Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Рыжеволосый парень остановился. Поток матюгов иссяк. Белик моргнул недоумённо. Пробурчал:
— Я всего только раз приходил! А тебе уже голову напекло вот и мерещится.
Его друг хотел что-то сказать, но всё поплыло. Мухи заплясали перед глазами. И в руках Белика обмякло обожжённое обессилевшее безжизненное тело. Но, впрочем, таким тащить его обратно на Чёрную землю было сподручнее. Так что ругаться рыжеволосый хранитель перестал.
Часть 2.6
А солнце над Чёрной землёй припекало спокойно. Так, немножко поджаривало края сапог, торчавших из тени дерева. Но Отрад, впрочем, дрых и так. Вполне себе хорошо дрых.
Неделя у мужчины выдалась препоганая. Столько раз все чернокрылые мотались на северный континент, столько сил душевных вложили в это проклятое пространство. Но ничего как будто вообще не сдвинулось. Природа буйно сопротивлялась, люди подыхали от засухи или драк между собой. Хранители трудились как проклятые. Как рабы на строительстве. Все устали, все измучились. Ещё и приходилось частенько работать с белокрылыми плечом к плечу. Так вроде быстрее выходило. Но Равновесие всё равно не задерживалось. Эх, столько трудились и всё без толку! И столько ещё поганых мест оставалось в мире! Они не кончались.
Ещё и хранители между собой поссорились на днях. Всплыло, что это Гаад нахамил тайком Стражу Небес, требовал у Небес, чтоб больше Посланников не приходило, а то они все дурные. Да ещё время выбрал, проклятый, когда позарез нужна была сила Посланника. Когда одного некстати уже убили. Но Старейшина-то убитый уже всё, отплатился за сумасшествие своё, а вот Гаад жил и молчал. Но оно всплыло, рассказали насмешники-белокрылые, из которых кто-то видел его на Горе справедливости во время того жуткого разговора. Гаада восемь своих же кинулись бить. Может, забили бы, не вступись другие. Мол, во-первых, это же чернокрылый, во-вторых, сейчас каждый хранитель дороже золота, а в-третьих, слова белых змеев — не аргумент, не хрен им верить. Мало ли что они говорят? Переругались, всплыли, обложили друг друга матами разных материков и народов, разных эпох, припомнили, кто кого где чем достал. И сил уйму извели впустую. Теперь сколько-то дней крыситься будут друг на друга. И на Гаада. Мало ли? Ну, вдруг это и вправду был он?..
Вчера за полночь Отрад мрачно бросил, что так дальше дело не пойдёт. Что ему плевать на этот мир, на это поганое состязание-испытание, что товарищи самовольно устроили. Мол, самый трудолюбивый и станет новым Старейшиной. Мол, надо же выбрать самого достойного. Серьёзного, трудолюбивого. И вообще, мир гибнет, некогда тут прохлаждаться.
«Да пропади он пропадом, этот ваш мир!» — мрачно подумал измученный хранитель.
— Мы все трудимся, — проворчал Сэнтриэр, в тот день ходивший в паре с ним.
— А! — отмахнулся Отрад, вставая с колен, — От живого меня толку больше будет.
— Тебя Старейшиной не выберут, — пригрозил напарник.
— И хрен с вами! — нахмурился строптивец, — Иди, доноси на меня! Ещё немного пахать в том же темпе — и я сам загнусь прежде мира.
Напарник прошипел какое-то ругательство на родном языке. Впрочем, тихо, пытался поскорее успокоиться, чтобы самому Равновесие сохранять: так влиять на пространство ослабшее проще.
— Не буду я Старейшиной! — Отрад проворчал, — Да больно надо! Возни столько!
И ушёл в наглую.
Впрочем, ушёл не отсыпаться. Только ополоснулся в озере на Чёрной земле, где свои не видели, переоделся в чистую одежду — и отправился в мир обычных людей, к двум знакомым женщинам. Вдовам. Полночи к одной и утрецом ко второй. Но и с бабами у него нынче не заладилось. Сплошной облом. За баб вдвойне обидно. Бабы ждали, соскучились. Объятья баб его успокаивали всегда. А тут был слишком усталый, чтобы их приласкать побольше. А они ворчать начали.
К третьей бабе Отрад утром не пошёл. Сначала не мог выбрать, какую посетить — вдруг на новой попытке повезёт и всё гладко мило сложится — потом зевнул и понял, что выглядит уж очень сонливо. А к бабам надо при полном параде ходить, бодрецом. Короче, вернулся на Чёрную землю и заснул в глуши под деревом. Солнце подпаливало ноги обутые, но и хрен с ним. Когда человека всё достало, его сон не испортить даже солнцу.
Но, хотя солнце и раскалившиеся сапоги, да дурной запах из-под голенищ, от пропотевших ног, мужика усталого не разбудили, его озадачил какой-то пинок под ребро. Или приснился?..
Подёргав кончиком носа и губами, Отрад перевернулся на бок.
Тогда его пнули в спину. Не то, чтоб с большого зла, но ощутимо так пнули.
— Скажи, чтоб Старейшиной стал Гаад, — сказали у него над ухом, — Пусть трудится на благо всех и мира. Пусть отрабатывает, раз ошибся.
Отрад мрачно сел.
Но рядом никого не было. Только он, солнце, бьющее между ветвей — уже полнеба обошло и било лучами с краю — да жутковатый запах потных мужских ног из сапог. Но вроде ж его кто-то пнул? Да ещё сказал про Гаада.
Хранитель задумчиво поскрёб затылок. Пространство вокруг было спокойно. Значит, рядом никого нет. Все или пашут или отдыхают по очереди.
— Значит, приснилось, — сказал он и вздохнул.
Хотя идея спихнуть всю ответственность на упрямого мальчишку, ему понравилась. Тем более, что тот поганец хамил Стражу Небес на священной горе. Вот сам пусть и парится по всем поводам. Но, впрочем, ну их всех, он ещё не проспался толком.
Много ли прошло или мало ли, Отрад не понял.
Его растормошил измученный Белик.
— Сколько можно меня пинать? — мужчина яростно подскочил, волком уставился на разбудившего, — Сапоги об меня чистить?!
— Да я только раз подошёл! — возмутился Белик, — Я ж тебя легонько потормошил, не пинал!
И смотрел, юнец, так невинно, так обиженно. Уу, гад! Разбудил!
Шумно выдохнув, Отрад сел. Если ещё с этим парнем ругаться, то опять своё Равновесие потеряешь. А потеряешь — так долго не восстановишься. А не восстановишься, сил не будет навестить знакомых баб. И ещё как-то трудиться надо же. Не время много разлёживаться.
А Белик затараторил, пользуясь его молчанием Мол, там была драка. Наших убили белокрылые. Мы ихних больше убили. Хотя с чего всё началось, неясно.
«Ну, как обычно, — мрачно подумал Отрад, — Наши устали, ихние устали, на нервах и поссорились»
И так паршиво было, что даже и плевать было, кто там пострадал сегодня. Даже если и из своих. Думал Отрад сгонять помыться и, переодевшись, ещё к какой-нибудь знакомой сходить. Из одиноких вдов или жён солдатов: те скучают по ласке. А с соблазнением девиц ещё нужно повозиться. И там шуму обычно столько, что подлец, взял и совратил… И девицы много мнят и до и после. Мол, девку взял — и женись давай. Не нужна пока эта головная боль. Торговцев жёны тоже не подойдут. Вот, он за пухлой молодой женой купца было приударил, да и та была не прочь, ибо вышла за скучного тощего лысого старика, а тут… Отрад. Мужчина зрелый, красивый, здоровый. Чудо. Но у купца много было добра и воинов, и слуг. Короче, гады пронюхали. Но хозяйка была молода, красива, слегка пухлая, так, чтоб ещё красиво. Короче, купец пригорюнившийся, зла всё же долго на неё не держал. Смолчал, что знал даже. И как-то ночью, покуда хозяин был в очередном отъезде, Отрад насилу сдрапал от его охранников и собак. Штаны лучшие в клочья порвали, гады. Пришлось выкидывать. Стрела-то в печени — это ещё ладно. Печень зарастёт, а вот штанами после только пол протирать.
А Белик не смолкал, зараза. Сказал, что Гаада притащил. Нашёл в пустыне, едва живого, дождался, пока сознание потеряет — и притащил сюда. И молил вступиться за друга. Мол, все же когда-то ошибаются. А друг его так-то парень серьёзный и толковый. Трудолюбивый. Отзывчивый. Дружелюбный. Не гордый. Хотя из-за него больше не приходило Посланников. Если белокрылые не соврали. А ведь могли же и соврать?.. Но это же не повод его убивать? А Белик боялся, что после той драки все озвереют от усталости — и прибьют его драгоценного Гаада. Но Белик и сам был заразой ещё той. Отдохнуть не давал по-человечески, в тишине. И вообще, его только Гаад терпел. Тот вообще был терпеливый.
