Раса проклятых (СИ) - Северный Георгий "Гебриел" (книги без сокращений .TXT) 📗
— Что у вас здесь творится?! — воскликнул он, влетев в комнату. Асура, даже не посмотрев в его сторону, взмахнул рукой, и немец лопнул, словно накачанный водой шарик, забрызгав всё вокруг своей кровью. S-01 продолжил приближаться к Хофману, шлёпая босыми ногами по влажному полу, наступая на собственные отрезанные части тела.
— Ха… Ха-ха! Аха-ха-ха-ха! — гестаповец внезапно захохотал, как сумасшедший, сияя искренней, довольной улыбкой во все тридцать два зуба. — Я сделал это! Я высек из тебя идеальную машину для убийства!!! Ха-ха-ха!
В следующее мгновение долговязый мужчина приставил пистолет к своему виску и, зажмурившись, спустил курок, не раздумывая. Но выстрела не было. Его глаза широко распахнулись. Он вновь надавил на курок, и снова ничего не произошло.
— Я не собираюсь так просто тебя отпускать, — спокойно сказал Асура. Очередной взмах руки, и Хофмана отшвырнуло от стены некой невидимой силой.
Первый Объект усадил гестаповца на стул, сковав все его движения усилием воли, приблизился к нему и расплылся в кровожадной ухмылке.
— Теперь мой черёд высекать, — на этих словах облизнул пересохшие губы. Голод в нём был силён, как никогда, но теперь седоволосый не боялся пойти у него на поводу. У него намечался сытный ужин.
Бункер находился в десятках километров от ближайшего населённого пункта, и чтобы до него добраться приходилось ездить по бездорожью. Сегодня это особенно сильно раздражало Томаса Шмидта, торопившегося вернуться на засекреченную подземную базу. Пыточных дел мастер не вызывал у него никакого доверия, из-за него учёный весь день сидел, как на иголках, вместо того, чтобы воспользоваться возможностью и отдохнуть, как следует. Он слишком поздно задумался над тем, что оставлять гестаповца на весь день без присмотра всё же не стоило.
Дурное предчувствие, уже возникшее у Шмидта, лишь усилилось, когда навстречу ему не вышел вооруженный караульный, который должен был встречать и опрашивать всякого, кто приблизился бы к базе. Плюнув на правила немец поспешил к бункеру.
То, что он там обнаружил, на всю жизнь врезалось учёному в память. Всюду была разруха, кровь, смерть и следы сражений. В воздухе всё ещё витало облако пыли, с потолка падали окровавленные ошмётки тел, на полу валялись гильзы. Все военные и учёные, работавшие в бункере, были мертвы. Забыв об опасности, Шмидт ворвался в комнату, в которой Хофман пытал S-01.
Гестаповца он обнаружил, сидящим на деревянном стуле. По крайней мере, на нём покоилось всё, что осталось от немца: его лицо, шея, руки, ноги, туловище и грудь были обглоданы. Будто на него напала стая голодных собак, которая, утолив свой голод, оставила недоеденную тушу падальщиками. Пытаясь сдержать рвотные позывы, Шмидт зажал рот и нос ладонью.
Озираясь по комнате, учёный заметил чёрно-белое изображение страдавшей Тессы, всё ещё проецировавшееся на стену покосившимся проектором, а затем и Первый Объект, сидевший на полу возле граммофона, прижав ноги к груди. Общая картина без труда сложилась в голове учёного.
— Gott ist tot… Das Schicksal der Welt übermenschliche hat*, — прошептал мужчина. (*Примечание: фраза, упоминавшаяся в самой первой главе. По идее должна переводиться, как «Бог мёртв. Судьбу мира отныне вершит сверхчеловек», но не ручаюсь за грамматическую составляющую, т.к. я в немецком не силён).
Шмидт подбежал к Асуре, опустился перед ним на корточки и без опаски взял за плечи мальчика, окровавленное лицо которого в данный момент ничего не выражало.
— Как я мог всё это допустить?.. — пробормотал учёный. S-01 взглянул на него с абсолютным безразличием и недоумением, так, словно он не узнал человека, с которым регулярно встречался на протяжении последних четырёх месяцев, а затем указал пальцем на фотографию сестры.
— Кто эта девочка? — этот вопрос, заданный с неподдельным непониманием, шокировал Томаса чуть ли не сильнее, чем вся сцена бойни.
— Как… Ты не узнаёшь её?
— …Я впервые в жизни её вижу.
Когда это воспоминание вернулось к Асуре, он, наконец, понял, что же случилось с его памятью. Он никогда не «забывал» самые ранние годы своей жизни, годы, проведённые в Арстоцке и сестру. Он «предпочёл забыть». Подавил все воспоминания, связанные с Тессой, чтобы не чувствовать невыносимый груз вины. Вычеркнул её из своей жизни, убедив себя в том, что до исследовательских комплексах в его жизни ничего не было. Но теперь он знал правду, и едва ли удастся снова её забыть. Даже если он этого захотел.
Наши дни.
По улицам Вашингтона сгорбившись шёл Первый Объект. Голый. Грязный. Совершенно непохожий на себя прежнего. На вид ему сейчас можно было дать лет пятнадцать, не больше. Он казался болезненно тощим, с неразвитой мускулатурой и просвечивающими рёбрами. Волосы его были короткими, а глаза какими-то тусклыми. В них не было ни намёка на былое могущество и способность изменить мир одним движением пальца.
Он шёл, не видя ничего вокруг себя. Не замечая запустения заброшенных районов, наполовину разрушенных после совсем недавних стычек людей и Объектов. Не видел ещё свежих следов крови на асфальте.
Спустя какое-то время он очутился в уже более оживлённом районе, находившемся в центре города. Здесь вечерний город пестрил своими красками и огнями, толпы людей сновались туда-сюда, и жизнь здесь казалась неизменной. Но только на первый взгляд. Стоит только приглядеться, и заметишь плакаты и листовки, расклеенные повсюду, гласившие, что человечество должно объединиться перед лицом общего врага, что люди, владеющие любой информацией, связанной с Объектами, должны воспользоваться горячей линией, что пособничество монстрам считается государственной изменой… Не говоря уже об интерактивных билбордах, политиканы без умолку вещали о том же. Везде была эта пропаганда.
Альбинос бесцельно бродил, будто лунатик, не замечая пялившихся на него людей. Сейчас слабость и апатия были его главными врагами. Да, он вернулся с того света и вспомнил, что у него была сестра, но какой во всём этом смысл? Тесса уже семьдесят лет, как мертва, мир изменился, а друзей нет поблизости. Ему хотелось просто на всё плюнуть и лечь. Он, в общем-то, почти так и сделал. Зашёл в тёмный переулок и сел прямо на холодный асфальт, прикрыв глаза.
Что, если он и вовсе не «оживал»? Быть может, всё это — лишь очередной сон. Мучительное напоминание о реальности, следующий круг Ада? А иначе, ради чего он вообще вернулся в мир, где у него нет цели, и, как следствие, нет желания что-либо делать? Уж лучше пусть всё это прекратится…
«Нет!», — вдруг подумал S-01. — «Мне больно, а значит я жив! И Тесси жива, я уверен! Хофман солгал… Иначе быть просто не может! Она всё ещё ждёт меня! Ждёт, что я спасу её! У меня нет времени сидеть здесь без дела! Хватит с меня снов!».
Преисполненный решимостью и нелепым оптимизмом, Асура встал и зашагал вперёд. Не потому, что он понял, куда ему нужно было идти, а просто из-за нестерпимого желания действовать и пребывать в движении. Поддавшись этому порыву, S-01 вышел на проезжую часть дороги, как обычно совершенно не заботясь о таких вещах. В глаза ему ударил свет фар мчавшегося навстречу грузовика. Раздался оглушительно громкий сигнал и свист шин. Асура взмахнул рукой в привычном жесте, ожидая, что сейчас многотонная махина взлетит в воздух на несколько десятков метров, но этого не произошло. За долю секунды до того, как грузовик его сбил, S-01 испытал безграничное недоумение. А после этого был мощный удар, сбивающий с ног, падение на асфальт, боль, темнота перед глазами и звон в ушах, сквозь который он услышал:
— Кто-нибудь, вызовите скорую!
====== Я верю в Ника Тёрнера ======
Писалось под Nine Inch Nails – Hurt.
Николас уже несколько часов неподвижно лежал на кровати и смотрел в одну конкретную точку на потолке — какое-то маленькое, тёмно-красное пятнышко. Увидь его сейчас кто-нибудь со стороны, наверняка решил бы, что невидимке нужна медицинская помощь. Тёрнер и вправду чувствовал себя паршиво, но дело тут было не в состоянии его физического здоровья. Дело было в стрессе.
