Горечь рассвета (СИ) - Манило Лина (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
— Ты тоже боишься? — пес отвечает мне тихим вздохом. И почему я раньше не знала, что собаки настолько прекрасны? — Ну, что поделать? Теперь уже поздно переигрывать эту ситуацию, сам понимаешь, поэтому придётся потерпеть и попытаться перебороть свои страхи. Уверена, что Ланс боится не меньше нашего, а, может, даже больше. Нелегко понимать, что в твоём родном городе ничего не осталось, а причина того, что случилось, сокрыта тайной. Но мы постараемся вместе во всем разобраться. Вместе всё намного легче, ты со мной согласен?
Барнаби сильнее прижимается ко мне дрожащим тельцем, тихо поскуливая. Шепчу ему на ухо всякие глупости и постепенно пёс успокаивается.
Пока беседовала с псом, вернулся Ланс с холщовым мешком и начал складывать в него всё, что я сложила внушительной горкой на столе.
— Главное, не забыть взять воду, — бурчит себе под нос, ловко сгребая продукты. — И вино. Определённо, ещё ни одному опасному путешествию вино не помешало. Не выпьем, так хоть, если что, раны обработаем.
Я завороженно слежу за его отточенными движениями. Ланс очень привлекательный, с мощным красивым телом, изящными музыкальными пальцами. Красивое, мужественное, будто высеченное из камня лицо с горящими голубыми глазами и высокими скулами, покрытыми щетиной. Чем больше смотрю, тем яснее понимаю, что назад дороги нет — я бесконечно влюблена. Стараюсь не думать, взаимны ли мои чувства? Зачем я ему?
— Я всё собрал, — удовлетворённо говорит Ланс, смахивая упавшую на глаза прядь. — Теперь можем покидать корабль, нас тут больше ничего не держит.
— Как ты думаешь, что будет с кораблем, когда мы уйдём? — задаю давно мучивший вопрос. Ланс неопределённо хмыкает и разводит руками.
— Не знаю, веришь? Этот корабль — одно из звеньев цепочки, что привела меня к тебе. Но, возможно, он порождение чьей-то больной фантазии. Или вообще не имеет отношение к произошедшему с нашим миром. А, может, кому-то нужно было, чтобы именно мы вдвоем оказались здесь. Ничего в жизни не бывает случайно. Любое событие — нитка в клубке, просто нужно иметь терпение и силы размотать его и найти ту отправную точку, с которой всё началось.
Киваю, соглашаясь с ним. Он прав во всем и иногда меня это пугает. «Но, — напоминаю себе, — назад дороги нет, придётся принимать правила игры, кем бы они ни были навязаны».
— Готова?
— Всегда и ко всему! — Я преисполнена наигранной бодростью, но от страха колени подгибаются, а ладони вспотели. — Веди!
Взявшись за руки, идём в каюту, с которой началось удивительное путешествие. Здесь царит полумрак и довольно прохладно. Ланс рассказывал, что после Взрыва тоже впервые очнулся именно здесь. Значит, не трудно догадаться, что именно здесь скрыт невидимый глазу портал, соединяющий корабль с внешним миром.
— Главное, ничего не бойся, поняла? — голос Ланса звучит почти у самого уха, и я вздрагиваю от неожиданности. — И позволь мне сделать одну вещь, о которой я мечтаю с того самого момента, как впервые открыл глаза на берегу.
Не успеваю спросить, о чём именно он так долго мечтал, как чувствую его мягкие губы, с дикой страстью обрушивающиеся на меня, сминающие мои, парализующие, лишающие воли. Кажется, я не могу дышать, не могу думать. Может, я умерла? Но если и так, то я совсем не против — это не самый худший конец из возможных.
Раньше часто грезила о том, каким же будет мой первый поцелуй. В мечтах это были робкие попытки почувствовать себя взрослой. Но никогда, даже в самых смелых мечтах, не могла вообразить себе такое.
Не знаю, как долго длится поцелуй — время утратило свою власть надо мной. Чувствую себя яркочешуйчатой рыбой, переливающейся миллионами оттенков в лучах яркого света. Моя голова легка и свободна — нет мыслей о боли, нет страха и отчаяния. Есть только «здесь» и «сейчас» и больше ничего не существует.
— Ты очень красивая и, мне кажется, что я тебя люблю. — Я даже не заметила, как он отстранился. Только чувствую, как сладостным огнём горит кожа на губах, как пульсирует румянец на щеках, а разноцветные искры пляшут перед глазами.
— Что ты сказал? — не узнаю своего голоса, обычно высокого и временами даже пронзительного. Сейчас он охрипший и какой-то чужой. Он принадлежит другой Изабель — сильной, смелой и до одури влюблённой.
— Я люблю тебя, — повторяет похититель девичьих сердец и гладит меня по голове.
После этих слов чувствую, как в душе зажигается огонь, который, верю, даст столько сил, что смогу пережить любые тяготы и лишения без единой жалобы. Только бы Ланс никогда не пытался забрать эти слова обратно, этого я, кажется, не переживу.
Не говоря ни слова, Ланс снова берет меня за руку, целует в лоб и отворачивается. Моя ладонь начинает болеть — так сильно он её сжимает, но я не сопротивляюсь.
— Возьми Барнаби на руки, — произносит, не оборачиваясь. — Не знаю, получится ли, я никогда так раньше не пробовал, но стоит рискнуть. Мы попробуем одновременно телепортироваться отсюда.
Присаживаюсь перед нетерпеливо бьющим по полу хвостом псом.
— Давай, милый, залезай на руки. Ох, и тяжелый же ты, дружок, — смеюсь, прижимая застывшего от испуга Барнаби к своему боку. — Не бойся, милый, нужно выбираться отсюда.
Ланс берет мешок с провизией, размахивается и кидает со всей силы об стену. На мгновение жмурюсь, но к моему удивлению, мешок исчезает в стене бесследно.
— Теперь наша очередь, — шепчет Ланс. — Приготовились!
Зажмуриваюсь, почувствовав, как что-то помимо воли утягивает в пустынное ничто. Боль разрывает изнутри: кажется, даже кожа сжимается миллионами складок и в любую секунду готова разорваться на клочки. В лёгких мигом закончился воздух, хочется закричать, но из скованного горла не вырывается ни единого звука. Нервы мои, конечно, совсем никуда не годятся. В отчаянной попытке сопротивления с трудом разлепляю свинцовые веки и вижу парящего передо мной в сумраке Ланса, крепко сжимающего мою липкую от пота ладонь и, кажется, только это помогает удержаться от безумия. Где-то впереди замечаю плывущий по воздуху мешок с провизией.
— Как ты думаешь, мы скоро хоть куда-то приземлимся или так и будем до скончания веков парить в этом воздушном колодце? — голос не слушается, но молчание невыносимо. Давящая на уши тишина сводит с ума. Вижу, что Ланс открывает рот, пытаясь ответить, но яркая вспышка ослепляет меня. Вдруг чувствую, что падаю — стремительно и неотвратимо. Хочу закричать, но голос не слушается, только лишь слышу, как жалобно заскулил Барнаби, словно умоляя не выпускать его из рук.
Толчок, удар и вот я лежу, зажмурившись и боясь пошевелиться. Чувствую, как нетерпеливо ворочается на моём боку пёс, как пытается слезть с меня, но я с перепугу так прижала его к себе, что он словно в железных тисках.
— Отпусти собачку, — слышу незнакомый высокий мальчишеский голос. — Ей, наверное, больно.
— Кто это вообще такие? — этот голос уже гораздо грубее. — С неба, что ли рухнули?
— Не знаю, откуда они рухнули, но что-то это все слишком подозрительно, — отвечает тонкоголосый.
Лежу, боясь пошевелиться, не открывая глаз, и даже Барнаби перестал сопротивляться. Ощущаю, как сильно бьётся его сердце. Кто это такие? Где я? И где Ланс?
— А мужик-то, кажется, помер, — обладатель низкого голоса меня пугает. — Джонни, двинь его по рёбрам, если не очухается, то туда ему и дорога. А девка живая, вон как в псину вцепилась.
— Он не псина, он мой друг! — кричу, вскакивая на ноги. Да что эти придурки себе позволяют? — И я сама проверю, жив Ланс или нет, нечего его ногами пинать!
— О, Ланс, — хохочет высокий кудрявый бугай. — Имя-то, какое чудно́е. Джонни, слышал?
Джонни оказался тощим русоволосым парнем в рваной куртке военного покроя. Что-то смутно знакомое есть в его облике, только никак не могу понять, что именно. Словно мы уже когда-то встречались, только такого быть не может — никогда раньше не бывала в этих местах.
— И что ты прицепился к имени, Роланд? Как будто это сейчас важно.
