Операция "Волчье сердце" (СИ) - Снежная Дарья (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Именно за эту безнаказанность он и любил маску бесхитростного туповатого увальня нежною любовью.
Госпожа старший эксперт тоже обожала этот трюк, но ей безнаказанность обеспечивал образ безмятежного и недостижимого совершенства. Вот только поддерживать его, когда твой дом разворотили захватчики, и теперь по нему снуют орды варваров, несколько проблематично.
Эва глубоко вдохнула.Выдохнула.
И, взяв себя в руки, предельно корректно попросила:
— Капитан, вы не уделите мне несколько минут наедине? Хотелось бы кое-что с вами обсудить.
«Орды варваров», сообразив, что развлечение закончилось, прекратили имитировать бурную деятельность и действительно занялись делом.
Лейт прошел за гостеприимной хозяйкой на кухню, частично загроможденную мебелью из гостиной, и плотно прикрыл за собой дверь.
— Вольфгер, зачем? — коротко и растерянно спросила Эва. — Это действительно было излишне. Правда.
Капитан позволил себе взглянуть на свою женщину сверху вниз.
Он, разумеется, видел, что поврежденный паркет в коридоре можно было просто отциклевать — но не признаваться же, что затеял все ради вот этого самого растерянного взгляда, легкого ужаса — и восхищения, которое непременно появится в этих глазах чуть позже.Когда работы будут закончены.
И плевать, что восхищение будет направленно не на него, а на капризный камень — может ведь он получать удовольствие просто от этого выражения на лице своей женщины?
Нет, определенно, маленькое разорение того стоило. Может, и глупо было спускать сбережения (и это с учетом гигантской скидки, как родичу!) на то, чтобы впечатлить ту, с кем ты едва-едва и знакомство-то настоящее начал, но Вольфгер не жалел ни капли. В конце концов, да на что ему еще тратиться? Капитанское жалование пусть не так уж и велико, но все же вполне прилично, а ему-то одному много ли надо?
— И нечего так самодовольно ухмыляться, капитан! — снова завелась Эва, и он торопливо стер с лица компрометирующую мину. — Имейте в виду, я вовсе не довольна вашей выходкой! Боги, они же кошмарны! Я же попросту не смогла выставить их из своей квартиры! Они отодвинули меня в сторону, вошли, выставили мебель — и начали срывать полы! Вольфгер, это не смешно! Ты представляешь, что я пережила, пока не вытрясла из них хоть какие-то объяснения? Это ужас! В квартире шум, грохот и посторонние люди! Я не могу работать — да мне и негде, кабинет захламлен, туда просто не втиснуться! Печатницу, как и плиту, и даже морозильный шкаф отключили — у них, видите ли, материалы и инструменты, чувствительные к колебаниям магического фона в помещении!
К концу возмущенного монолога госпожи старшего эксперта капитан уже не мог больше сдерживаться, беззвучно содрогаясь всем телом от хохота.
— Это не смешно, Бездна тебя побери! — шепотом рявкнула Эва. — Я даже поесть нормально не могу! Кстати, ты голоден?
Этот вопрос, заданный без перехода и подготовки, окончательно подкосил капитанское самообладание, удивительным образом вписавшись в гневную отповедь негодующей женщины — и верфольф попросту сгреб ее в охапку, вместе с ее возмущением, праведным гневом и тщательно спрятанным вопросом, а не разорил ли его, Вольфгера, этот слишком дорогой подарок, который она так и не рискнула задать, опасаясь задеть его самолюбие. Он сгреб ее в охапку вместе со всем этим и поцеловал — крепко и вкусно, так, чтобы все лишние мысли вылетели из головы.
И когда женские руки обняли его, а тонкие сильные пальцы женщины-артефактора впились в плечи, понял — получилось.
— Значит, так, — не выпуская Эву из объятий, распорядился вервольф, когда шум в ушах уже прошел, а легкое головокружение — еще нет. — Сейчас мы берем твою печатницу и необходимые для работы материалы и переносим ко мне. Кабинет я тебе уступлю — я все равно в нем почти не работаю. Продукты из холодильного шкафа тоже перенесем — парни помогут. Правда, Илви расстроится — но ничего, как-нибудь переживет. Что-то еще нужно? Если нужно — поднимемся потом, здесь несколько шагов. Парни закончат и уберутся, а ты будешь иметь возможность спокойно работать. Еще претензии есть?
То ли претензий было слишком много, чтобы выразить их словами, то ли не было в принципе…
На кухне капитана Эва смотрелась почему-то уместнее, чем на своей. И действовала увереннее.
— А кто такая Илви? — уточнила она, прикидывая, как бы засунуть в холодильный шкаф то, что в него влезть уже определенно не могло.
С усердием сразу двух кухарок могло бы справиться открытое пятое измерение, а никак не этот достойный старец, помнивший еще времена, когда капитан бегал пешком под стол, а в квартире проживала шумная семья.
— Ай-ай-ай, Эфа! — поддел Вольфгер гостью, слегка подвинул в сторону кувшин с молоком, масленку поставил на крышку кастрюли с супом — и впихнул-таки остатки продовольственных запасов из квартиры сверху в надежное холодное нутро. — А ведь как грозилась сманить, как разбрасывалась обещаниями! Илви — это та самая кухарка, в отношении которой вы строили коварные планы, госпожа старший эксперт!
Эва фыркнула, с истинно аристократическим высокомерием проигнорировав мелочный укус.
— Так ты ужинать будешь? Мой руки и садись за стол, я сейчас разогрею…
— Угу, — согласился капитан, медленно и ненавязчиво надвигаясь и оттесняя ее в угол…
— Лейт? Что… — женщина инстинктивно отступила на шаг, другой и, оказавшись прижата к разделочному столу, прогнулась в спине, отклоняясь. — Вольфгер, что ты…
Эва порывисто вздохнула, и по потемневшим серым глазам ясно было видно, в какой именно момент она поняла — что он.Осталось только прижаться к ней всем телом, упереть руки в стол по обеим сторонам от испуганной пленницы и многозначительно, со вкусом и по-хозяйски поцеловать...
И горячая дрожь — волной по хребту, а в глазах темнеет. Кровь шумит и требовательно разгоняет по венам жаркое, голодное, вечное. И женщина в его руках мягка и покорна, и послушна его воле, и дрожь — одна на двоих, и кровь — тоже, и кровь эта — горячая лава…
— Я в душ, — выдохнул Вольфгер в мягкие губы, с усилием разжимая руки…
И отскочил в сторону, а потом еще раз — в другую, и выскочил из кухни, но недостаточно быстро — и третья кружка настигла-таки «мерзавца» и «подлеца»…
«Чашки с открытой полки убрать», — подумал капитан, чудом успев захлопнуть за собой дверь. — «Нет, сначала — купить новые, а потом — убрать!»
Возвращаться в кухню пришлось с некоторой осторожностью.
— Ой, ладно тебе, Вольфгер! — среагировала на его крадущееся появление Эва, которая вроде бы что-то сердито взбивала на рабочем столе, стояла к вервольфу спиной и появления его видеть никак не могла. — Хватит изображать лазутчика во вражеском стане.
Она попробовала то, что взбивала, с явным удовольствием выдохнула… И увернулась, когда капитан попытался ее обнять.
Хорошо, что Эва так и не повернулась, а предательская тень, вползшая в кухню раньше хозяина и выдавшая гостье его присутствие, ухмылки никак не отображала… Устроить догонялки по кухне — милейшее дело. Предварительно, правда, отобрав у жертвы миску с соусом и венчик — капитану вовсе не улыбалось отмывать этот соус с кухни, а с себя и подавно.
Сгрести ее в охапку и, переждав возню, тычки и пинки, закинуть на плечо и отнести в спальню под рычание, шипение, ругань — вперемешку со злобными обещаниями и громкими заявлениями, вроде «брать надо было, когда давали, а теперь поставь меня на место, сволочь!»
Приложить все силы, чтобы не заражать на этих словах. «Бросить» на кровать — очень аккуратно и так, чтобы, упаси боги, не навредить, но все же обозначив «падение» — и начать демонстративно раздеваться...
Капитан совсем не удивился, когда «жертва», взвизгнув, верткой змеей соскользнула с кровати и попыталась проскочить мимо хозяина прочь из спальни.
Перехватив своенравную добычу, которая не упустила возможности лягнуть, а затем и от души цапнуть зубами гостеприимного хозяина, вернул ее на кровать (возможно, не слишком деликатно, да) и продолжил раздеваться.
