Невеста берсерка (СИ) - Федорова Екатерина (лучшие книги .txt) 📗
— Я прошу тебя об услуге, ярл Турле, — резко перебил деда Харальд. — Побудь вместо меня хозяином на пиру. Мне придется отлучиться по срочному делу. Но я хочу, чтобы все вернулись в зал и продолжили пировать. Могу ли я на тебя положиться?
Дед тяжело задышал, насупился.
— Ты всегда можешь положиться в трудный час на своих родичей, Харальд, — ровно заметил Огер, стоявший рядом. — А что сделал этот человек?
Харальд угрюмо пообещал:
— Расскажу, когда выясню… и вернусь к вам.
Ярл Турле крякнул. Тут же развернулся, крикнул:
— Чего столпились? Сигурд, Ульфе, а ну гоните всех наших обратно. Пошли попируем, пока хозяин на своем заднем дворе порядок наведет. На то он и хозяин, чтобы делать свои дела, когда пожелает.
Один из пары псов, все еще державшихся рядом с Харальдом, согласно гавкнул.
Но люди начали возвращаться в главный дом. И Харальд двинулся дальше.
Он довел человека, покорно шедшего рядом, до костерка стражников, горевшего у окончания стены с северной стороны. Буркнул, глянув на воинов, сидевших у огня:
— Пошли отсюда. Подождите пока в сторонке — где-нибудь у домов.
Потом развернул приведенного, ставя перед собой. Посмотрел тому в лицо.
Мужчине было лет сорок. По щеке и нижней челюсти тянулась пара давно заросших шрамов — полученных, скорей всего, еще в молодости. Похоже, ходил когда-то в походы, но потом осел здесь, в окрестностях Йорингарда…
И недавно пришел наниматься к нему в хирд.
— Для начала спрошу две вещи, — негромко сказал Харальд. — Кто дал то, что ты подсунул в мои покои? И за сколько ты согласился?
Мужчина посмотрел в темное небо. Перевел взгляд на близкий берег, возле которого покачивались драккары ярла Турле.
Снова глянул на Харальда. Мрачной обреченности на лице прибавилось.
— Могу начать сразу с пыток, — выдохнул Харальд. — Ты расскажешь мне все, рано или поздно.
— Про тебя, ярл, говорят, что ты человек справедливый, — неожиданно спокойно сказал пленник. — Хоть и непонятный. Я расскажу все, но не потому, что боюсь. Просто не хочу, чтобы думали, что я продался за золото…
Значит, тут цена была повыше, хмуро подумал Харальд.
И ощутил, что все не так, как надо.
— Сын у меня нанялся к Гудрему, пока его хирды были тут, — тяжело сказал мужчина. — Я, когда Йорингард взяли во второй раз, сразу пришел сюда. Среди пленных его не было, а мертвых повидать я не успел. Однако четыре дня назад ко мне явился человек. Сказал, что мой сын сейчас в Веллинхеле. Пока что живой. И если я хочу, чтобы он жил и дальше, нужно сделать кое-что. Дал мне горшок, который велел засунуть в покои ярла. Но так, чтобы он наткнулся на то, что там лежит. Вот и пришлось…
Харальд молчал. Кейлев, стоявший рядом, рассудительно заметил:
— Ты мог прийти к ярлу и все рассказать.
— И чтобы он сделал? — с неожиданной яростью возразил пленник. — У него сына нет, ему не понять.
— Заткнись, — прорычал Свейн. — Ты пришел наниматься в хирд к ярлу, ты дал клятву. Тут у многих семьи. Но предателем стал только ты.
Да, у меня нет сына, спокойно, даже как-то равнодушно подумал Харальд. И похоже, никогда не будет. Ни одна из его женщин так и не понесла.
Он стиснул челюсти.
Все было не так, как надо. Когда Харальд шел сюда, все казалось ему простым и ясным. Предатель найден, оставалось только допросить его. А потом принести в жертву Ермунгарду. Одной стрелой убив сразу двух зайцев — и наказать предателя, и поговорить с отцом…
Но сейчас Харальд смотрел в лицо посланца Гудрема — и осознавал, что не принесет в жертву Мировому Змею еще одного чужого отца. То ли тепло Сванхильд, согревшее его тело, заодно размягчило ему и мозги, то ли еще что…
Это все девчонка, с легким привкусом вины подытожил Харальд. И спросил:
— Ты знаешь того, кто к тебе явился? Как он до тебя добрался?
— Приплыл на лодке с шестью гребцами. Раньше я его не видел. Он сказал, что его послал Гудрем.
Харальд, помолчав, задал вопрос, который, в общем-то, был уже ни к чему:
— Сам-то заглядывал в горшок? Знал, что там?
— Да, ярл, — честно ответил предатель. — Но змеюка лежала как мертвая. Все эти дни не шипела, не шевелилась. Только почему-то не воняла. Я даже начал надеяться, что ничего страшного не случиться. Горшок спрятал в свой сундук… а потом зашвырнул в твою опочивальню. Все были на пиру, и ты тоже. Вот и все.
Харальд, нахмурившись, приказал:
— Свейн, свяжи ему руки его же поясом. И отведи к воинам Гудрема, что сидят у нас под стражей. На обратном пути притащишь сюда торгаша. Кейлев, куда его сунули?
— Да туда же, — ответил старик. — Заперли вместе с пленными. Там и стража, и замок. Самое то…
Когда Харальд наконец отшатнулся от нее, Забава чувствовала только холод. Мысли путались, ребра отвечали вялой болью на каждый вздох.
Потом Харальд потащил ее туда, где гуляли. Толкнул к каким-то мужикам у дверей зала, где по-прежнему пировали. И уже они потащили ее куда-то…
Забаву тряс озноб, голова кружилась. Даже плащ, в который ее закутал снова появившийся Харальд, не согревал.
Потом ее опять вели ко входу в зал, и слишком длинные полы плаща все время подворачивались под ноги. Забава куталась в него, придерживая полы трясущимися руками. Оступалась…
Но ни разу не споткнулась — вели ее, заботливо подхватив под локти.
Изнутри, из зала, доносился лай псов. Затем зазвучал голос Харальда. Следом вышел он сам — и Забава посмотрела на него из-за спин мужиков, среди которых стояла.
Но шагнуть к нему не решилась. Лицо у Харальда было злое, с собой он тащил какого-то человека.
Ее снова куда-то повели, и Забава наконец очутилась в крохотной опочивальне. Горел на полке светильник, было тепло, пахло какими-то травами.
Здоровенный мужик, там, в зале, сунувший ногу в окровавленный сапог перед ней, зачем-то неловко погладил по плечу. Она даже не сообразила вовремя отшатнуться — но он тут же указал ей на кровать. И вышел.
Забава свернулась калачиком на постели. Закуталась в плащ, пытаясь согреться.
Холодная зябкая дрожь медленно отступала. Она уснула, все еще не ощущая ног, превратившихся в ледышки…
Дородный торгаш, приведенный Свейном, смотрел уже не так, как предатель. У этого во взгляде был только ужас.
И Харальд немного воспрял духом. Наконец-то все было так, как надо. Как положено.
— Расскажи мне еще о драконах и взглядах. — Предложил он.
Затем перевел взгляд на костерок, горевший сбоку. Заметил с усмешкой:
— Но если хочешь, можем не торопиться. Посидим у огня, погреемся. Замерз, наверно?
Мейнлих оф Крубе похолодел.
Он верно служил королю Готфриду. Знал не понаслышке, что тому обещано великое будущее — обещано самим богом Воданом. Которого тут, в Нартвегре, называли Тором. И Готфрид получит власть над миром, если заставит этого зверя Харальда обернуться в дракона до конца, а потом подняться в воздух…
Мейнлих оф Крубе верил, что в великом будущем короля Готфрида найдется местечко и для него — и служил своему королю не за страх, а за совесть.
Но сейчас, глядя в лицо Харальда, усмешка которого не затронула глаза, смотревшие прямо, без прищура, и сиявшие холодным бестрепетным серебром — Мейнлих вдруг понял, что будущего может и не быть.
Все еще обойдется, с дрожью подумал он. Выложу дикарю то, что и так знают в далеких краях. Но не тайну короля Готфрида.
— Ваши предки… — сказал Мейнлих, запинаясь. — Пришли сюда, в Нартвегр, из других мест. Оставив там после себя легенду о драконе. Вы ее забыли — но от нее у вас остались головы на драконьих кораблях. О том, что поначалу дракона от человека отличает только сияющий взгляд, вы уже не помните. Как и о том, какими были драконы. Вот и все, что я знаю, великий ярл…
— Врешь, — равнодушно отозвался Харальд. — Ты знаешь гораздо больше.
