Академия Радужный крылья. Сердце мира (СИ) - Пекур Татьяна (бесплатные полные книги TXT) 📗
- Передайте Аури, что я желаю ему счастья…
И ушла. Больше никто нас не беспокоил. Донат не стремился увидеть дочь, довольствовался сеансами связи с моим Ласси. Муж регулярно, раз в две недели, открывал канал по зеркалу и показывал ему дочку. Донат внимательно выслушивал все подробности её жизни, кивал головой и отключался.
Ундин передавал послания с любыми встречными кораблями. Спустя год я пригласила его в Академию. Надо было видеть его глаза, когда он ступил под её своды. Он благоговел перед любыми мелочами: учебными классами, лестницами, люстрами и коврами. Я указала ему на дверь, одну из многих в нашем крыле.
- Это твоя комната. А там дальше детские и наши спальни с супругами, - я намеренно сказала о Лаашше и Ласси. Моэйр нахмурился, но покорно склонил голову.
- Благодарю, Богиня, - глухо сказал он, - Я могу увидеть сына?
- Да, конечно! - и повела его к малышам. Годовалые карапузы уже ползали по мягкому ковру в детской. Тоил стал в дверях и застыл. Маленький голубокожий малыш завертел головой, демонстрируя папе свои перепончатые ушки. Радужная грива неровными, пушистыми прядками падала на высокий лоб. Моэйр долго стоял бы так, не решаясь взять его на руки, но я сама ему вручила его наследника.
- Мой? - растерялся Тоил. Я закатила глаза и демонстративно кивнула на фамильное сходство и мелкие плавники на спинке. Я видела, что ундин только сейчас осознал, как он был одинок. Что просил у богов-захватчиков совсем не то, что может дать счастье и смысл в жизни.
Он остался. Он, Каор с сестрой, а ещё юный регент Далании. Как не удивительно, но все они смиренно ждали моего решения. Однажды мы сидели в гостиной, пили чай и кафий. Разговор крутился вокруг детей и Академии. Каор встал на колени передо мной, я даже чай на себя вылила от неожиданности. Золото его волос сверкало в свете ламп. Он весь как драгоценность. Как же он мне напоминает Зэйлана…
- Всё это время, - с трудом выдавил он. Его волнение было неподдельным и сильным, - Всё это время я ждал твоего зова!
- Каор! Но ведь ты не захотел стать мне мужем! - напомнила я.
- Нет, не сейчас. Два года назад, - уточнил он, - Я ждал, что ты позовёшь меня. Каждый день…
Грустные глаза Киоры подтвердили слова брата. Действительно ждал? Такой гордый, что не хотел просить меня первым?
- Но ты молчала. Ты забыла меня, твоя ненависть вполне оправданна. Я сам… сам оттолкнул тебя, - каялся мой принц. Потянулась рукой к его чудным волосам. Увидел мой жест, взял мою руку в свою и нежно обласкал мою ладонь, - Я прошу тебя… стань моим Ветром!
Я ахнула, это было для меня полной неожиданностью. Как ни старалась я забыть его, но эти глаза, волосы, его страсть не забылись. Лассер тяжко вздохнул и предложил нас оставить. Я отказалась. Грифон должен сказать это при свидетелях.
- Ты уверен? Это навсегда. По крайней мере до тех пор, пока магия не сотрёт твоих воспоминаний, - горько улыбнулась я, намекая на мою личную тройную трагедию.
Каор ещё раз спросил меня, буду ли я его ветром. Я торжественно пообещала, после чего новая татуировка окружила мои руки. И руки грифона. Киора плакала от торжественности и того, что брат будет счастлив. Как она рассказывала мне, Каор стал тенью себя прежнего. Больше не было гордости, злости, он смотрел на горы и тосковал по мне. Всё Гнездо болезненно следило за тем, как он тает, как ломается его дух. Улыбнулась ей ободряюще. Всё будет хорошо, я постараюсь сделать его счастливым.
Золотая вязь оплела мои руки рядом с вязью Лаашша, которого притащил ко мне сам Лассер. Мы долго с ним друг от друга прятались. Юный дроу страдал так, что фонил на всю Академию болью и тоской. Он считал, что я с ним из жалости, не иначе. А я думала, что он видит во мне мать, не более. Лассер закрыл нас в моей комнате и наказал поговорить. Мы долго молчали, не глядя друг на друга. Потом я с обидой спросила, почему я не устраиваю его, как женщина. Медовые глаза удивлённо распахнулись. Юный дроу выдал целую серию фраз, смысл которых сводился в тотальной неуверенности в себе, в том, что я вообще могу любить такого, как он. Чтобы доказать правоту друг друга мы сначала робко, потом всё смелее стали изучать наши тела. Всю ночь Лаашш был в моих руках, покорный, нежный. Впервые вела я, а не мой любовник. Утром он стал на колени, отвлекая меня нагим телом и попросил оказать ему честь и счастье - стать ему супругой. Демонически улыбаясь, я прошептала нужные слова и повалила его на ковёр. Божественное зрелище для главной богини Миитаны…
Каор никак не мог поверить, что я согласилась, что не стала унижать и мучить его. Он рассматривал татуировки, прислушивался к своему телу. В нём бурлила сила, я знаю. Помимо благословения Ветра, грифон получил и мощную броню, оглушающий врагов крик. Подарки от супруги…
Этой ночью он был моим. Или я его. Мы заново узнавали друг друга, я плавилась от его ласки, от горячих поцелуев, жадных, сводящих с ума рук. Он не отпускал меня даже тогда, когда мы оба с криком взмывали над миром. Мой Ветер, гордо шептал он, целуя мои плечи. Ни одно утро не обходилось без новых клятв.
Судьба отобрала у меня дорогих мне мужчин, но взамен дала новых. Не знаю, как к этому относиться. Донат прилетал. С ним говорили Каор и Лассер. Он больше не злился, не обливал презрением за полигамный союз. Наоборот. Как сказал мой ректор, грифон с такой завистью смотрел на счастливого, сияющего, как солнце Каора, что муж думает о следующей клятве. Я со скептичным смешком отмахнулась от его слов и ушла в детскую.
Следующим упал на колени моэйр. До самого пола поклонился, паршивец! Все они стали такими мягкими, восхищению предела не было. Ундин простёр ко мне руки, заглянул в глаза своими омутами, зная, как сильно они утаскивают меня на дно.
- Казни! Но не гони больше, - я и не гнала. Он был предан, покорен, его душа принадлежала мне полностью. Я как богиня знала это точно. Его гнев, разочарование на то, что сделка с богами сорвалась, давно уступил место настоящему счастью и гордости за своего сына. Нашего сына.
- Ладно, - только и сказала я, - Но ты на испытательном сроке!
Три дня ундин доказывал свою любовь. Когда и успел влюбиться? Сразу только потребительски относился. Каор страдал. Лаашш тоже. Оба отчаянно ревновали, но молчали и меня не трогали. Я с некоторых пор стала жёсткой и нетерпимой. Едва они начинали по слову, по слову упрекать, я тут же указывала на дверь, предлагая уходить в свою холостяцкую жизнь.
- Ма, - однажды даже Лара посочувствовала им, - Ты их совсем не любишь?
И эти слова обрушили мою броню. С громким звоном разлетелась она на куски, выпуская наружу боль, много боли и тоски. Я рыдала два дня, но на сердце полегчало. Словно вскрылся нарыв на душе. После этого я с каждым днём всё больше оживала, походя на себя прежнюю. И старалась отдать как можно больше света и любви всем тем, кто выбрал меня, сломал себя ради того, чтобы быть со мной.
Ундин изъявил желание взять один курс метаморфов на себя, Каор стал напарником Риона, Лаашш рисовал. Самозабвенно, каждый день. Нас с ним, детей, всю нашу большую семью, Академию, учеников, сам мир. Мы даже отпустили его в путешествие, чтобы он набрался впечатлений для будущих шедевров. Руководить Дроувнари я поручила мужу Марели. Сильный духом, благородный душой, полукровка-дроу стал моим самым верным помощником. Но алтари Далании не убрал, да.
Аури, Шаасс и Риэн пришли ровно через три года. У них не сложилась жизнь. Это они рассказывали Ласси, я спряталась и не выходила, пока они не уедут. Мне нельзя сейчас волноваться - я снова в положении. Лаашш и Каор с нетерпением ждут дочерей. Оба пылинки теперь с меня сдувают. Каор даже стал спать с нами. Лаашш ложился с одной стороны, завладевал одной моей рукой, а Каор, зная, как я люблю его волосы, рассыпал их по моей груди и вырывал мои восхищённые вздохи. Счастливые ночи…
- Что они хотели? - спросила я мужа вечером. Лассер потёр лицо руками, он выглядел уставшим и грустным.
