Раса проклятых (СИ) - Северный Георгий "Гебриел" (книги без сокращений .TXT) 📗
— Они явились, как только ты ушёл, — сказала седоволосая девочка, плача.
— Всё-таки зря я оставил тебя одну, — S-01 погладил сестру по затылку, стараясь её успокоить. — Тише, тише. Всё в порядке, мы живы.
Напрасно Первый Объект так быстро расслабился. Одного из солдат он не убил, а лишь ранил, и пока тот лежал среди тел товарищей, сложно было заметить, что он всё ещё дышит. Немного придя в себя, немец снял с пояса гранату, по форме напоминавшую колотушку, и зубами выдернул чеку. Услышав щелчок, близнецы обратили на него внимание, но было уже слишком поздно. Граната взорвалась, а вместе с ней сработали и гранаты сослуживцев. Дом сотряс мощный взрыв, обрушивший большую часть дома.
Асура пришёл в себя среди обломков, когда его раны от взрыва уже зажили. Тесса лежала в нескольких метрах от него тоже невредимая, но без сознания. Альбинос, всё ещё чувствуя звон в ушах, подполз к ней и ткнул девочку в плечо.
— Тесси, просыпайся! Нам нужно уходить отсюда! Тесси! —, но она не очнулась. Тогда седоволосый сам встал на ноги и, кое-как поставив бессознательную сестру, хотел было отвести его в сторону от обрушившегося дома, но тут разглядел в дыму силуэты, окружавшие их кольцом. Следующим, что Асура увидел, стало множество множество немецких ружей, дула которых были направлены на него и Тессу.
— Schiessen!!! — прозвучала команда, и солдаты спустили курки, а дальше — тьма. Да уж, было время, когда выстрела в голову хватало, чтобы на время вырубить Первый Объект.
====== Возрождение: Часть 2 ======
Чудовищами не рождаются. Чудовищами становятся, пережив то, что религиозный человек назвал бы адом, а скептик — чудовищным травматическим опытом, способным даже самых разумных и стойких свести с ума.
Асура был обречён стать чудовищем, в день, когда в засекреченный бункер, куда его доставили из Арстоцка, прибыл Курт Хофман — гестаповец, известный своими извращёнными садистскими наклонностями и богатой фантазией в плане пыток. Душегуб, палач, инквизитор. Тот, кто мог из любого выбить информацию. До сего дня его жертвами становились евреи и вражеские солдаты, но теперь ему поручили нечто особенное и куда более важное.
Хофман прибыл в бункер поздним вечером и с первых же секунд начал вести себя так, словно перед ним должны были красную дорожку расстелить. Всем это не нравилось, но никто не подавал виду. Всё-таки этого человека сюда направил сам фюрер.
Пыточных дел мастер без стука вошёл в кабинет мужчины, заведовавшего всеми делами в бункере — Томаса Шмидта. Это был учёный средних лет, в своё время блестяще проявивший себя во многих областях, коньком которого стала генетика и психология. Он сильно отличался от типичных нацистов: вечно ходил неопрятным, в мятом белом халате, с жёсткой щетиной на усталом лице. Не заводил патриотичных диалогов, не прославлял национал-социалистическую партию, а порой и вовсе позволял себе негативно высказываться о фюрере, но делал это столь заумно, что всем казалось, будто он его лелеет.
— Hail Hitler! — воскликнул Хофман, вскинув правую руку. Шмидт встал из-за рабочего стола, разгладил складки на своём халате и вежливо поклонился.
— Герр Хофман, —, но тут же на лице гестаповца появилась недовольная гримаса. Учёный, вздохнув, ответил на приветствие, как полагалось, и тогда инквизитор довольно заулыбался.
— Вот это другое дело!
— Вы присаживайтесь, — Томас указал Хофману на стул, а сам рухнул в своё кожаное кресло. Гестаповец сел, как-то вульгарно закинув ногу на ногу. — Чай будете?
— Кофе. С молоком и тремя ложками сахара, — Шмидт усмехнулся приказному тону сидевшего перед ним мужчины, но ничего по поводу этого не сказал, а лишь кивнул и попросил одну из своих подопечных принести кофе. — Итак, перейдём сразу к делу, если Вы не против. Как идёт изучение S-01?
— Удовлетворительно. Мы ежедневно проводим новые анализы и тесты, а так же экспериментируем с его способностями, — уклончиво ответил Томас.
— А что насчёт мер предосторожности?
— Большую часть времени S-01 проводит в смирительной рубашке. Мы даём ему большое количество транквилизаторов, чтобы снизить его активность, а так же на крайний случай каждому работнику бункера был выдан пистолет. В случае попытки побега S-01 или проявления агрессии, приказано стрелять в голову.
— А это точно сработает? Я слышал, что его уже пытались расстрелять…
— Это не убьёт S-01, но уж точно на время остановит. Да и к тому же, сейчас в этой крайней мере нет необходимости. На данный момент Объект совершенно безобиден и не страшнее обычного ребёнка его возраста.
— Ха! — Хофман хлопнул себя ладонью по колену, заёрзав на стуле, в то время как учёный просто смотрел на него с каменным выражением лица. — Скажите это нашим бравым солдатам, которых это существо разорвало на части силой мысли в Арстоцке!
— Это был единичный случай и Вы, скорее всего, уже об этом знаете. С тех пор S-01 ни разу не воспользовался своими разрушительными способностями. У него это просто не получается, как бы сильно он ни старался. Будь это иначе, удерживать его здесь против его же воли было бы куда труднее…
— Ещё бы мне не знать! — перебил гестаповец Шмидта. — Я ведь поэтому сейчас здесь! У вас было целых четыре месяца, чтобы превратить S-01 в оружие, которое мы могли бы обратить против врагов нашей великой страны, но Вы не справились! Вы не смогли реализовать его военный потенциал!
— Думаете, я не пытался? Всё, чего хочет этот мальчик, так это быть со своей сестрой. Он чуть ли не каждый день спрашивает, где находится S-02, и когда он снова увидит её. И ради нашего дела я воспользовался этой его привязанностью. Я солгал, глядя ему прямо в глаза. Сказал, что если он обуздает свои силы и будет работать на нас, мы позволим ему увидеться с сестрой. И что из этого вышло? Да ничего. Он так и не сумел воспользоваться своими способностями.
— И в чём же причина?
— Я полагаю, что он неосознанно подавляет собственные силы.
— Зачем подавлять то, что возвышает его над обычными людьми? — учёный усмехнулся словам инквизитора.
— А Вы попробуйте представить себя на его месте. Разве Вы бы не побоялись использовать непонятную, смертоносную и разрушительную силу?
— Хм… Ладно, теперь это уже не важно. За дело берусь я, а значит скоро мы сдвинемся с мёртвой точки, — на лице Хофмана появилась мерзкая ухмылка, предвещавшая беду. Учёный долго молчал, а затем снял свои очки в строгой оправе и серьёзно взглянул на инквизитора.
— Что конкретно Вы намереваетесь с ним сделать?
— Всё, что потребуется, — беспечно ответил Курт. Учёный прекрасно понял, что подразумевалось под этими словами.
— Что, будете пытать его? Он ведь всего лишь ребёнок, — Хофман вдруг посмотрел на Шмидта, как на полного идиота, ухмыляясь шире, чем прежде.
— Нет. Он — объект исследований. Цифра. Испытуемый под номером «01», не больше, не меньше. Я думал, что уж Вы-то это поймёте. Как учёный, Вы не должны бояться замарать свои руки во имя науки. И откуда в Вас такая мягкотелость?
— …Я учёный, это верно. И я, как никто другой, знаю разницу между необходимой жестокостью и садизмом. А ещё я с первого взгляда распознаю людей, которые оправдываются какими-то там высшими целями, совершая аморальные поступки, когда на деле единственным их мотивом является ничто иное, как извращённое чувство удовлетворения. Как раз сейчас один такой отвратительный, лицемерный, психологически неуравновешенный человек сидит прямо передо мной, — в этот момент лицо инквизитора перекосило так, что жертвы инсульта лицевого нерва, взглянув на него, решили бы, что они ещё легко отделались. Он весь побагровел, ноздри его начали раздуваться в такт громкому пыхтения. Он резко вскочил, чуть не опрокинув стул, и завопил на высоких тонах:
— Да как Вы смеете?! Я здесь по приказу самого фюрера, а Вы оскорбляете меня?! Осмеливаетесь противиться его воле?!! Да я…!
— Успокойтесь, — учёный не дал Хофману договорить. Не скрывая своё недовольство, он сказал: — Я всего лишь высказываю своё мнение по поводу всей этой ситуации. Но я знаю, что оно ничего не стоит. Ну, запрещу я Вам мучить S-01, ну, прикажу охране гнать Вас в шею — толку-то никакого не будет. Меня сместят с должности или ещё чего похуже, посадят на моё место кого-то более покладистого, и он не станет вставать у Вас на пути. Чему быть, того не миновать, нет смысла жертвовать собственным благополучием, если это ничего не изменит… Вот, как всё будет: я не стану мешать Вам. Более того, если у Вас остались какие-то вопросы по поводу S-01, я на них отвечу. Я даже окажу Вам услугу и предупрежу о том, что пытая его, Вы рискуете открыть Ящик Пандоры, так как последствия непредсказуемы и, возможно, даже катастрофичны. Вы меня, разумеется, не послушаете и выдвинете свои требования. Назовёте полный список инструментов, необходимых Вам для «работы». Я позабочусь о том, чтобы Вам их предоставили. Но на этом я умываю руки. Завтра я покину бункер на весь день, и с семи часов утра Вы сможете делать с S-01 всё, что заблагорассудится. Но я не обязан быть свидетелем всего этого изуверства. Мы достигли соглашения?
