Цепная лисица (СИ) - Эго Мэри (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Говоря это, Павел смирно шагал по дороге, не делая попыток приблизиться или, чего доброго, прикоснуться. Я даже стала надеяться, что у стенда мне только померещилось, и кроме человеческой заботы ничего иного в действиях Павла не было. Верилось с трудом, конечно. После вчерашнего поцелуя староста стал вести себя иначе. Мягче, что ли. Словно сдался своим порывам в плен, и, наверное, теперь думал, что я тоже сдалась. Это было недалеко от истины. Кто знал насколько хватит моей обороны…
“Отношения с Павлом — это совсем не то, что в данную минуту должно меня волновать!” — в который раз за утро убеждала я себя. — “Нужно сосредоточиться на Узах! На поиске лисёнка! Ещё этот Барон со своей истинной любовью… чтоб его. Зачем он вообще об этом рассказал? Может, как раз для того, чтобы я не наделала глупостей? В любом случае, больше рисковать нельзя. Испорчу отношения с Алеком, и как потом быть? Хватит! И так наломала дров. Да и решиться всё должно совсем скоро. Разорвём Узы, а там уж трава не расти. Мы с Павлом — друзья по несчастью и никто больше. Деловые отношения и точка!” — так я себя убеждала, но вся эта гора доводов рядом с Койотом теряла в весе и подозрительно кренилась, а пульс подскакивал так резво, что в пору было звонить в скорую с криками “Умираю!”
Вся эта внутренняя борьба чем-то напоминала сражение с противотоком, которое практиковалось в нашем Университетском бассейне. Этакое упражнение на выносливость. Пловец плыл навстречу бьющему из стены потоку воды, равномерно загребая руками, работая ногами, чтобы сохранить равновесие, не потерять позицию, но стоило ему сбавить темп, зазеваться, поддаться усталости и его кувырком выкидывало на середину бассейна. Прямиком в лапы поражению.
Отягощённая мыслями, я плелась за старостой, рассматривая его со спины, мазохистки обличая сменяющие друг друга желания: Запустить пальцы в всклокоченные волосы, взять за руку, закрыть глаза ладонями, быть рядом, ближе … “Дура-дура-дура!” — со злым ликованием кричало в голове моё второе я.
Мы уже прошли обезьян и теперь сбавили шаг. Вцепившись в железный забор, у вольера со львом стояла маленькая девочка-львица в пузатом пуховике и пыталась громкими: “Симба! Симба!” разбудить царя зверей.
“Дашенька, лёва спит, пойдём! Разве не хочешь увидеть медведя! Он тебя ждать не будет!” — безрезультатно увещевала дочку мама, утягивая ребёнка в сторону.
Стоило нам подойти ещё поближе, как дёрнув носом и тряхнув круглыми ушами, царь зверей поднял косматую голову с лап и уставился на Койота немигающим взглядом. А потом, обнажив жёлтые клыки, утробно, по королевски звучно зарычал на радость маленькой девочке.
— О! Чего это он рычит на тебя? — удивилась я.
— Признаёт, лохматый, — ухмыльнулся Павел.
— А помоему ты ему просто не нравишься.
— Главное, чтобы нравился тебе, — хмыкнул он, совсем не обращая внимания на мою растерянность. Эмон старосты тем временем, вздыбив серую шерсть, задиристо скалился, всячески демонстрируя недовольному льву готовность надавать тому по гриве, если придётся. — Ну! Кто там следующий? — азартно спросил Павел, оборачиваясь. — Раз уж добрались до зоопарка, то можно и погулять, как думаешь? Тем более я тут от кого-то услышал, что лисята сейчас на осмотре у ветеринара, и их вернут в вольер чуть позже.
“Потому что другого шанса может не быть”, — прочитала я в его глазах. Или мне только показалось.
К следующему вольеру я буквально прибежала, и тут же прилипла носом к стеклу, наблюдая за метаниями здешнего узника. Из стороны в сторону, качая головой, по насыпи бродил белый медведь. Мне казалось, я знаю повадки этого зверя лучше собственных. Взрывной, упёртый, надменный. Хотя, может это касалось только моей матери, Эмоном которой была белая медведица…
Мне вдруг вспомнилось, как в детстве мы с ней гуляли по нашему местному уличному зоопарку. В одной из клеток маялся бурый мишка — совсем ещё малыш. Он вконец извёлся от летнего зноя, переваливался с боку на бок и горестно вздыхал. Мне стало так его жаль, что я расплакалась навзрыд.
Помню, как мать скривилась от отвращения, как красные её губы вжались друг в друга, точно расплющенные ботинком гусеницы. Она ненавидела слабость и ещё невыносимее ей было видеть слабость в собственном ребёнке. Рывком оттаскивая меня от клетки, мать тогда сказала: “Аустина, в своём возрасте, ты должна бы уже понимать, что у животных нет души и нет чувств. Знай себе — жрут, спят и… размножаются, как роботы. Разве не тем же самым промышляют комары и навозные мухи? Но их тебе давить совсем не жалко. Чего же рыдать над существом, которого кормят и поят до отвала?”
После этих её слов я долго не могла прихлопнуть даже самого писклявого комара. В голове каждый раз всплывал тот самый мишка, мающийся жарой. Поэтому я старалась поймать надоедливых насекомых в банку и выпустить при случае на волю. Прошло немало времени, прежде чем излечилась от этой глупости…
Недалеко от вольера с белым медведем разместилась передвижная лавка, торгующая фаст-фудом. Отстояв очередь, Павел купил нам по съедобно пахнущему хот-догу, и мы уселись на скамью напротив.
Кажется, я даже моргнуть не успела, а староста уже расправился со своей порцией, не уронив при этом ни капли соуса мимо рта. “Наверное, примерно так же серый волк из сказки заглотил красную шапочку — одним махом и не жуя”, — некстати подумалось мне.
Хот-дог оказался довольно пресным. Текучая начинка из кетчупа, майонеза и овощей так и норовила замазать подбородок или спикировать на куртку. Дурацкий фаст-фуд! Хуже только сахарная вата! Я опасалась, что староста будет насмехаться или, того хуже, предпримет попытки вытереть мне лицо, как бывало делали герои унылых романтических комедий, но он лишь безмятежно следил за низкими облаками и казался на удивление умиротворённым. “Хорошо быть мужиком! Чума на хвосте, а ему хоть бы хны. И чего себе голову ломаю?” — с досадой подумала я. Чтобы как-то отвлечься и не портить себе аппетит, стала поглядывать по сторонам.
На соседней лавочке сладко ворковала парочка влюблённых, поедая один хот-дог на двоих и полностью игнорируя досужие взгляды. А посмотреть было на что. Вот он — парадокс любви во всей красе. Парень — разъевшийся увалень в очках, прыщавый, конопатый, с ярким пятном простуды на нижней губе. Девушка — его противоположность. Высокая, явно на голову выше парня, блондинистая, стройная, хоть сейчас в модели. Зуб даю, что изумлённые друзья не раз увещевали подругу одуматься, раскрыть глаза, найти кого-то получше…
— Глянь на их Эмонов, — вдруг шепнул Павел. Я послушно напрягла глаза и тут же поняла о чём он. Эмоном толстяка был олень с ветвистыми рогами, а у блондинки — олениха с изящной, вытянутой мордой.
— Люди с похожей духовной энергией притягиваются, — прошептал Павел. — И как правило уживаются гораздо лучше, не говоря уже более сильном потомстве. Не удивительно, что эти двое вместе. Парнокопытных не так уж и много, по крайней мере в Питере, уж не знаю почему, — он замолк. А я было задумалась о том, кто ближе лисе — собака или койот, но тут же, испугавшись, прогнала эти мысли.
— Оставь, всё равно давишься, — сказал староста, глядя на то как я мучаю хот-дог. — Хочешь на уток поглядеть?
— Не знаю. Может кого-нибудь поэкзотичнее поищем?
— О, уверяю, твоя душенька хочет насладиться именно толстенькими уточками, — и он по мальчишески подмигнул, обещая веселье.
По дороге к обещанным уткам мы заглянули в зимний вольер жирафа, где воняло так едко, что мы невольно зажали носы, и Павел гнусаво зачитал мне с плаката краткую историю вида, а после попытался скормить жирафу остатки моего хот-дога, за что схлопотал нагоняй от старенького смотрителя, взявшегося невесть откуда. Дальше были высокомерные орлы и грифы, не пожелавшие одарить нас даже взглядом.
Контактный мини-зоопарк окружал низенький заборчик, за который мы зайти не рискнули, потому как местные кролики, едва почуяв нас, забились в углы, а козы с диким блеянием бросились врассыпную, чуть не посбивав по пути зазевавшихся детей.
