Сердце Аксара, или Измена по-королевски (СИ) - Грин Агата (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
— Зачем? Я не королева больше.
На стене, у которой мы остановились, появились огромные алые, бесстыдно яркие буквы, и сложились в имя. Мое имя.
— «Со-ня», — прочитала Хелена. — Что это значит?
— «Соня» — это тот, кто много спит, — объяснила Грета.
Я улыбнулась и покачала головой. Дедрик шутит, больше некому! Отвернувшись от стены, я пошла по коридору дальше. Фрейлины двинулись за мной, и алые буквы тоже: они растягивались, перекручивались, пока не стали напоминать узор, а не имя.
— Что же это? — продолжала недоумевать Хелена.
— По всему коридору узор растянулся… — удивилась Грета.
Я оглянулась. Действительно, весь мой недавний путь отметился красным узором по стенам, в котором только очень внимательный человек заметил бы очертания букв. Фрейлины поглядели на меня, уверенные, что я дам им исчерпывающий ответ.
— Над нами пошутили, тэгуи.
Девчонки разочарованно переглянулись: они знать, что значит загадочное слово «Соня», и почему оно алое. Я и сама хотела знать, с чего это Дедрик изменил черному цвету и выписал мое имя алым. Скоро узнаю…
Проводив меня до столовой, фрейлины остались у дверей. Я вошла.
За ужином собрались все братья Корбинианы: Дедрик, Рейн, Криспин; причем больше в столовой никого не было. При моем появлении братья встали, приветствуя.
Я уселась за свое в противоположном от Дедрика конце стола и огляделась. На столе были больше декоративных элементов, чем, собственно, еды. Еда появлялась по желанию принцев и сама складывалась в тарелки; то же самое касалось напитков. Я заглянула в тарелку Криспина, который сидел ближе всего ко мне, приметила аппетитную отбивную, и точно такая же оказалась в моей тарелке.
Дедрик отсалютовал мне бокалом, полным светло-розового вина, и в моем бокале появилось вино того же оттенка. Я попробовала вино, оценила его прекрасный вкус и, выражаясь простым языком, зависла. Странно это все: столовая, изысканные приборы, услужливая эффектная магия… Даже мы какие-то не такие — красивые да спокойные, как куклы, манекены, подходящие к интерьеру…
Пора кончать со всем этим хрустально-гламурным официозом:
— Чего молчим?
Корбинианы усмехнулись, каждый по-своему. Только почему-то никто из них так ничего мне и не ответил.
— Это бойкот? Протест? Я что-то не так сделала?
— Нет, что ты, — оживился Криспин; его врожденная любезность была сейчас как нельзя кстати. — Просто… мы и друг с другом-то не знаем, о чем говорить. Еще день назад столько было слов, а сегодня… — принц беспомощно пожал плечами, не найдя точных слов.
— Столько всего произошло, — добавил Рейн, — столько всего изменилось, но мы сидим здесь, в столовой, как раньше, и кажется, что ничего, по сути, и не изменилось. И непонятно, что делать дальше и как жить.
— Мне — понятно, — произнес Дедрик.
— Никто и не сомневается, что тебе все и всегда понятно, умник, — сказала я, нацеливая все свое внимание на короля. — Это ты устроил фокус с моим именем?
— Какой фокус?
— Не прикидывайся.
Фантом приподнял бровь.
— Не хочешь, не признавайся, — фыркнула я и объяснила принцам: — Когда я к вам спускалась, мне открывались все двери, пейзажи на стенах становились ярче, а потом и вовсе мое имя да в алом цвете на стенах появилось.
Братья переглянулись, и мне стало понятно, что это была не шутка Дедрика.
— Из королевской семьи кто-то всегда выделяем магией. Как правило, король, носящий Черную корону, — произнес Рейн. — Но Сердцем может быть и королева, и их дети, и родственники. Это переходящий титул, он не дает ни силы, ни могущества, ни власти, как таковой. Но в то же время, это указание на особую значимость.
— Хочешь сказать, я — новоиспеченное Сердце Аксара? Особо значимая особа?
— Ты сама только что рассказала, как дворец на тебя отзываются. Да еще и алый цвет… Это очень красноречиво.
Я расхохоталась. «Особая значимость», «Сердце»… Мои старания во блага королевства оценили очень высоко! Самое время возгордиться и напыжиться! Ай да я! Избранная тэгуи!
Пока я хохотала, Корбинианы переглядывались с важным видом. Особенно важными выглядели Рейн и Криспин.
— Это знак, — наконец, произнес Криспин, — указание на то, что мы не должны упускать Соню, что она в Аксаре на своем месте, что должна остаться здесь, с нами.
— И что? — отозвался Дедрик. — Дворец сколько угодно может выказывать расположение Соне, но правда в том, что Соне все это не нужно. Источник пугает ее, отвращает и раздражает. Бедняжку конвульсии бьют при виде черного цвета, а при виде нас у нее начинается нервный тик. Что? — удивился он, когда осуждающие взгляды братьев сошлись на нем. — Разве я сказал неправду?
— Мы скверно обошлись с Соней: выдернули из родного мира и вынудили спасать умирающее королевство, — сказал мрачно Рейн. — Все наши удачи завязаны на ней. Не будь Сони, Кларисса-Виктория (Рейн перестал называть ее «матерью») добилась бы своего, а ты бы провалился на Совете Великих. Династический дух возродился и осенил ее благодатью, дворец ее выделяет. Прав Криспин: все указывает на то, что она должна остаться в Аксаре.
— Да, все на это указывает, — согласился Дедрик. — Но Соня не желает оставаться.
— Почему нет? — спросил Криспин. — Соня ведь…
— Соня здесь, вообще-то, — оборвав смех, сказала я, — и Соне не нравится, что о ней говорят в третьем лице! Сердце Аксара — это чудесно, замечательно и восхитительно, я до глубины души тронута и польщена, и все такое… Но вы забыли одну важную деталь: я в чужом теле и все еще связана с Рейном узами брака, а нам эти узы жить мешают. Давайте не будем руководствоваться знаками судьбы, чарами и прочими указаниями свыше. У нас есть четкая задача, и мы должны ее решить.
— Задача эта — вернуть тебя домой? — спросил Рейн.
— Естественно! Мы должны обменяться телами с Софией. Тогда ты, Рейн, получишь обратно свою бежавшую жену, а ты, Дедрик, сможешь выбрать себе королеву. Все устаканится, наступит мир да благодать.
— А ты? — поинтересовался Криспин. — Что станет с тобой?
— Я останусь в своем мире. Все вернется на круги своя.
Принц поджал губы и нахмурился: ему не понравились мои слова. Король ничего не ответил, потому что его-то мои слова удивить не могли. Рейн покачал головой и произнес задумчиво:
— На круги своя? Я помню, как ты выглядела в своем мире, помню твое серое лицо и слезы. Ты была несчастлива, и не возражай. Зачем тебе оставаться в своем мире, если можно счастливо жить в нашем? Здесь у тебя будет все, о чем только может мечтать тэгуи: положение, богатство, власть, наша дружба.
— О, да. Заманчиво. Я думала об этом, конечно. Но я не смогу жить в Аксаре.
— Почему? — в один голос спросили Рейн и Криспин.
— Потому что дома у меня отец. Он одинокий слабый человек. Я не смогу его бросить.
— Это ли проблема? Мы примем вас обоих в Аксаре с великими почестями!
— Нет, — отрезала я.
— Почему нет? — никак не мог взять в толк Криспин.
— Потому что в моем мире магии нет! Люди у нас не верят в сверхъестественное, другие миры и перемещения! Мой отец как раз такой — абсолютно неверующий! Он с ума сойдет, понимаете? Он уже не молод, и ваш Аксар со всеми этими черными ритуалами, духами и магией его ошарашит и убьет!
Принцы замолкли, обдумывая мои слова. Я потянулась к бокалу, в котором на моих глазах прибавилось вина, и осушила. Этого мне было мало, я пожелала еще вина, и бокал наполнился снова. Я осушила второй бокал, стараясь не замечать осуждающего взгляда Рейна. Он больше остальных хотел меня отблагодарить за то, что мне пришлось пережить в этом мире.
— Ты не сможешь жить, как прежде, когда ничего не знала об Источнике. Эгуи, лишившиеся магии, сходят с ума. И ты сойдешь, — сказал он.
— Со мной этого не случится, Рейн.
— Ты просто не понимаешь пока, — поддержал брата Криспин. — Ты взлетела на самую вершину Аксара, получила всю мощь магии. Лишиться всего этого будет ужасно…
