, собачьи дети. Вот отчего так? Распоряжение отдавать, так это они мигом, а работу работать чтобы, то и не дождешься?
Мысль эта была глубока.
И Глеб все-таки вышел. Заглянул к подопечным, которые вернулись и вели себя на редкость тихо и прилично, что не могло не вызывать подозрений.
Арвис ушел.
Калевой забился в угол с очередною книгой вида превнушительного. Кажется, «Основы малой руники», правда, глядел он не столько на книгу, сколько на новенькую. А та, устроившись на кровати с ногами, глазела на прочих.
…говорить, что девчонка, не стали.
Пока оно не видно, а там… глядишь и привыкнут. В общем, Глеб очень надеялся на очередное чудо.
— А у тебя правда батька черным магом был? — донеслось из-за двери.
Миклош?
Самый спокойный из всех.
— А что? И проклинать умел?
Ответа он не услышал. Дверь притворил и…
Анна сидела на веранде.
Плетеное кресло-качалка, белый плед, почти соскользнувший на пол. Светлые волосы и светлая кожа… чересчур уж светлая.
— А вот если бы вы не дурили, — сказала она, подтягивая трость к себе, — мне бы не пришлось вставать и отворять вам калитку.
— Я могу и здесь постоять.
Глеб с удовлетворением отметил, что охранная система разрослась. Еще пару дней и поле станет равномерно-плотным.
— И испортить остатки моей репутации?
Она ступала осторожно, то и дело останавливаясь. И старалась не морщиться, только получалось плохо.
— Болит?
— Устала, — она все же дошла до калитки. — Может, вы все-таки…
— Доверяете?
Она пожала плечами и осторожно коснулась зверя, который держался рядом, но будто бы в тени.
