Цепная лисица (СИ) - Эго Мэри (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Клю-чи, — по слогам повторил старик, взявшись за ружьё. — Или хуже будет.
— Господи, да отдай ему их! — крикнула я. Алек не шевельнулся. Ухмыльнувшись Марсику, сторож коротко бросил:
— Фас!
Псина зарычала, обнажив клыки, и в тот же миг, я сделала мысленный шаг, падая в её глаза. Точно в чёрные дыры провалилась…
Сцена 21. Пустая коробка сока
Меня обступили запахи, напряжение перехватило мышцы. Пульс стучал в висках. Мой хозяин. Мой друг. Вожак моей стаи отдал приказ! Я чуял злость моего хозяина. Она затапливала, душила, требовала выхода. Сейчас!
По шерсти стекали редкие капли дождя, до ушей доносились стрёкот и шорох из других вольеров, а ещё я отчётливо слышал стучащие барабаны сердец незваных гостей.
Приказ: “Фас”, — всё равно, что нажать на курок. Передо мной, стискивая раненую руку, сидел человек воняющий стыдом и страхом, точно раненый заяц, обессилевший от погони. Шея белела, как флаг поражения. Не терпелось почесать о неё свои клыки. Хозяину бы это не понравилось… Хозяин разрешает кусать только руки и ноги… Но мысль вцепиться в горло, маячила перед глазами, а все другие тонули в липком, тягучем мраке, что появился из неоткуда. Который шептал и подталкивал.
Я припал к земле, готовясь к прыжку. Я чуял эмоции хозяина — отвращение, предвкушение… из моего горла вырвался низкий хрип.
“Нет. Я не хочу. Стой… стой!”, — хлестнули мысли, с кровью отрывая мой человеческий разум от разума пса. “Остановись!” — отчаянно крикнула я, пытаясь задержать прыжок, но чужое тело мне не подчинялось, чужой разум меня не понимал, чужие глаза приковала белая шея Алека, в которую целили мои-чужие клыки. Собака меня не слышала, зато я слышала её. Знала то, что она собирается сотворить.
С ужасом я понимала, Алек не успеет увернуться. Ещё пара мгновений, и я сомкну смертоносные челюсти на его горле, почувствую вкус крови, услышу его хлип в паре сантиметров от своего уха.
От беспомощности хотелось рыдать, но сторожевой пёс не разделял этих сентиментальных порывов. Он, кажется, вовсе не замечал моего присутствия.
Всё двигалось, как в замедленной съёмке. Собачьи лапы оторвались от земли, а я погрузилась в отчаяние. Чужие эмоции давили. У пса злости было хоть отбавляй, но сама я барахталась в страхе.
Сторож смотрел на Алека с ухмылкой, достойной маньяка. Я постаралась возненавидеть, разбудить в себе гнев. Но страх за Алека всё затмевал. Чувств было недостаточно, чтобы проснулась Тень — моя последняя надежда.
Внутри что-то хрустнуло, раскололось, как яйцо Кощея, и спрятанная там игла вонзилась в сердце. “Выбора нет”, — сказала я себе и решительно потянулась к окружающим меня эмоциям пса — его злобе, втягивая её через несуществующее лёгкие. Чернота наполнила меня так же просто, как если бы это был воздух. Лопатки пронзила дрожь. Тень проснулась.
Тело пса дрогнуло, болезненно сжалось прямо в полёте, упало на бок в шаге от испуганного Алека. Спасён! Игнорируя боль удара, я заставила собаку подняться на трясущиеся лапы. Неожиданно, та послушалась. В вольере за стеклом, я видела растерянного Койота, бережно придерживающего моё бесчувственное тело. Чуяла его испуг и ещё что-то щемящее, печальное, ярко-горькое, исходящее от его кожи, когда он смотрел на меня в теле пса.
— Марсик! — окликнул пса старик. Тот хотел броситься на зов, но я не дала, злорадно удерживая на месте. Он был под моим контролем! Из пасти вырвался скулёж, глупый Марсик не понимал в чём дело.
— Фас, Марсик, фас! — повторил Питон чуть сбившемся голосом, но я крепко вцепилась в сознание пса. Присвоенная злость служила крепкими поводьями, за которые мне помогала держаться чужая сила. Сила Тени, разбуженная злостью… Та самая сила, что столкнула Алека с крыши и чуть не задушила Илону в её собственном доме. Опасно было прибегать к такой помощи, но выбора не оставалось.
“Так, что дальше?” — мысли вязли, с трудом удавалось вспомнить, зачем я здесь. Нутро крутило от желания расквитаться с обидчиком. Пёс снова заскулил.
Заставив своё-чужое тело медленно обернуться, я снизу вверх посмотрела на хозяина.
— Ну что ты, Марсик, ударился? Иди сюда… Убей меня… — злоба вязкой массой заливала глаза и уши. — Вцепись мне в шею, — стекала по свалявшейся шерсти, — попробуй на вкус душу…
Мы так голодны… — шептал хор голосов.
Сторож похлопал по бедру, подзывая ближе, а я смотрела только на Эмона старика, ощущая, как где-то в области желудка пульсирует от невыносимого голода. Слюна наполнила пасть потекла наружу вязкими каплями. Сожри его для нас… Я шагнула ближе, подушечками лап ощущая холод и влагу асфальта.
— Марсик, глупый пес… — кажется старик что-то почувствовал, через нос я втягивала его недоумение и настороженность, а в следующую секунду молча бросилась вперёд, впиваясь в его костлявое бедро, стискивая челюсти, тряся головой, желая вырвать кусок побольше.
Кисло-солёное, горячее хлынуло в пасть, опьяняя, сводя с ума. Сознание пса билось в агонии. Он напал на хозяина. Напал на… Страшное понимание пожирало слабый собачий разум, точно раковая опухоль. Сторож истошно кричал, катаясь по земле и колотя кулаками по собачьей спине. Потом вдруг опомнился и судорожно потянулся за ружьем. “Убей. Сожри”, — стучало в голове, точно удары пульса. Я не знала других желаний, чувствовала голод — холодную дыру в груди, в животе и сердце. Сторож всё ещё возился с ружьём, а я, разжав пасть, прыгнула, целя в морщинистое горло…
Сквозь пелену я видела, как Алек, выхватив ружьё из пересушенных рук старика, торопливо стал перетягивать раненую ногу охранника непонятно откуда взявшимся ремнём. Штанина у того намокла от крови.
— Тина! — взволнованно позвали сверху. Я всё ещё была прижата к земле… — Тина, чёрт подери, очнись же. Очнись! Тебя повело! Возвращайся сейчас же!
С трудом, но я всё-таки уловила смысл слов. Это был Павел. Как он выбрался из вольера..? Алек его открыл? Меня словно накачали транквилизаторами, так мучительно медленно ворочались мысли.
— Сделай вдох и выдох, — шептал Павел, не ослабляя хватки. — Сосредоточься. Ты сама… твоё тело… находится справа. Давай! Ты сможешь!
Да, сможешь… сможешь освободиться. Сможешь закончить начатое! Убить! — злобно шептал в голове хор голосов.
Я перевела мутный взгляд. И правда… неподалёку, привалившись к стволу и закинув голову к ночному небу, с закрытыми глазами сидела девушка. Это я? Точно… вон, и родинка знакомая у губы и от волос тянет шампунем Илоны, которым я только день назад мыла голову. Ничего себе, кажется я не хило похудела, одежда висит… Это всё стресс. Но… я что-то забыла… Что нужно было сделать? — мысль ускользала, и я снова заворочалась, зарычала. Пёс больше не пытался перехватить контроль… я вообще его больше не ощущала…
“… просто выпусти нас. Мы всё сделаем сами. Разве тебе не надоело справляться со всем одной?”
Просто вернись, и мы поскорее уйдём отсюда, пока кто-нибудь не заявился. “Просто убей его, Тина! Убей, сожри его душу… или мы сожрём тебя”…
От Павла пахло мучительно горькой, затаённой нежностью. У меня защемило в сердце.
Воздух прочертила электрическая дуга, вырывая меня из чужого разума…. в котором больше не осталось света.
Сцена 22. Трапеза
Запахи отступили, а ночь, напротив, приблизилась, сдавив в объятиях, болью вклиниваясь в виски. Намокшие от дождя волосы неприятно липли к лицу.
Я вернулась… но почему-то эта мысль не радовала, на душе было тоскливо, а краем сознания я продолжала чувствовать зловещее присутствие Тени. А ещё было жутко холодно, словно за время моего отсутствия температура в зоопарке упала на десяток градусов.
— Фух… Ну и напугала ты меня, — пробормотал оказавшийся вдруг рядом Павел. Он обхватил моё лицо, заставляя посмотреть на себя. Я слабо улыбнулась, пытаясь показать, что всё впорядке, как вдруг он притянул ближе, сжав в объятиях: — Слава богу…
