Сердце Аксара, или Измена по-королевски (СИ) - Грин Агата (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗

Я могу сколько угодно злиться на то, что он указывает мне и вообще поставил меня в подчиненное положение, но не могу не восхищаться им.

— С чего бы это духу династии Корбинианов возрождаться? — после паузы спросила я. — Да еще так внезапно, в чужом королевстве?

— Это знак, моя дорогая. Знак, что мы с тобой угодны предкам. Дух явился к нам показать, что мы на истинном пути.

Перед моим мысленным взором появилась вереница величественных эгуи и тэгуи в черных одеждах, с черными глазами и с черными коронами на головах. Вопрос: отчего все эти Великие благословили меня?

— Хочешь сказать, нас одобряют, как… пару?

— Именно так.

Я поискала глазами бокал с вином, потому что мне срочно потребовалось выпить. Он был полон; я немедленно его осушила, не чувствуя ни богатого вкуса, ни изысканного аромата.

— В горле пересохло? — участливо осведомился Фантом.

— Скорее, бросило в пот…

— Так пугает перспектива быть моей женщиной?

Быть женой Дедрика — это совсем не то же самое, что быть женой Рейна, к примеру, или любого другого мужчины, которого я знаю. В Дедрике есть что-то, что меня подавляет. И, как ни странно, именно по этой причине я его уважаю.

Но что же ответить ему, чтобы перестал так внимательно смотреть?

Я так и не успела ничего сказать. Фантом сам продолжил разговор:

— В отличие от Рейна, я список с качествами будущей жены не готовил. Требование к избраннице у меня было только одно. Я мечтал об иномирянке. Не загадывал, как она будет выглядеть, не расписывал в деталях ее характер. Просто воображал, что она есть где-то, и, когда мы встретимся, я сразу ее узнаю. Ведь она особенная.

Я испытала, как второй раз за вечер выпадаю из реальности.

Мне восемь лет. Сижу на ограде огорода, жую недозрелое яблоко, морщусь, и представляю своего будущего мужа. Другие девчонки целые списки составляли, и списки эти были бесконечные и однообразные: «красивый», «умный», «добрый», «веселый», и прочее, прочее… А я так и не смогла создать в голове какой-то образ. Потому что мне всегда хотелось, чтобы мой избранник был особенным. Как из сказки. И я представила себе, что существуют другие миры, что где-то там, в одном из них, есть мальчик, моя судьба. И что мы обязательно встретимся когда-то, и обязательно у нас будет большая и чистая любовь…

Кто-то за столом рассмеялся, и воспоминание меня отпустило. Я рассмеялась тоже, чтобы скрыть волнение:

— Как мило! Только вот стараться не нужно, выдумывая подобные бредни, я итак уже сделала выбор. Я останусь в Аксаре. Но только потому, что в Аксаре я уже освоилась и отсюда легче вернуться в родной мир.

— А что там хорошего, в родном мире?

— Тебе не понять.

— Действительно, мне не понять, почему ты так рвешься в мир, где ты никто, и хочешь оставить мир, где ты королева. Впрочем, это неважно. Я все равно тебя никуда не пущу.

«Посмотрим», — мысленно ответила я.

Когда до полуночи остался час, Великие, что были заинтересованы в моем решении относительно Имбера, устроили целое представление, чтобы выманить меня из-за стола, увести подальше от Дедрика и получить ответ. Положительный, конечно. Дедрик сделал вид, что ничего не замечает; разве что парочка его стражей отошли в ту часть залы, где можно было меня видеть. Да и Уэнделл не выпускал меня из виду, оставался поблизости. Королева Саверьена, которая и выманила меня «пройтись», дождалась, когда подойдет тот скользкий тип, что уговаривал меня присягнуть Имберу, и произнесла торжественно:

— Ваше Величество, мы все ждем вашего решения и надеемся, что оно будет благоразумным и правильным.

— Конечно, оно будет благоразумным и правильным. Я остаюсь с Аксаром, тэгуи.

Королева понимающе и грустно улыбнулась, после чего сжала легонько мою руку и доверительно прошептала:

— Я знаю, вас запугали. Прошу вас, ничего не бойтесь, мы спасем вас.

— Тэгуи, от кого вы собираетесь меня спасать? С чего вы взяли, что я жертва?

Женщина бросила недоуменный взгляд на имберианина и медленно убрала от меня руку. Ей так нравилось думать, что она спасительница никчемной страдающей иномирянки из Аксара, что мои слова ввели ее в ступор.

Имберианин же смотрел на меня, не отрываясь, и, как ни старался сдержать мерзкую ухмылку, она все явственнее вырисовывалась на его губах.

— Так, значит, у вас давно уже был готов ответ, Ваше Величество? — протянул он. — Отчего же вы не дали его сразу?

— Хотела заставить вас понервничать.

— Вы не способны заставить нас нервничать.

— Так уверены, что Аксар слаб?

— Вам дали шанс спастись и начать все сначала, но вы сами себя погубили, — так и не ответил на мой вопрос имберианин. Ухмылялся он уже открыто.

— Я себя не губила и не хочу губить. Это вы мне угрожаете.

Королева Саверьена вздохнула:

— Никто не угрожает вам.

— Если это не угрозы, то что?

— Угрозы, тэгуи, звучат иначе, — возразил имберианин. — Например, вот так. Если вы полная дура, то пойдете на Совет со своим мужем. Если у вас есть зачатки ума и чувства самосохранения, то вы на Совете примите нашу сторону, и тогда останетесь живы и будете жить в почете. Что вы скажете на это?

— Если я полная дура, тогда почему вас так заботит, кого я выберу? Сдается, эгуи, вы хотите заполучить меня, полезную иномирянку.

— Не обольщайтесь, нет в вас ничего полезного. Мы просто пожалели вас, оттого и дали выбор.

— Себя лучше пожалейте, — сказала я и развернулась, чтобы уйти.

Гордый имберианин, конечно, не мог оставить за «полной дурой» последнее слово, поэтому проговорил мне в спину зловеще:

— Вы умрете сегодня.

Я повернулась к нему снова, сложила руки на груди и посмотрела очень внимательно. Как только я могла сомневаться, принимать ли предложение Имбера? Откуда взялись только сомнения? Ведь очевидно, что Аксар — это единственное королевство, которому выгодно, чтобы я жила и здравствовала.

— Вот как, эгуи? А как же ваши слова о том, что в Имбере «уважают свободу воли любого человека»? Лживые, получается, слова.

Эгуи покраснел, но ничего больше не сказал, ни в лицо мне, ни в спину. Я отошла, и почти сразу рядом оказался Фэд, взял меня под руку. Сердце у меня колотилось быстро, я горела от злости и в то же время была рада, что все стало кристально ясно.

— Вам угрожали? — спросил Уэнделл.

— Сказали, умру сегодня.

— Вы не умрете. Я не допущу.

— Спасибо, милый. Приятно слышать.

Страж вдруг остановился, развернул меня к себе и взглянул сердито:

— Для вас это шутки? Вам смешно?

— А я что, плакать должна? Или умиляться от твоих пылких признаний? Ох, не таким ты был серьезным, когда мы только познакомились!

— Когда мы только познакомились, я вас не любил!

Эти слова услышал подбежавший к нам Боярдо. Я была рада его появлению.

— Все в порядке, Ваше Величество? — спросил смотритель взволнованно.

— Великолепно!

Я отошла от Фэда и пошла вперед, к столу Великих, чувствуя спиной горящий взгляд стража.

К полночи мы, Великие, покинули залу и перешли в другое помещение, утопающее в церемониальной темени. У помещения были и стены, и потолки, и пол, но в то же время не оставляло ощущение, что темнота вокруг — это единственная граница. Откуда-то раздавался ровный гул: приборы для стабилизации Потоков Источника работали в полную силу.

Некоторым придворным позволялось явиться на Совет. Дедрик разрешил мне взять двоих человек из своей свиты. Я выбрала Боярдо и Уэнделла.

В центре помещения возникли четыре возвышения, обозначающие принадлежность к четырем королевствам. Всеобщее внимание было приковано к нам с Дедриком, но, когда мы пошли к возвышению, моей скромной персоне внимания уделили все же больше. Заговорщики все еще надеялись, что я струшу, передумаю и кинусь к имберианам.

Я и правда струсила, но только тогда, когда мы с Дедриком встали на возвышении, и корона на моей голове стала такой тяжелой, что впилась краями в кожу, начала тянуть волосы, отчего сразу началось головная боль. Это что еще за фокусы? Я подняла руку и коснулась короны, и та кольнула руку болью.