Цепи его души (СИ) - Эльденберт Марина (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Теперь его уже не разорвать и не выбросить, не сжечь, не разрушить даже силой Глубинной Тьмы. Такова суть магического договора, и магического расторжения тоже.
Его Шарлотта… или теперь уже не его, поднялась, и он последовал ее примеру.
Удивительно, какими тяжелыми и непослушными показались собственные ноги.
И все тело.
— Снимешь заклятие? — спросила она.
— Уверена, что тот, кто у тебя есть, сумеет достойно тебя защитить? — сухо спросил он.
Это единственное, на что его сейчас хватило, чтобы не сорваться.
Пожалуй, это и было сейчас самым важным. Подумай он о чем-то другом — и этот дом окутало бы зеленое пламя, пожирая его дюйм за дюймом, но сейчас Эрик думал только о ее безопасности. Если демонов Ирвин Лэйн, чтоб ему на ходу осыпаться прахом, сумеет ее защитить, если он действительно на это способен, с остальным он сам справится.
Ради нее.
— Уверена, — твердо ответила Шарлотта и добавила: — Потому что он передо мной.
Глава 6
Шарлотта
Что-то такое промелькнуло в глазах Эрика в этот момент, что я с трудом подавила желание отступить. Подавила усилием воли и одной-единственной мыслью, за которую цеплялась все это время. Мне нужно учиться ему доверять: ему, мужчине, который с легкостью закрыл меня собой от выстрела. А ему придется понять, что я не желаю быть для него провинившейся девочкой и постоянно ждать наказания.
— Мне не нужен договор, чтобы быть с тобой, — сказала я, спокойно отражая его взгляд. — Не нужны обязательства, чтобы быть твоей ученицей.
Я едва не сказала: «Быть твоей», — но в сложившихся обстоятельствах это, наверное, было слишком поспешно.
Это было самое сложное решение в моей жизни. По крайней мере, сейчас я не могла припомнить того, что далось бы мне с таким же трудом. Всевидящий, да я до сих пор не могла быть уверена в том, что он захочет таких отношений. Его женщины (я думала об этом, вполне отдавая себе отчет, что до меня у него было самое разное прошлое) легко принимали правила его игры, соглашаясь на все.
— Я с тобой, потому что я этого хочу, — повторила, испытывая желание сцепить пальцы или сложить руки на груди. — А чего хочешь ты?
Он шагнул ко мне так стремительно, словно и впрямь был ястребом.
Остановился в дюймах от меня, ровно на том расстоянии, на котором проходила невидимая черта между нами.
— Я хочу быть с тобой, Шарлотта, — произнес Эрик, глядя мне в глаза. — Больше всего на свете я хочу провести с тобой всю свою жизнь, но еще больше я боюсь однажды все разрушить. То, что разрушает меня, может вырваться на свободу, и я не прощу себе, если в этот момент ты окажешься рядом.
— А я не прощу себе, если в эту минуту меня рядом не будет, — тихо сказала я. — Сними защиту, Эрик.
Он покачал головой.
— Сними, — сказала я, не отпуская его взгляда. А потом шагнула к нему вплотную, разрушая невидимую черту. — Сними и просто позволь себе быть собой.
Не дожидаясь ответа, приподнялась на носочки и коснулась губами его губ. В этот раз он не просил меня этого делать, но я сама обвила руками его плечи: напряженные, каменные, вкладывая в эту ласку все свои чувства. От нежности до отчаяния, запертых все те долгие минуты, что мы шли от спальни до кабинета. Отпуская их, освобождая, скользнула губами по плотно сжатым губам, прижимаясь к Эрику все сильнее. Ощущая, как еще сильнее каменеют под моими руками мышцы — за миг до того, как он рывком притягивает меня к себе. Еще плотнее (хотя казалось бы, плотнее уже некуда) — и впивается ответным поцелуем в мои губы.
Яростным, бесстыдным, раскрывающим меня перед ним.
Обнажая, хотя мы оба стоим в одежде, сливая нас воедино.
Его пальцы привычно вплетаются в мои волосы, с них течет магия, стягивающая с меня путы, под которыми спит моя сила. Я чувствую (кажется, впервые), как рвутся нити защитного плетения, и вместе с ними рвется что-то внутри. Невидимые нити, прочнее стальных канатов, удерживающих на границе самообладания. Он раздевает мою силу, но невесомые прикосновения скользят по телу, словно Эрик раздевает меня. В миг, когда в груди раскрывается цветок магии, губы начинают гореть. От поцелуев-укусов, которые отзываются во мне с такой отчаянной силой, что становится нечем дышать. Я отрываюсь от его рта, чтобы немного прийти в себя, а еще чтобы заглянуть ему в глаза.
Глаза, которые сейчас неестественно-светлые, вспышки золота в них и впрямь напоминают грозу. Не знаю, откуда взялись эти искры, но обязательно спрошу у него.
Потом.
А сейчас…
— Ты удивительный, — говорю я, закусывая пылающую губу. Пораженная тем, каким глубоким и низким становится мой голос, на мгновение замираю, потому что его зрачок раскрывается чуть ли не во всю радужку. Особенно когда я кончиками пальцев повторяю контур его губ, которые сейчас горят ничуть не меньше моих.
Эрик перехватывает мою руку, целует ладонь.
Самый ее центр, заставляя меня вздрогнуть и выгнуться от неожиданной остроты совершенно невинной ласки. Я тянусь за ее продолжением, бесстыдно вжимаясь в его бедра, чувствуя сквозь ткань брюк и собственное платье его напряженное желание. Мое отзывается пульсацией внутри.
— Поднимемся в спальню, — хрипло говорит он.
— Завяжи мне глаза, — говорю я.
Это вырывается раньше, чем я успеваю это осознать. Осознать настолько, что краска отмечается на щеках вспышкой, как искры в его глазах. Мгновение — и они тают, возвращая им грозовую тьму, а я уже тянусь к шейному платку. У него он темно-синий, настолько темный, что почти сливается по цвету с рубашкой. Если бы не стальная нить булавки, можно было бы принять за воротник.
Я вытаскиваю булавку, кладу ее на стол, но она скатывается вниз и с легким звоном ударяется об пол. Несоизмеримо тихий звук сейчас для меня громче выстрела, и еще громче хриплый выдох Эрика, когда пальцы случайно касаются его шеи. А может быть, не случайно: наверное, я сама уже не ведаю, что творю, но мне это нравится.
Нравится, как он на меня смотрит: глубоким, темным, как этот кабинет, взглядом.
Странно, что платье под ним не рассыпается, как под его магией, но так гораздо острее. Лицо Эрика — удивительно живое, на нем отражается столько чувств: от изумления до безумного, сумасшедшего желания, сравнимого с голодом (невыносимо представить, что все это долгие годы скрывалось под маской). Видно, что он сдерживается из последних сил, и это сводит меня с ума.
Меня.
Он хочет только меня.
Медленно стягиваю с него платок и вкладываю в его ладонь, не опуская глаз. Искры вспыхивают между нашими пальцами, или мне так кажется, потому что в подушечки ударяет разряд. Мгновение — невыносимо долгое — я смотрю на Эрика.
А потом поворачиваюсь к нему спиной.
Я действительно чувствую себя немножечко сумасшедшей, особенно когда на глаза ложится плотный темный шелк. Рядом с ним мне не привыкать оказываться в темноте, но этот платок хранит его запах: сандала и трав, с которых началось наше знакомство. Этот запах отбрасывает меня сначала в холл служебного входа музея искусств, где пахнет деревом и лаком, и за моей спиной стоит незнакомец в маске, а после — в жаркую ночь. Туда, где шумят травы, а не колеса экипажей, дробящие мостовую, где над головой бескрайнее звездное небо, а не свет фонарей.
Эрик касается моих щек, и кажется, что на них вспыхивают золотые искры, как минутами ранее в его глазах. Кажется, я понимаю, что чувствовал он, когда мои пальцы скользили по его шее, потому что сейчас во мне не остается ни единой связной мысли, только эти прикосновения. Ласка, текущая от него ко мне, и я невольно приоткрываю губы, чтобы глотнуть воздуха (он неожиданно становится очень горячим).
Легкий шорох за спиной, а потом Эрик мягко сжимает мою ладонь:
— Пойдем.
Первые несколько шагов кажутся странными, в полной темноте, когда все чувства обострились до предела, из опоры — только его рука.
