Божественная дипломатия - Фирсанова Юлия Алексеевна (книга бесплатный формат .txt) 📗

– Вот, драные демоны [16], не получается! – искренне возмутился бог, мало того что попавшийся в ловушку (в первый раз, что ли?), так еще и лишенный возможности хорошенько ее рассмотреть, не прибегая к трансформации глаз.

– Похоже, мы угодили в одно из тех замечательных мест в замке, где не работает магия и о которых с таким удовольствием давеча поведал посольству принц Энтиор. Здорово у тебя вышло, клянусь Кристаллом! Пнул портретик, и готово! – съязвил Мичжель и предложил: – Может, еще что попинаешь, чтобы нас назад выпустило? Или для этого уже тебя пнуть надо?

– Вряд ли сработает, – хмыкнул Элегор, признавая свою вину, и с облегчением подумал: «Хорошо хоть я Стэффа с собой не взял».

Угодить в неприятность – это одно, к такому повороту событий герцогу было не привыкать, но втягивать в переделку беспомощного щенка куницы, которому требовалось регулярное питание, молодому богу вовсе не хотелось.

– Где хоть мы находимся? – спросил спутника вар, сменяя безнадежный рядом с оптимизмом бога гнев на милость.

– Скорее всего в одном из потайных ходов замка, он ими, как сыр дырками, насквозь пронизан. Говорят, в любое место попасть можно, если хорошо изучить. Но я слышал, что охранная магия внутреннего лабиринта еще с древних времен действует так, что проникнуть в него получается только по слову или знаку королевской крови, – коротенько рассказал герцог и не без радости заключил: – Но поскольку мы уже здесь и карты лабиринта в библиотеке не позаимствовали, придется прогуляться и поискать выход. Жаль только, в темноте бродить не так интересно. Чего я с собой шар-светляк не кинул?

Элегор для порядка пошарил в карманах брюк и разочарованно вздохнул.

– Может, это пригодится? – прошуршав тканью и звякнув, словно отвинчивал что-то металлическое, предложил Мичжель.

Возникла полоска ярко-оранжевого света, тускло осветившего очертания двух тел и каменную кладку.

– Хитрая вещица! – оценил герцог, разглядывая маленькую трубочку, извлеченную варом из рукояти кинжала. – Из чего это?

– Вытяжка тражеллы – ночного растения, чей сок и плоды светятся в темноте лучше магических шаров. Им жиотоважские крестьяне со времен Трех варов и по сей день освещают свои хибары. Немного пчелиного воска, мел, кое-что еще, и яркий карандашик готов. Хоть пиши на любой поверхности, даже под водой, хоть путь освещай, – доложил довольный Мичжель. – Им и пометки на стенах оставлять можно!

Элегор взял у Мичжеля фосфоресцирующий чудо-карандаш и посветил вокруг. Довольно узкий коридор, продолжение которого терялось в темноте, разветвлялся в пределах видимости, а кто знает, сколько еще таких вот развилок и перекрестков ждало впереди. Если так запутаны были простые коридоры в замке, что уж говорить о тайных! Единственное, что оставалось экскурсантам поневоле, – искать выход, нечего было и думать, чтобы проделать его самим. Никаких мощных подручных приспособлений вроде кувалд они с собой не прихватили, деревянных ширм или хлипкой кладки, готовой сдаться под физическим давлением пленников, вокруг тоже не наблюдалось, только массивные, плотно пригнанные одна к другой, сложенные, словно на тысячелетия, плиты, пробить которые мог разве что гигант-великан или страдающий тяжелым похмельем Кэлер. Герцог поднял руку повыше и попытался разглядеть дверь-ловушку, скрытую теперь плитой.

– А назад эта вертящаяся штука нас точно не пустит? – почти безнадежно спросил вар. – Если ты станешь мне на плечи, то сможешь хорошенько рассмотреть, нет ли тут какого рычага или кнопки.

– Не в обычае Мелиора такая элементарная западня, из которой можно выбраться, нажав на рычаг, но ты прав, стоит попробовать, хотя бы для того, чтобы попробовать, – согласился герцог, привыкший в безнадежных ситуациях хвататься за любой, даже кажущийся дурацким, шанс.

Десяти минут акробатических этюдов и пары новых синяков хватило с лихвой, чтобы убедиться в справедливости первоначальных выводов. Выхода там, где вход, вопреки распространенной в мирах пословице, не обнаружилось. Видно, пословицу эту родил ум, никогда не бывавший в великом Лоуленде. Плиты были вмурованы намертво, а если и существовал какой-то секрет, который заставил бы их разомкнуться и выпустить добычу, то он не был найден.

– Значит, решено, идем вперед! – почти радостно заключил Элегор, слезая с шеи Мичжеля и его многострадальных плеч. Бог был не таким уж тяжелым, но на удивление костистым и каким-то состоящим из одних острых углов, которые так и норовили впиться в плечи и спину добровольной живой подставки.

– Всегда мечтал побродить по потайным коридорам замка, да все как-то не получалось! – Герцогу уже не терпелось заняться исследованиями новых просторов.

– Я рад, что твоя мечта сбылась, – кисло согласился Мичжель, печально прикидывая, как скоро ему доведется увидеть дневной свет, и доведется ли вообще. Кроме того, перед мысленным взором стоял укоризненный лик Высшего вара Монистэля, и с каждой прошедшей минутой мягкий упрек и скорбь в глазах эльфа все нарастали.

Элегору никакие грозящие карой и полные укоризны типы в грезах сроду не являлись, такого добра хватало и наяву, поэтому герцог радостно улыбнулся, принимая слова спутника за чистую монету.

– Отмечаем начало пути? – предложил Мичжель.

– Погоди, – попросил бог. – Метки – дело хорошее, но давай для начала себе освещение получше сделаем, чтобы углы боками не считать. Снимай жилет!

Посол не понял, для чего ему нужно разоблачаться и каким образом это поможет решить проблему освещения, но безропотно покорился, как покорялся всякий, столкнувшийся с неуемной творческой энергией Элегора Лиенского, одержимого очередной идеей. Пока Мичжель скидывал жилет, сам Элегор быстро расстегнул и стянул свою рубашку. Заполучив в свои руки обе вещи, герцог разложил их на полу и взялся за карандаш. Рука, привыкшая к работе с грифелем, уверенно скользила по импровизированному холсту, нанося яркие, четкие оранжевые полосы и штрихи прямо на белой и черно-синей ткани. Мичжель с любопытством следил за манипуляциями товарища.

В конечном счете, когда пленники тайного коридора облачились в подвергнувшиеся раскрашиванию одеяния, они стали походить на неизвестно каким образом угодившую в Лоуленд пару дорожных рабочих из урбомира, чьи яркие спецовки служат дополнительной гарантией безопасности для работы в сумерках. Двигайся по коридору машина, она обязательно постаралась бы затормозить и развернуться или, на худой конец, объехать стороной странные, светящиеся, как оранжевые призраки, объекты. Оригинальное облачение не только придавало его обладателям «нездешний шарм», но и отлично освещало все вокруг.

Поставив на камне кладки свой размашистый вензель, Элегор прибавил к нему стрелку, указующую направление движения, передал карандаш Мичжелю и уверенно зашагал вперед. Вар задержался на несколько секунд, чтобы к росписи герцога присовокупить свой автограф, и припустил следом.

Коридор шел то вверх, то вниз, то круто поворачивал, виляя вправо и влево без всякой системы. Очень скоро вар уже не мог бы сказать наверняка не то что в каком крыле, но и на каком этаже замка они находятся. Дорога так петляла, что потерялась последняя способность к ориентации, еще сохранявшаяся в проспиртованных мозгах.

– Жаль, Оскар с нами не пошел, – ностальгически вздохнул герцог, корябая на стене очередную стрелку.

– Втроем веселее? – предположил Мичжель.

– Это само собой, но Хоу еще такие карикатуры рисует и сюжеты классные подкидывает! Мы бы здесь все стены разукрасили! – объяснил Элегор. – Сам я больше по камню режу, в графике не очень, только наброски делаю.

– Действительно жаль, – не слишком искренне согласился посол и ненадолго замолчал, задумавшись о том, как отреагировали бы принцы на такое декоративное оформление тайных переходов. Почему-то Мичжелю показалось, что искренней радости и восторгов художник, осмелившийся взяться за карандаш, не снискал бы, но, с другой стороны, барон Хоу спокойно трудился в своей библиотеке и явно пребывал в полном физическом здравии. Может быть, он взялся за труд карикатуриста совсем недавно и еще не успел вкусить плодов заслуженной славы?