Раса проклятых (СИ) - Северный Георгий "Гебриел" (книги без сокращений .TXT) 📗
Первым делом, японка отключила камеры наблюдения в лаборатории и заблокировала единственную дверь. Чтобы потом не возникало лишних подозрений, японка теперь использовала одну уловку: она делала так, что экраны видеонаблюдения на посту охраны показывали старые записи, на которых ничего не происходит. Так никто не мог заметить ночную активность Накамуры. Покончив с предосторожностями, Кохина приставила указательный и средний пальцы к виску, прикрыла глаза и быстренько настроила компьютеры на поиск любой информации, в которой встречались сочетания слов: «Первый Объект», «S-01», «жив», «был замечен», «вернулся» и т.д. А дальше оставалось только надеяться, что среди всех фейковых статей и бреда фанатиков, рано или поздно, учёная найдёт то, что ищет. Обычно, после этого брюнетка просто просидела несколько часов в тишине, занимаясь своим делом и ничем более, но сегодня она решила попутно провести небольшой эксперимент.
Кохина сделала это небольшое открытие на прошлой неделе, во время одной из таких вот ночей. Чтобы как-то скоротать время, учёная включила музыку на одном из компьютеров, и вот тогда ей показалось, что S-19 как-то на это отреагировал. Она не могла толком это объяснить, но у неё возникло ощущение, что Объект наблюдает за ней. Ведь говорят же, что растениям нравится музыка? Вот, сегодня Кохина решила проверить свою теорию. Она включила «К Элизе» Бетховена, и зазвучала бессмертная классика.
Японка подождала пару минут, а затем приблизилась к «Древу плоти» на расстояние метра и замерла. Несколько глаз Объекта были открыты, и неотрывно следили за ней. Прошла секунда, другая, и S-19 зашевелился. Из всей массы сросшихся частей тел высунулось лицо мальчика с слипшимися каштановыми волосами, уставившегося на Накамуру остекленевшим взглядом тёмных глаз. Это же лицо Кохина видела на старых фотографиях, прилагавшихся к делу S-19. Это и был Билли Андерсен, ну или, как минимум, голова его настоящего тела. Он покачивал ей в такт музыке, едва заметно улыбаясь.
— Похоже, не в таком уж ты и бессознательном состоянии, а, Билли? — сородич, почему-то, не испугал учёную, а наоборот, вызвал у неё улыбку. Это странное существо не казалось ей ни добрым, ни злым. Просто… растение. Хотя, с последним Кохина бы не согласилась. По её мнению, у S-19 было больше общего с грибами. — …Пройдёшь мимо грибов, и они поймут, что ты рядом. И потянутся к тебе. Странно, не правда ли?
Ученая сама не знала, зачем она задала столь сложный вопрос Объекту, у которого отсутствует IQ. Должно быть, сказывался недосып.
— Эй, Кохина! — у брюнетки чуть сердце не разорвалось, когда из динамика, расположенного у механической двери, раздался голос Марго. Она метнула взгляд к двери, поняла, что бояться нечего, затем снова взглянула на «Древо плоти». Голова Билли уже скрылась из виду. Переведя дух, Кохина прекратила поиск информации на всех компьютерах и открыла дверь. Кюри стояла на пороге, наспех одетая, с озадаченным выражением лица.
— Что-то не так? — забеспокоилась японка.
— Тут какой-то парень приехал, сказал, что хочет с тобой встретиться.
— Он назвал своё имя?
— Да. Джейсон. Джейсон Кидман.
Джейсон ждал японку в столовой, пустующей по ночам по понятным причинам. Он был одет в тёмно-серое пальто и чёрные джинсы, и явно ещё не успел переодеться с дороги, а может, и не собирался. Он держал в руках по пластиковому стаканчику с горячим кофе, а увидев, что Накамура пришла, поставил их на стол и пошёл к женщине.
— Накамура-сан! — юноша лучезарно улыбнулся и обнял слегка оторопевшую женщину, которая, тем не менее, отошла от удивления и ответила на подобное приветствие. Это походило на объятие тётушки и племянника, встретившихся после долгой разлуки. — Рад Вас видеть!
— Взаимно, — ответила она, менее энергично, но искренне. — Выглядишь… лучше. Намного лучше, в сравнении с нашей последней встречей.
— Хах, спасибо. Прошу, присаживайтесь, — брюнет указал на выбранный столик.
Вы, должно быть, хотите знать, какая же история связывает Кохину и Джейсона? Вновь не обошлось без S-19. Так же, как Накамура получила от Объекта левую ногу, Кидману он вернул утерянную правую руку. Юноша и японка оба прошли через полагавшуюся им терапию в одном лечебном заведении, оба ходили на курсы поддержки. Оба были по-своему сломаны, после событий в Вашингтоне. Джейсон, возможно, даже в большей степени, чем Кохина: первые шесть месяцев после случившейся бойни, парень на себя был не похож, страдал тяжёлой формой депрессии, на фоне психологической травмы. В похожем состоянии он находился после той, самой первой встречи с Асурой.
Кохину же он заинтересовал, поскольку Джейсон был одним из последних, кто видел S-01 живым. Она знала, что Кидман как-то приложил руку к исчезновению Асуры, поначалу, даже ненавидела его. Но, пообщавшись с парнем, учёная поняла, что он, похоже, и сам сожалеет обо всём, что случилось в тот день. Можно сказать, что этих двоих сплотили физические и душевные раны.
— Итак, — начала японка, поставив наполовину опустевший стаканчик с кофе, — зачем ты приехал, Джейсон?
— Хотел повидаться и посоветоваться. Я… Я решил вернуться в дело. Скоро, мне выдадут новый спец-отряд, и снова буду руководить миссиями по захвату Объектов, — заметив, как широко распахнулись глаза Кохины, парень добавил: - Да, полтора года — перерыв немалый, но я уже сдал все тесты и доказал, что мои навыки ничуть не ухудшились.
— Я не понимаю. Ты ведь говорил, что больше не будешь во всём этом участвовать. Разве ты не переосмыслил своё отношение к Объектам?
— Переосмыслил. И в течение всего этого времени, я держался от Организации и Объектов как можно дальше. Вот только… Вам ведь известно, что сейчас твориться в мире? — японка недовольно нахмурила брови и кивнула. — Борьба двух рас за выживание идёт не переставая, с того самого дня, как Первый Объект убил президента Соединённых Штатов. Люди совершают самосуд, а Объекты ежедневно убивают целые семьи в их домах. Хаос, анархия, массовая истерия, пропаганда геноцида распространяется не только среди Объектов, но и среди людей.
— Да… Мир превратился в такое шумное место. Признаюсь честно, я уже несколько месяцев не покидаю эту базу, потому что знаю, что как только я окажусь в городе, услышу все эти переполненные ненавистью речи, увижу эти идиотские билборды с призывом «убивать во имя человечества», мне станет тошно, — Джейсон понимающе закивал.
— Я больше не могу оставаться в стороне. Не имею на это права. Под моим началом, спецотряд будет, как прежде, стараться по возможности захватывать Объекты живыми, а не убивать их без разбора. Может быть, это лучшее, что я могу сделать в данной ситуации. А может, дело в том, что я просто ничего другого-то и не умею, ведь я всю свою жизнь посвятил военному делу. Моё решение вернуться в ряды Организации — это альтруизм или эгоизм? Хотел бы я знать, — юноша горько ухмыльнулся, прикрыв глаза. Между ним и учёной затянулось молчание.
— …Джейсон, знаю, я спрашивала уже сотню раз, но, скажи, ты до сих пор не вспомнил, что же тогда случилось в Вашингтоне? — Кидман долго смотрел японке в глаза, затем тяжело вздохнул.
— Я уже говорил: там творилось что-то странное. Девчонка, S-536, что-то с ним сделала, потом он убил Эрика Якобсена, и с телепаткой тоже расправился. Он был… не похож на себя. Последнее, что помню — я в него стрелял, а он выбросил меня из окна Белого Дома. Тогда, я здорово приложился головой и отрубился, а когда проснулся, все Объекты уже исчезли, Белый Дом был разрушен, а я был покрыт в какой-то странной чёрной слизи. Это всё. Больше я ничего не помню, — на лице у японки, надеявшейся на какие-то новые подробности, было написано разочарование. Джейсон издал тихий смешок, а затем снял одну из своих кожаных перчаток, обнажив бледную правую руку без ногтей, которая выглядела так, словно он пролил на неё соляную кислоту. — Это так странно. Всю свою жизнь я мечтал убить S-01. Я думал, что когда он умрёт, я испытаю невероятное счастье, облегчение. Но я почувствовал лишь разочарование. Я жаждал честной схватки с монстром, не на жизнь, а на смерть, а в итоге послушался Якобсена и смухлевал, воспользовавшись грязными трюками той телепатки. «Это не то, чего я хотел! Не этого я просил!», — первое, о чём я подумал, очнувшись тогда. Но ничего уже нельзя было исправить.
