Исправить все. Адель (СИ) - Алакозова Анна Сергеевна (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Он протянул ей свой кинжал.
- Прошу, Энни. У тебя хватит отваги. Ты смелая и решительная. Ты лучшее, что было со мной...
Она взяла кинжал и закусила губу. Он успокоительно положил руку на ее кулак и направил кинжал в свою грудь.
- Я любил тебя, Энель. А теперь смелее, отважная незнакомка.
Она знала, что он прав, его муки только начинались. Дальше будет только хуже. И он умрет, все равно умрет. Его ждет страшная агония, которая растянется на несколько дней. Это было актом милосердия. Она зашептала заученные слова из Священной книги, слова для тех, кто отходит в мир духов. Окончив молитву, она покрепче сжала рукоять и, закрыв глаза пронзила его грудь. Он улыбнулся и легонько пожал ее руку в последний раз. Она сжала зубы, сложила его руки на груди и вложила в них кинжал.
- Ты достойно прошел свой путь. Пусть духи предков примут тебя. Прощай.
Она вышла и больше не оборачивалась. Ее не остановили крики из лагеря, когда обнаружили его тело, не остановили проклятья, летящие ей вслед. Она сжала кулаки и удалялась. Теперь она понимала, что ей нет места среди простых людей. Все то, что она умела, то, что было для нее естественным, для них было дико. Она перестала быть одной из них. Но кто она теперь?
Те циркачи были последней ее компанией, с момента, когда они изгнали ее, она стала одиночкой. А потом она сложила песню про дружбу, смерть, предательство и одиночество. Когда она пела эту песню, замолкали даже самые веселые компании, бесноватые гуляки опускали глаза и тихо хлебали свою выпивку, качая головами. Она была хорошим менестрелем и умела передавать музыкой и немногими словами так много эмоций, так заразить своими чувствами зал, что слушатели начинали смеяться вместе с ее веселой песенкой, подмигивать своим возлюбленным под ее баллады, и теперь еще они начали страдать вместе с ней. Так в одиночестве она странствовала еще несколько месяцев. Наступила зима. Спасаясь от начинающейся метели, она вошла на постоялый двор и попросилась на ночлег. Обеденный зал встретил ее запахом вкусной еды и шумной беседой множества людей, нашедших приют под этим кровом. Хозяин показал ей комнату, а когда она оставила свои вещи и спустилась вниз, проводил ее к столику у самой стены.
- Юной леди, не место на зимней дороге, но, боюсь, мой трактир, не слишком безопасен для милой дамы. Если желаете, я принесу еду вам в комнату, чтобы...
Она улыбнулась и глазами указала ему на кинжалы на поясе.
- Не волнуйся, милейший, я смогу постоять за себя. Поверь, это не простое украшение. На твоем месте я бы больше волновалась за того, кто осмелится на подобное безрассудство.
Она мило улыбнулась и накинула на голову ставший частью ее жизни капюшон. Сегодня она не планировала выступать, хотела лишь отдохнуть и вдоволь наесться. На поясе висел тяжелый кошель. Случайное стечение обстоятельств обогатило ее на несколько десятков полновесных серебряных монет. На прошлом ночлеге она случайно оказала посильную помощь девушке, к которой пристали изрядно выпившие ребята. Никто серьезно не пострадал. Ей не пришлось никого убить, она просто продемонстрировала свое мастерство владение ножом, метнув нож, она попала одному из мужчин прямо в ладонь, которой он оперся о стену, прижимая к ней девушку. Пострадавший вскрикнул, а Энель продемонстрировала второй нож и порекомендовала остальным ретироваться по добру, по здорову. Девушка оказалась дочерью купца, который наградил ее за спасение чести его дочери.
Теперь она готова была стать простым зрителем. У очага с лютней в руках стоял высокий мужчина в темном костюме и его пальцы легко скользили по звонким струнам. Он не смотрел на зрителей, его взгляд был прикован к инструменту. Бросив на него быстрый взгляд она уже знала, многое. Судя по его одежде и инструменту, она сделала вывод, что он получил хорошее воспитание, скорее всего имеет высокое происхождение, что было удивительно, поскольку юноша был полукровкой. Острые уши, рост, овал лица выдавали его принадлежность к эльфам. Но в отличии от субтильных эльфов, мужчина был широкоплеч и глаза его были человеческие. Однозначно полукровка. Вряд ли эльфийский дворянин, даже и полукровка, стал бы унижаться до развлечения простолюдинов в этом забытом всеми богами месте. Значит, он знатен по людской линии, какой-то барон не удержался от соблазна, а гордая эльфийка сделала все, для того, чтобы ее ребенок был признан и получил достойное образование. А дальше, скорее всего, вольная кровь матери взяла верх, и он отправился в путь, в поисках себя. Она не отдавала себе отчета в том, что все чаще стала пользоваться знаниями, полученными во время обучения в замке. Они всплывали в ее разуме сами собой, без ее участия и желания. Она сжала в руке кубок, пытаясь не думать об этом, но не могла не думать. С того самого момента, как разбойники напали на бродячих артистов, с того мгновения, как она убила человека, спасая жизни других, ее не отпускало ощущение, что она делает что-то не так. Она видела и понимала то, на что другие просто не обращали внимания, все чаще она чувствовала себя игрушкой, пешкой в чужой игре. И все меньше ей нравилось быть пешкой. Лишь один шаг вперед... И больше ей не позволено правилами игры? Но она не хочет играть по таким правилам. Ей бы дойти до последней линии и тогда... она перестанет быть пешкой, она станет королевой, вольной ходить как ей вздумается. Но пока что... пока она просто делает еще один шаг вперед, лишь один шаг, шаг в никуда, потому что она не знает куда идет, не знает пути, не ведает цели.
Ее печальные размышления прервали нежные слова эльфийской баллады. Забыв о своих грустных мыслях она с упоением слушала мастерскую игру и удивительное пение мужчины в черном костюме. Она слушала его молча, и ловила себя на мысли, что его слушала не только она, затихла вся таверна, казалось, что даже огонь в очаге перестал жадно пожирать поленья, прекратилось потрескивание, застыл даже воздух. Все замерло и притихло, вслушиваясь в непонятные для большинства слова. Но Энель понимала каждое слово. Он пел о позабытых королях, о том, что в этом мире нет правды, в его песнях были страшные имена проклятых, но великих вождей, он пел о том, что простым смертным нельзя понять и разобраться где черное, где белое, где истина, где обман. Ее била дрожь при каждом слове. Она не знала плакать ей или смеяться, он пел о том, что терзало ее, он положил на музыку, и нежным эльфийским наречием передавал ее мысли. Она сжимала крепче уже опустошенный кубок и боялась пошевелиться. Найдя в себе силы, она осмелилась поднять глаза на исполнителя и встретила его взгляд. Его черные глаза смотрели прямо на нее. Она увидела в его глазах мрак бездны, холод смерти и неестественным теплом в них отражались блики очага. Его пение смолкло так же неожиданно, как и началось. Жизнь возвращалась в затихшую таверну. Снова полился смех и начались разговоры, крестьяне ничего не поняли, но он пел не для них. Он нашел ее. Свою слушательницу, ту, что поняла. Оставив место у очага, он бесцеремонно подвинул стул к ее столу.
- Позволите, милая леди? - в его голосе слышалась насмешка, он ведь знал ответ.
Она не смогла ответить, лишь кивнула в ответ.
- Итак, ты знаешь Старшую речь, девочка. Ты ведь поняла каждое слово? Я не спрашиваю, можешь не отвечать. Я видел твои глаза и мне известен ответ. Я только не понимаю, откуда столь юное создание имеет такие познания. Хотя сейчас даже это не важно. Как звать тебя, моя прелестница?
Ее щеки вспыхнули огнем, под его холодным взглядом. Он смотрел на нее как на вещь, которую он пытался оценить, понять ее происхождение.
- Хозяин, неси-ка вина. Не бойся меня, дитя. Я не причиню тебе вреда. Мне просто интересно кто ты. Расскажи мне свою историю, быть может, она станет моей новой балладой, - он улыбнулся.
Она отчаянно мотнула головой, пытаясь отогнать внезапную слабость. Поборов себя, она приняла решение и улыбнулась. Легкие ресницы взметнулись вверх и зеленые глаза смело встретили холод черноты его глаз. Она протянула руку к его лютне, и игриво склонила голову.
