Кольца Лины (СИ) - Сапункова Наталья (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Какой он красивый! — вздохнула какая-то девочка за моей спиной.
— Ты хочешь что-нибудь? — спросил у меня Дин, которого портреты не заинтересовали вовсе.
Я в ответ лишь пожала плечами, дескать, скорее нет, чем да. Лучше погулять по лавкам и спокойно посмотреть товар, чем покупать что попало у случайного офени.
— А у меня есть хорошие вещи! — торговец нагнулся ко мне, подмигнул, — вижу, что лира недавно вышла замуж, а кольца Единения у нее нет, неужели супруг не подарил? Но разве он не хочет, чтобы такая красивая лира всегда любила только его?
Ну да, мели Емеля, твоя неделя. Это пословица такая…
Офеня действовал профессионально: в мгновение ока ощупал мне палец, извлек откуда-то из грудного кармана квадратную плоскую коробку с кольцами, быстро выбрал подходящее и надел мне на безымянный палец правой руки — я успела только вдохнуть и выдохнуть.
— Как будто этот пальчик заждался этого колечка, не правда ли, лир? — спросил "Емеля" вкрадчиво.
Дин засмеялся, глядя на меня:
— Тебе нравится? Хочешь такое колечко?
Хочу ли? Дело в том, что браслет, заклепанный на моем запястье, до сих пор как-то слабо ассоциировался у меня с браком. А вот колечко, так похожее на обручальное, которое легко скользнуло на палец, будто тот и впрямь заждался…
— Нравится, значит, — верно понял муж.
Он взял у меня кольцо, осмотрел, покатал в пальцах, надел обратно и повернулся к торговцу:
— Сколько?
Окончательная цена, к которой, впрочем, пришли быстро, оказалась на треть меньше первоначальной. А я любовалась кольцом. Гладкое, цвета розового золота, маленькое, действительно похожее на обручальное, а украшение — несколько темно-коричневых значков на чуть выпуклой внешней поверхности.
А хозяйка трактира долго торговалась, но заполучила самый большой портрет короля, который тут же повесили над стойкой.
Это были счастливые три дня. Я иногда вспоминала о Кере, об имене, который уже рвет и мечет, о том, что нас, должно быть, начали искать, но это не угнетало — может, зря? Дин казался спокойным, и мы с ним просто наслаждались жизнью. А потом, рано утром, еще затемно, он ушел.
Мы заранее купили в рыночных рядах несколько книг, бумагу, пару карандашей, еще цветных ниток для вышивания и ткань — как будто он уезжал надолго и мне требовалось коротать в одиночестве по меньшей мере неделю. Еду мне приносили прямо в комнату. Я читала, пробовала писать, потом принялась вышивать некую малопонятную абстракцию — служанка изумилась, когда зашла с моим ужином и увидела. А позже прибежала… кажется, хозяйка, я не слишком поняла, кто тут эта женщина, — и, всхлипывая, сообщила:
— Ох, лира, у нас беда… только не гневайся.
Призыв не гневаться последовал вовремя, я не успела слишком испугаться. Когда просят не гневаться, значит, большой беды нет, просто они передо мной чем-то проштрафились — ну это ладно…
— Мальчишки с утра улетели на рухах, птиц вылетать, и вашего взяли, прости что без спросу, лира. Мы думали, чуть полетают и вернутся, а птицу ведь надо вылетывать, долго стоять ей трудно, лира, сама понимаешь.
Да, я понимала — Дин тоже все эти дни вылетал прогулять руха, даже меня разок подбил полетать над городом. Понятно, в чем дело: мальчишки баловства ради угнали наше транспортное средство… несколько ранее угнанное нами. Хорошо, если под благовидным предлогом, а скорее предлог придумали позже.
— Уже пора им вернуться. Не иначе, на стражу граничную нарвались, если к границе полетели, шалопаи, отведают у меня хворостины! Тогда, может быть, у стражи забирать руха твоему мужу придется, лира! Не бойся, штраф мой муж оплатит, сколько требуется!
А, вот в чем беда. Если бы детки просто порезвились и возвратились, нам с Дином, может, никто бы ничего и не сказал. Но если птицу должны отдать лишь ее хозяину, значит, потребуют доказательства владения? А какие? Этого я не знала.
— Но ты не волнуйся, лира, мой муж, скорее всего, все уладил сам.
Я только кивнула. Да уж, хотелось бы. А сердце стучало. Дин говорил, что на птице нет меток. Это хорошо…
Несколько часов спустя, когда стемнело, пришли стражники. А здесь темнело так быстро, почти внезапно — я знаю, в горах всегда так, а тут кругом горы. Я еще не ложилась — спать не хотелось. Мне так и не сказали, что там с рухом и мальчишками, так что в душе все сжималось от беспокойства. Надо верить в лучшее, все равно ведь не знаю, как беды избежать — а не верилось. Глупая. Бабушка моя еще твердила, что мыслями о беде только беду приманивать.
А может, уйти утром пораньше, взять только самое необходимое, подождать Дина — где? Он вроде говорил, что обоз пойдет через Северные ворота. Значит, они и вернуться должны через них же? Уйти прямо сейчас — нет, об этом я даже не думала. Что мне делать там, в темном ночном городе?
В дверь постучали:
— Лира, лира, открой, — это был голос мамаши юного угонщика, и я кинулась, отодвинула засов.
И увидела троих стражников. Один тут же шагнул в комнату, оттесняя меня, а второй как-то незаметно оказался за моей спиной. За спиной третьего маячила "мамаша".
— Где твой муж, лира?
Я только замотала головой.
— Так немая она, немая, — зачастила женщина, — а муж уехал с караваном с торговым.
— А муж, значит, мало что вор, так и отбыл за контрабандой.
"Мамаша" вытаращила глаза и развела руками, я попятилась. Кажется, сибирский пушной зверек уже тут… А что теперь делать? Неизвестно, можно ли тут вывернуться, предложив, к примеру, взятку, так я и предложить не могу! Тут и, умея говорить, надо суметь и знать кому и как! У Дина есть деньги, и он не взял их с собой…
Впрочем, что им мешает сейчас обыскать все тут именем князя и самим найти наши заначки?
Они обыскали и нашли, небольшой, но туго набитый кошелек с серебром, там лежали и несколько золотых.
— Так он должен вернуться? — прищурился один из стражников. — А я готов был спорить на пару серебряных для нищих, что он не собирается возвращаться.
Этот как будто был старшим их всей тройки, и пока другие перетряхивали наши вещи, он с хозяйский видом сидел на кровати.
Я только кусала губы. "Мамаша" столбом стояла у двери, и выражение у нее на лице постепенно перетекало из как бы виноватого в "портрет оскорбленной невинности" — дескать, кто же знал, что пригрели тут таких змей?!
— Раз уж держит при себе меченую птицу, и с собой ее не взял, то все ясно Откупился от тебя, милая, ты больше его не увидишь. Так? Что, и впрямь думаешь, что вернется? Вот дура. А то мы тут таких не видели. Граница-то рядом.
Меченая птица. Все-таки меченая! Дин чего-то не заметил!
Я бы крикнула — что тебе ясно, дурак? Что у тебя за идиотская логика? Где доказательства, что мой муж — контрабандист? Кроме твоих дурацких измышлений — ничего!
— Браслетик-то у тебя настоящий? Ничего, маг проверит. Что он тебе поручал? Думал, мы от немой правду не узнаем? Чем он промышляет, а?
Знать бы, чем тут вообще можно промышлять?
— А запрещенные заклинания из Каста не возит, помимо прочего, а? Тебя на немоту не он сам заклял? А по приказу князя, за запрещенные заклятья — казнь, ты не знала, милая? А ты его небось покрывать станешь, все вы, дуры, такие.
Опомнившись, я замотала головой — нет, нет он, не он! И не возит он заклятья…
Кажется мой пушной зверь… точнее, наш, наш пушной зверь — необычайно большой и пушистый.
— Ничего, мы разберемся. И не с такими разбирались. А пока у нас в тепле переночуешь, утром будет ясно. И мужа так называемого не предупредишь, а то вдруг и впрямь вернется… дурак, если так. Ладно, пойдем. Дверь опечатать! — и он слегка рыкнул на "мамашу", которая попыталась было возразить.
Ну да, у нас комната не худшая, опечатать ее — заведению не выгодно. Я старалась дышать глубже.
Я иду по нити. Повторяла себе — иду по нити. Митрина сказала — со мной все не случайно, я иду по нити! Случайность досталась деду ленны, не может быть две случайности подряд, так близко. Так куда же ты хочешь меня привести, нить треклятая?!
