Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II (СИ) - Горышина Ольга
Она напряглась, не в силах понять, чем сейчас он касается ее ранок — острым ногтем или уже клыками. Она получала от него молчаливый ответ — он приехал допить ее. Она будет его, и это лишь вопрос времени… Сейчас или после выступления. Не зря же Дору забрал чемодан с куклами.
— Меня постоянно мучает один и тот же кошмар… — прошептала она и громко сглотнула.
Граф тут же отстранился. Диван скрипнул — он явно откинулся головой на спинку, и Валентина решила и дальше лежать у него на коленях с закрытыми глазами.
— Фрейд сказал, что мы боимся своих желаний и все равно призываем их, — то ли усмехнулась, то ли всхлипнула она через минуту тишины. — Он ведь как-то даже связал это с вампирами. Уверена, вы читали…
— Читал, — голос графа звучал глухо. — Это сказал Эрнест Джонс в тридцать первом году в своей книге "О кошмарах". Впрочем, он был официальным биографом Зигмунда, так что ты недалеко ушла от истины. Мне жаль, что я стал твоим кошмаром. Пойдем, милая, нас ждут…
Она открыла глаза и приподнялась на локтях.
— Кто?
Она смотрела на свое отражение в зеркальной дверце шкафа: оно качалось.
— Дору и Эмиль. Куклы и зрители. Пойдем. Пока я не сорвался… Я и представить себе не мог, как мне захочется тебя укусить. Твой запах… Он сводит меня с ума…
Когда ледяные пальцы вампира опустились на похолодевшую от страха шею, Валентина перестала качаться.
— На кухне есть орехи, — едва слышно выговорила она и тут же уткнулась носом в валик дивана.
— Я не позволю тебе надо мной издеваться!
Это был не голос, это был рык, и Валентина в ужасе сжалась и даже не заметила, как вцепилась зубами в обивку дивана, приготовившись сдержать крик. Но тут же услышала ровный голос графа, лишенный любых эмоций.
— Живо вниз!
Она выпустила изо рта ткань и прошептала:
— Живо у меня не получится.
Она подняла голову: граф держал в руках колье.
— Я не могу его надеть, — хрипло прошептала она и, боясь новой вспышки гнева, поспешила добавить: — У меня на шее должна быть наклейка… Это часть костюма. Иначе не впустят. Ты либо охотник, либо жертва…
Она зажмурилась, но не услышав от вампира никакого ответа, открыла глаза: перед ее носом болталась пленка, имитирующая следы от укусов.
— Это часть костюма, — Валентина опустила глаза. — Экстравагантно немного, особенно струйки крови. Этот дизайн считается самым реалистичным. Люди ж не знают, как укус выглядит в реальности. Я тоже не знаю — к счастью. Дору обещал, что следов не останется. Так и вышло.
Граф опустился перед ней на колени и сжал прохладными ладонями щеки. Его кожа перестала обжигать, но Валентина не желала знать, куда подевался лед его объятий. Он управляет ей, как когда-то управлял его сын. Ведь и сейчас она не дернулась от Дору, когда тот касался ее обнаженной кожи, застегивая молнию платья.
— Я все еще вижу следы. Если ты не дернешься, я смогу укусить ровно в то же самое место. Это будет смотреться лучше любой наклейки…
— Нет, только не это… — выдохнула Валентина, но граф уже поднял ее с дивана и оттащил к шкафу, в котором на полке стояла шкатулка с украшениями, оставшимися еще от бабушки.
— Там есть серебро, — прохрипел граф, — я его чувствую. Возьми подковку и, сосчитав до тридцати, приложи к моей руке, чтобы я не увлекся тобой.
— Не надо… — голос дрожал, как и пальцы, которыми она на ощупь искала серебряную цепочку.
— Мне плохо, Тина, очень… Пару глотков горячей крови, и я сумею взять жажду под контроль… Не мучь меня, милая… Иначе будет только хуже…
Как только цепочка оказалась у Валентины в руке, клыки графа вонзились ей в шею, но Валентина даже не успела дернуться, не то что крикнуть — боль исчезла почти мгновенно, на смену ей пришла сладкая истома. В итоге Валентина даже не сосчитала до одного. Она подалась к графу всем телом, как в декабре на пороге спасительной церкви. Ее пальцы разжались, и кулон звонко ударился о старый паркет. Но отвлек графа не он, а Эмиль, который поднял кулон с пола и исполнил то, о чем забыла Валентина — вжал его в руку графа и держал, пока девушка без чувств не свалилась в руки к Дору.
— Да как можно! — закричал Эмиль, швыряя серебряное украшение в шкаф. — Вы же обещали!
Граф рухнул на пол и закрыл голову руками, точно Эмиль собирался его ударить.
— Что теперь будет? — это Эмиль спрашивал Дору, который уложил Валентину на диван.
Но не успел он расправить на ее платье складки, как Валентина вскочила и бросилась на пол к графу, но тот оттолкнул ее, и она ударилась головой о диван, но тут же снова вскочила и успела ухватиться за штанину. Граф нагнулся, чтобы разжать ей пальцы, но Валентина тут же завладела его рукой
— Не бросайте меня, вы обещали…
— Отпусти меня!
Она покорно разжала пальцы и ударилась лбом об пол. Худые плечи задрожали от начинающихся рыданий. Граф опустился подле нее на колени и приподнял за подбородок.
— Не смей реветь!
Валентина нервно кивнула, громко шмыгнула, и граф убрал руку.
— Еще немного… — прошептала она почти беззвучно. — Вы же голодны!
Она попыталась подползти к нему, но тут уже Дору схватил ее за плечи и притянул к себе. Только через секунду сам лежал на диване, откинутый сильным ударом Эмиля.
— Я не собирался ее кусать! — крикнул он, потирая скулу.
— Вы только обещаете! — взревел Эмиль. — Я больше не верю вам!
— Я не собирался ее кусать! — вскричал граф, вытирая губы обожженной рукой. — Это все ее дурацкая наклейка, она меня спровоцировала.
— Не ищите себе оправданий! — выплюнул в его сторону Эмиль и протянул Валентине руку. — Как ты себя чувствуешь?
Она вскарабкалась по его руке, точно по канату, и ткнулась носом в подставленное плечо.
— Не знаю, — голос ее звучал глухо.
— Тебя тянет к нему? — продолжал допрашивать ее Эмиль.
— Не знаю.
— Она поедет со мной, — бросил он коротко. — А вы езжайте вдвоем. Встретимся прямо в клубе.
Валентина почувствовала на плечах шаль и стянула ее кисти на вздымающейся груди.
— Мне нужна кола, — пролепетала она у дверей.
— У меня есть в машине. Я о тебе все знаю, — прошептал ей на ухо Эмиль. — Все будет хорошо. Все будет хорошо.
Она перешагнула порог очередной съемной квартиры и еще сильнее вцепилась в руку профессора по нечисти.
Глава 3 "Куклы и кукловоды"
Эмиль молча подвел девушку к черной машине графа и распахнул пассажирскую дверь. Она села и осторожно оглянулась: второй ряд кресел был сложен и на их месте стоял гробом, раскрытый и полный роз.
— Они твои, — бросил Эмиль, отъезжая от бордюра. — Но не советую к ним прикасаться. Они хуже веретена. Уколовшись, можно уснуть насовсем.
Валентина сглотнула и уставилась вперед.
— Ты чувствуешь запах моей крови?
— Да, — ответил вампир сухо. — Но я умею себя контролировать. Впрочем, я не знаю, что такое тяга охотника к жертве и наоборот. Возможно, это что-то действительно ужасное и обвинять графа в отсутствии самоконтроля с нашей стороны как бы немилосердно.
— Немилосердно? — усмехнулась Валентина чисто английскому юмору профессора Макгилла.
Потом взглянула ка руль — эти пальцы могут сжать шею сильнее руля и намеренно причинить боль. Ту, что намного сильнее его острых слов. Они все монстры — даже те, кто якобы не кусает людей.
Глаза защипало от подкативших слез. Валентина силилась не разреветься, но слишком уж сильно клокотало сейчас в груди от всего пережитого ею в квартире, чтобы не уронить хотя бы одной слезинки. Она подняла к лицу руку и вытерла щеки.
— Хорошо, что я без грима.
Эмиль лишь усмехнулся. Его губы жили, а глаза были спрятаны за темными очками. Все равно — вампиры показывают ей лишь те эмоции, которые она достойна увидеть.
Машина шелестела шинами по сухому асфальту, и сердце в живой груди подскакивало к горлу на каждой выбоине.
