Чудовище Карнохельма (СИ) - Суржевская Марина (первая книга TXT) 📗
— Ты принимаешь свою судьбу, вёльда Трин? Ты готова пожертвовать собой ради Карнохельма?
— Я принимаю, — сипло произнесла дева.
— Тогда сними свой плащ и отдай свой меч.
— Нет! — Трин вцепилась в рукоять. — Оставьте мне оружие! Я воин и буду сражаться перед смертью!
— Билтвейд — это не битва, Трин, — сухо обрубила Гунхильд. — Ты знаешь это. Билтвейд — это добровольный дар.
Молодая вёльда с такой силой стиснула пальцы на оплетке меча, что я услышала хруст. Красивое лицо стало бледным, словно горная вершина. Я осторожно глянула на Рагнвальда. Его глаза казались стылой пустошью.
— Я спрашиваю еще раз, — в ужасающей тишине произнесла Гунхильд. — Принимаешь ли ты свою судьбу, Трин?
— Принимаю, — сквозь зубы процедила дева. Сдернула с плеч пернатый плащ, сняла пояс с мечом. И положила на землю.
Старуха довольно кивнула, облизала птичий череп. И снова уставилась в толпу. Люди замерли.
— Духи назвали вторую деву для Билтвейда! Энни из чужих земель!
Что?
Я моргнула, не понимая.
— Нет! — Рагнвальд закрыл меня собой. — Твои духи ошиблись, вестница! Энни не принадлежит Карнохельму и не обязана платить дань!
— Не принадлежит? — насмешливо отозвалась старуха. — Разве она не пила жертвенное вино? Разве не ей ты протянул руку, когда стал риаром? И разве не назвал своей лирин перед людьми и духами? По всем законам она стала частью Карнохельма. А перед Билтвейдом все равны — и прислужницы, и торговки, и вёльды, и дочери конухма, и девы риара! Билтвейд — для всех! Ты знаешь закон, Рагнвальд-хёгг!
Ильх тяжело втянул воздух. Рядом с ним резко похолодало, я ощущал ветра, что стелились у ног Рагнвальда и трогали его руки. Словно сама ледяная стихия просилась на волю.
— Я не отдам ее, — с тихой угрозой сказал риар.
— Но ты готов отдать свою подругу, ту, с кем учился сражаться, — насмешки в голосе Гунхильд стало больше. — Чем чужачка лучше?
Трин прищурилась, с ненавистью глядя на меня.
— Духи выбрали, риар. Разве вместо твоей лирин должна умереть другая дева?
Я растерянно оглянулась. Со всех сторон на меня смотрели темные глаза жителей Карнохельма. С укором и ожиданием. Тофу заплакала, прижав к обширной груди натруженные руки.
Карнохельм ждал. Была ли я частью Карнохельма? Или лишь чужачкой? В таком вопросе не бывает полумер. Нельзя быть своей лишь наполовину. Только целиком. Нельзя делить только радость. Я сделала выбор, когда отказалась уходить с Гудретом. Я выбрала Карнохельм — чтобы это не значило.
— Я принимаю свою судьбу, — сказала я. — Я готова отдать свою жизнь на благо Карнохельма.
Рагнвальд рядом прижал ладонь к груди. В его глазах я видела потрясение — не ожидал. А потом он опустил голову и закрыл глаза. Всего на миг, но этот жест болью отозвался в моем сердце. Я коснулась его руки и прошла вперед, встала возле Трин. Та глянула хмуро и отвернулась.
Гунхильд бросила птичий череп в мешок.
— Время у вас до рассвета. Каждая может провести ночь с тем или теми, с кем захочет. Ни один ильх в Карнохельме не откажет избраннице Билтвейда.
Я даже не успела осознать сказанное, как Трин выкрикнула:
— Я выбираю риара Карнохельма!
Рагнвальд перевел на нее темный взгляд.
— У меня есть лирин! — рявкнул он.
— И что же? — зло улыбнулась Трин. — Когда это останавливало риаров? Риар — для всех, это тоже закон! Или ты откажешь избраннице Билтвейда? Откажешь мне, Альд? На рассвете я умру за твой город, а ночь со мной — слишком большая жертва для тебя?
— Пекло проклятое! — Рагнвальд устало потер лоб. — Трин, что ты делаешь?
— Это мой выбор! Ну так что, риар? Это хочешь нарушить закон и отказаться?
— Нет, — через силу выдавал Рагнвальд.
Я обхватила озябшие плечи. Взгляд упал на высокую фигуру слева.
— Я выбираю Кимлета, — тихо произнесла я.
Рагнвальд дернул головой и посмотрел на меня. От его взгляда захотелось спрятаться. Но я отвернулась и пошла прочь. В голове было пусто, в теле разлилась противная слабость. Я даже не понимала, куда иду. Пока меня не догнал ильх. Кимлет тронул за руку.
— Пойдем со мной, избранница Билтвейда.
Я молча двинулась за побратимом Бенгта, не спрашивая, куда он ведет меня. К моему удивлению, мы миновали дома и пошли вдоль мшистого склона. По камням текли тонкие струйки проснувшихся водопадов, словно скалы плакали. Мы шли и шли, оставив позади освещенные улицы. Теперь путь среди камней освещал лишь факел в руках ильха.
— Ты ведешь меня в лес? — слегка испугалась я, увидев деревья.
— Это роща, а не лес, дева, — с легкой насмешкой ответил Кимлет.
Он воткнул факел в железное кольцо на скале и поманил меня к стволам. Я поежилась, но подошла.
— Это ясень, — Кимлет задумчиво погладил кору. — Я сам посадил каждое дерево в этой роще. Ты знаешь, что водным хёггам откликается не только стихия, но и деревья? Потому наши хёггкары такие быстрые и легкие… А еще мы верим, что в деревьях живет часть ушедшей души и воспоминания. В этой роще почти четыре десятка деревьев. Эти уже взрослые, я посадил их первыми. А вот эти саженцы — прошлой весной. — Он указал на тонкие прутики в стороне.
Я осмотрелась, начиная понимать. На ветках ветер играл цветными лентами. Словно девушка махала на прощание рукой…
— Это Плачущая Роща? Роща избранниц Билтвейда?
— Да. Я помню каждое имя. Вот это юная Вилда, а там — Бруна. Тонкая и светлая Анхильд, кряжистая и упрямая — Ида. Я помню каждую деву, которую мы отдали в жертву. Их помнит весь город.
Я сжала кулаки. Кимлет гладил кору, и в этом движении было столько печали, что я удивилась. Я и не подозревала мягкости в этом ильхе, стоило вспомнить цепи на черном корабле.
— Зачем ты привел меня сюда? Если решил, что я хочу выбрать место для «моего» дерева, ты ошибся! Мне наплевать, где будет расти ясень с именем «Энни»!
Кимлет убрал руку от дерева и усмехнулся, снова становясь собой — жёстким и молчаливым а-тэмом.
— Я привел тебя, чтобы показать: Карнохельм помнит жертву своих дев.
— Только самим девам до этого нет дела! — грубо оборвала я. — Из незримого мира не видно этой рощи, Кимлет-хёгг!
Ильх хмыкнул.
— Кажется, я начинаю понимать, почему Рагнвальд надел на тебя венец, чужачка. Твой нрав такой же огненный, как и волосы.
— Он сделал это, не подумав, — буркнула я.
— Да уж, не сомневаюсь! В здравом уме Рагнвальд точно не совершил бы такого! Видать, здорово ты его допекла в ту ночь! — Кимлет снова рассмеялся, но тут же помрачнел. — Все дело в проклятии Карнохельма. Несколько лет назад Бенгт тоже обзавелся лирин. И ее избрал Билтвейд. За две зимы до этого жертвой стала моя Анхильд. Поэтому Рагнвальд не хотел привязываться ни к одной к деве. Он не хотел терять. Даже Трин он ничего не обещал, хоть та и ждала. Поэтому я так удивился, когда он надел на тебя венец. Не знаю, что теперь будет…
Я прислонилась к стволу, размышляя. Выходит, если бы не мой гневный упрек, то я не стала бы лирин перед всем городом. И соответственно — не могла бы быть избранницей Билтвейда. Значит, и здесь Рагнвальд обо мне заботился. Только я этого не поняла.
— Что произойдет на рассвете? Что со мной сделают?
Кимлет помолчал. Его глаза в свете факела казались глубокой водой. Светлые, глубокие и хранящие слишком много страшных тайн.
— Ты узнаешь в свое время. Зачем омрачать оставшиеся минуты? Пойдем со мной. Я покажу тебе свое озеро. Тебе понравится…
— Не думаю, — я нахмурилась. — Прости, но я не собираюсь с тобой… ну в общем… Не собираюсь. Я просто хотела уйти с площади.
Ильх стоял неподвижно, рассматривая меня.
— В последнюю ночь можно не бояться, Энни, — мягко сказал он. — Тебя никто не осудит. Даже… он. В последнюю ночь деве можно все. Брать, что хочет — еду, украшения, мужчин… Она может зайти в любой дом, к любому ильху. Зачем омрачать последнюю ночь тяжелыми мыслями, если можно наполнить ее любовью?
Кимлет взял мою руку, мягко погладил запястье.
