Далия. Проклятая мечтой (СИ) - Гром Александра (полная версия книги TXT) 📗
Моя речь вызывает еще один тяжелый вздох у Эмиля.
— Я уже поняла, твою точку зрения: ты полагаешь, подобный поступок не накладывает никаких обязательств. Теперь же я хочу услышать, как его воспримут окружающие, и какие выводы они сделают, увидев меня в общество твоих родителей.
Вздохнув еще раз, Эмиль решается на вербальное общение. Только вместо объяснений я получаю вопрос:
— Мать прислала тебе приглашение на бал первого числа?
— Да, — коротко бросаю в ответ. Я вся в нетерпении, поскорее бы он перешел к сути вопроса!
— Этот бал дает император во дворце. Твое появление в сопровождении моих родителей, а не меня, будет воспринято всеми как знак принятия тебя с их стороны.
— Звучит неплохо. А какова практическая польза?
— Практическая польза состоит в том, что все любители посплетничать на наш счет вынуждены будут закрыть рты даже в узких компаниях. Кроме того, тебя смогут приглашать на разные мероприятия, не боясь осуждения со стороны общества.
— А как же приглашение к госпоже Траэль?
— Приглашали меня, — напоминает Эмиль.
— Ну, а чем плохим обернется мое появление на балу рядом с твоим отцом и матерью.
— Фактически, это означает, что мы планируем объявить о своей помолвке.
— О помолвке? А когда… То есть существуют ли какие-нибудь сроки… — от потрясения мысли в голове путаются.
— Теоретически можно тянуть хоть вечность, но фактически — полгода, максимум — год.
— А если объявления так и не последует?
— Если объявления не последует, леди становится парией в глазах общества. Если она осознает свою неготовность к этому шагу, все решат, что она пренебрегла оказанной честью со стороны семьи потенциально жениха. Отказ мужчины сделать предложение будет означать, что леди недостойна или же с ней что-то не так.
— В любом случае виноватой будет дама, — подвожу итог.
— Верно, — произнося эти слова, Эмиль смотрит на меня грустным взглядом. Сразу же вспоминаются его предостережения в самом начале этой авантюры, когда он уверял, что я не представляю, насколько плохо все может для меня обернуться. Он был прав. Я не представляла…
— Ну, полгода, это вполне приличный срок, чтобы придти в себя и как-то определиться с планами на будущее. Вряд ли я задержалась бы в твоем доме дольше. Кроме того, теперь появилась хоть какая-то определенность… — на этом мой деланный оптимизм иссякает, этому немало способствует все еще печальный взор эльфа. Я решаюсь переменить тему. — Еще меня порадовал счет от портного. Сумма оказалась гораздо меньше той, на которую я рассчитывала. Надеюсь, твоя мать одобрит платья. Я собираюсь ей их показать. Как ты считаешь, это хорошая идея?
Эмиль удивленно приподнимает брови.
— Идея неплохая, только не думаю, что в этом есть нужда. У тебя прекрасный вкус.
На это замечание я фыркаю.
— Ты не согласна?
— Согласна. Это я вспомнила советы, которые мне давала помощница портного, снимая мерки и предлагая фасоны.
— Поделишься?
Я молчу в нерешительности.
— Почему нет? Это же было забавно, верно? — и голос такой обволакивающий и вкрадчивый. Я сдаюсь:
— Было… В общем, она предложила мне подчеркнуть эм… достоинства моей фигуры. Я ей ответила, что в этом нет нужды, их и так трудно скрыть.
Эмиль изо всех сил старается сдержать улыбку, но его как всегда выдают глаза.
— Да-а-а… — тянет он, прищурившись, — тут я тебя поддержу.
— В смысле? — вопрошаю с недоумением.
— В смысле, твоя фигура действительно обладает выдающимися достоинствами.
Я молчу и заливаюсь краской от смущения и возмущения. Вот нахал!
— Ты в ночной сорочке… этот воспоминание будет преследовать меня до конца жизни, — заверяет Эмиль, подтверждая только что данную ему характеристику и заставляя пожалеть о своей сиюминутной слабости и неспособности не поддаваться на его уговоры.
— В тот вечер, если помнишь, я была не в себе, а ты… ты меня разглядывал, оказывается, вместо того, чтобы сочувствовать! — изливаю свое негодование на потешающего над моими возмущениями эльфа.
— О, несмотря на свои преклонные лета, на память я не жалуюсь. Уверяю, я тебе сочувствовал, но я же не слепой, — Эмиль пытается меня успокоить, у него это даже начинает получаться. — В конце концов, никаких активных действий я предпринимать не стал.
Совершенно бездарное завершение речи…
— Иди к черту! — выкрикиваю я и швыряю в него первую попавшуюся на полу подушку.
— Что ты сказала? — веселиться Эмиль, ловко отбив рукой брошенный в него снаряд.
— Понятия не имею. Так Вела говорит Кариду, когда тот доводит ее до белого каления.
— О! Значит, это какое-то ругательство. — Этот провокатор еще строит догадки, не обращая внимания на мое состояние!
— Понятия не имею, — повторяю четко, почти по слогам.
— Ну, тебе стало лучше, когда ты это сказала? — допытывается он.
— Стало, но не на долго, — делаю тонкий намек.
— Может быть, спустимся в столовую и поужинаем?
Этот неожиданный вопрос мгновенно остужает весь мой запал, заставляя прислушаться к организму. Организм, счастливый от того, что на него вновь обратили внимание, возвещает о полной и безоговорочной поддержке высказанного предложения.
Эмиль аккуратно снимает мои ноги с подушки, встает и протягивает мне руку.
— Идем! — насмешливо произносит он.
Со вздохом, откладываю в сторону тетрадь и принимаю помощь.
Ну почему на него невозможно долго сердиться?
Для бала в императорском дворце я выбрала зеленое платье в пол обманчиво простого кроя: скромный вырез, облегающие рукава и лиф, под грудью лента и из-под нее свободно струится ткань. Почти классический вариант ямельского вечернего платья, единственное отличие — лента гораздо уже и в один слой.
После долгих уговоров модистка согласилась выбрать именно ту ткань, на которой я настаивала, и эффект получился именно таким, на который я рассчитывала. Пока я стою, кажется, будто при первом же шаге материя обрисует фигуру более четко, но каждое движение лишь усиливает это ожидание.
Я кручусь перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон, и тут раздается стук в дверь.
— Да, войдите.
Дверь в гардеробную открывается, сначала впуская облако легкого цветочного аромата, а затем и его хозяйку.
— Браво! — подойдя почти вплотную и как следует рассмотрев меня, восклицает мать Эмиля и даже хлопает в ладоши от восторга. — Все мужчины будут следить за вами на зависть дамам с декольте на грани приличий.
— И такие будут?
— Будут, — рассеянно согласилась госпожа Сетель, продолжая любоваться моим нарядом.
— А столь пристальный интерес… разве это… приемлемо? — Теперь я по-новому и с беспокойством рассматриваю себя в зеркало.
— Приемлемо? — переспрашивает эльфийка. — Какое милое слово!
Я краснею и, смутившись, упираюсь взглядом в пол.
— Ну вот! — Женщина разочарованно всплескивает руками. — Я не смеюсь над вами, моя дорогая, я просто поражена вашим трепетным отношением к этому вопросу.
— Эмиль мне рассказал про обязательства, которые накладывает на меня первый совместный выход, да и все последующие, — признаюсь я и вновь поднимаю глаза на свое отражение. Мать Эмиля ловит мой взгляд.
— Разве свадьба не входила в ваши планы.
— Мои? — уточняю испуганно.
Как бы меня сейчас не стали упрекать в попытках женить на себе Эмиля! Хотя, по его словам, родителям надоело ждать, пока он выберет жену, и они решили воспользоваться первым же случаем (а заодно и моим незнанием местных правил). Опять же со слов Эмиля, я произвела на супружескую пару благоприятное впечатление, а его собственное поведение, имеется в виду публичная демонстрация связи, убедило в глубине его чувств. Несуществующих на самом деле.
— Ваших, — мягко поправляет эльфийка.
— Ох, — выдыхаю я и судорожно стараюсь что-нибудь придумать.
Госпожа Сетель внимательно смотрит на меня и изящно выгибает тонкую бровь, явно ожидая ответа.
