Мама, я демона люблю! (СИ) - Тараторина Даха (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Девочки, не обижайтесь, но желающих слишком много. Могу записать вас на следующий выходной. Пополудни.
Но ора Камила, бывшая старшая дочь Лунной жрицы, не слышала и не слушала меня.
— Я хочу убить Тристу Макклот.
Сели дважды медленно хлопнула в ладоши:
— Слушаю и повинуюсь.
Глава 19. Папа, папочка, отец…
Серьёзно? Нет, правда, серьёзно?!
Это, между прочим, был важный эмоциональный момент! У меня, знаете ли, в принципе проблемы с доверием мужчинам, а про этого конкретного рогатого… демона наговорили много всякого не располагающего. И вот именно сейчас, тоскливым сырым вечером, наедине, в тишине и покое выдался подходящий момент чтобы это обсудить. Я даже нашла в себе силы сделать это!
И он посмел… Вдох-выдох, вдох-выдох. Нет, если я хочу, чтобы голова хоть немного соображала, надо злиться дозированно.
Этот. Рогатый. Самовлюблённый. Эгоистичный. Позёр. Посмел сбежать от меня самым наглым образом!
Я вовсе не уверена, что кто-то действительно вызывал демона. Может это такой интересный способ избегать серьёзных разговоров. Уверена, заговори я о свадьбе или, не дай жрица, о беременности, сразу появилась бы сотня просителей, которым срочно, ну прямо-таки немедленно, понадобилось исчадье Подземья.
Нет, так просто ты от меня не сбежишь! Я найду тебя, вытащу, где бы ты ни был, настучу по рогам… Или ещё что-нибудь. Может скалку у мамы одолжу. Но совершенно точно сделаю с ним что-нибудь такое, на что за этой, как её… за Завесой не хватило фантазии!
Так, ладно. Если кто-то этого поганца вызвал, надо перевызвать его обратно.
Я метнулась к столу. Проклятье! Перечитав фолиант от корки до корки, будучи уверенной, что больше он точно не пригодится, я вернула его законному владельцу — отцу.
— Мама!!!
Наверное, крик получился чуть более пугающим, чем я рассчитывала. Потому что она выскочила из своей комнаты сонная и лохматая, вооружённая канделябром, перевёрнутым вверх ногами и горестно капающим на пол горячим воском.
— Убью! — взревела маман, пытаясь в полумраке найти кого-нибудь, достойного кары.
Вспыхнувшая за окном молния на мгновение осветила сразу двух женщин в огромных и длинных, до пят, ночных сорочках. Вслед за ней, точно спохватившись, по крыше забарабанил такой дождь, что, кажется, выйди за дверь — размозжит голову.
— Некого, — я не без труда отняла канделябр, перевернула нужной стороной и вновь вложила в пухленькую руку. Щёлкнула пальцами, чтобы восстановить погасшее пламя и сразу же сообразила: магия не сработает, ведь фамильяра нет рядом. Однако свечи почему-то полыхнули. Наверное, погасли не до конца. Впрочем, не до того. — Рок пропал.
Вместо того чтобы удивиться, схватиться за сердце или хорошенько обложить ловеласа, сбежавшего сразу же, как расположил к себе всю семью, она только слегка погрустнела:
— Уже? Ещё ведь, — лоб прорезала морщинка, мама принялась загибать пальцы и шевелить губами. — Ещё нет. Ещё ведь два дня. Он не мог, не хотел…
Я не вслушивалась. Копалась в сундуке, вытаскивая наугад старые юбки и модные туфли, острые шпильки и корсеты. Быстрее, чем ожидала, нашла бесформенную скрипящую тряпку. Проверила на свет — оно! Старый, ещё папин, плащ. Единственная вещь, которую удалось спрятать от мамы. Остальные она выставила за порог и не выглянула проверить, забрал ли их Лаин или проходивший мимо бездомный.
Выглянула тогда я. К дому действительно подошёл папа. Он долго-долго вглядывался в тёмные окна, не имея и малейшего понятия, что возле одного из них стоит, прижимая к груди его плащ, маленькая рыжая девочка. И слёзы не залили всю её рубашку лишь потому, что стекали по отталкивающей воду ткани.
Я накинула плащ прямо так, на бельё.
— Ты куда это?
— К папе. Всё хорошо, не волнуйся.
Она попыталась схватиться за край плаща, но тот выскользнул из неверных пальцев.
— Триста! Стой! — я уже мчалась по лестнице, не оглядываясь, а мама с трудом досеменила до перил, перегнулась через них, подслеповато щурясь и светя канделябром. — Милая! Не надо! Рок не хотел, чтобы ты его возвращала!
Мало ли чего он не хотел! Да и откуда ей-то знать? Сбилась с шага, хватая за хвост ускользающую мысль. Что-то не так. Что-то не сходится. Что-то скрывают.
Вернуться и выяснить, пока мама может ляпнуть лишнего?
В приоткрытую дверь ветер занёс мелкие мокрые капли. Они осели на подол, заставляя его прилипнуть к ногам, стекли на стопы.
Вы мне всё расскажите, голубчики! Вот верну одного донельзя таинственного демона, усажу вас двоих в рядок и выясню, что это вы не договариваете!
— Придержи эту мысль, — хоть мама точно не могла этого разглядеть в темноте да со второго этажа, я скептически сощурилась. Не увидит, так почувствует настрой.
Впрыгнула в безразмерные непромокаемые сапоги, что в сезон дождей стоят у входа у каждой уважающей себя хозяйки, и припустила вниз по улице.
Они словно поторапливали. Тюкали по макушке, скатывались по непромокаемой ткани, затекали в неплотно запахнутый ворот и уже напрочь намочили выглядывающие рукава и низ ночной сорочки. Дождевые капли, крупные, тяжёлые, больше похожие на град. Падали одна за другой, как камни, как горючие слёзы. Сапоги не подвели: действительно снизу воду не пропускали. Правда, дождь с лихвой компенсировал это и заливался в обувь сверху, через широкое голенище. Так что, останься я босиком, наверное, было бы суще.
Но я всё равно бежала. Мчалась, поскальзываясь, с трудом удерживаясь, чтобы не плюхнуться в покрытые рябью лужи. Что-то пугало, что-то торопило. Будто демон пропал не из-за трусости или странного совпадения. Будто грядёт что-то тёмное, липкое, что-то, из чьих лап нужно поскорее вырвать того, кто больше не выплывет в одиночку.
— Мау!
Когда я уже схватилась за дверную ручку отцовского дома, откуда-то сбоку выскочил промокший до шерстинки, с сумасшедшими глазами, но всё ещё узнаваемый Вениамин.
— Венька?! — я нетерпеливо присела на корточки и поманила мохнатого поближе.
Однако Вениамин зашипел и отскочил назад.
— Пх-х-х-х-а! Ма-а-а-ау! — предупредил он, упорно продолжая мокнуть.
— Вениамин, пожалуйста! Кис-кис-кис! — протянула руку, поманила щепотью, будто предлагая вкусненькое.
— Ма-а-а-а-а! — завёл кот на одной ноте, с презрением игнорируя призрачное угощение.
— Да вы все издеваетесь, что ли?! Венька, сейчас же иди сюда! Лучше утонуть под этим ливнем?
Вениамин предпочитал мокнуть, а не прятаться вместе с хозяйкой под козырьком дома. Он шипел, царапался, выворачивался и наверняка крайне неприлично выражался на своём кошачьем наречье. Но идти к Макклоту не желал и будто бы нарочно отбегал подальше, ведя меня за собой.
Не подумайте дурного, я очень люблю Вениамина. Я вообще люблю котиков. Кто же их не любит? Я не видела рыжего с самого утра и, признаться, сильно обеспокоилась, когда он не явился к ужину. А теперь так и вовсе здорово перепугалась: заставить толстого обалдуя покинуть двор родного дома не сумел бы ни пожар, ни потоп. Хотя последний, видимо, всё-таки заставил. Однако сейчас Вениамин стоял здесь, на немыслимом для кота расстоянии от родного очага, и продолжал демонстративно промокать.
— Не хочешь — как хочешь! — обиделась я и отвернулась. Вот ещё! Из-за одного ненормального мужика я уже бегаю посреди ночи под дождём, так теперь их ещё и двое станет?
Я дёрнула ручку ожидаемо запертой двери. Застучала ладонями по дереву, намереваясь перебудить всех соседей, если меня сейчас же не впустят. Стоило отвернуться, как Венька подошёл сам: потёрся мокрым — хоть выжимай! — боком о такой же мокрый сапог. И ещё раз просительно мяукнул. Ответить уже не осталось времени. На пороге оказался отец.
Он всегда работал допоздна. Самой глубокой ночью не удавалось застать его в простом домашнем платье.
Я горестно вздохнула, не решаясь поднять глаз. Вот сейчас он, ведь такой аккуратненький, в чистой рубашке и застёгнутом на все пуговицы сюртуке, брезгливо взглянет на меня. Мокрую, встрёпанную, неприлично одетую… или раздетую.
