Порочные (СИ) - Вольная Мира (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗

Я снова провела руками вдоль его тела, потом еще раз, царапая, надавливая, наблюдая, как бледнеет, а потом снова возвращается к нормальному цвету кожа в тех местах, где я его касаюсь. Вена на его шее, сходящая с ума из-за учащенного биения сердца, притягивала взгляд, манила, искушала. И я прижалась к Джефферсону, запустила руки ему за спину, проводя вдоль позвоночника, и склонилась к ключицам.

Лизнула длинно, пробуя на вкус терпкую и пряную кожу, слегка прикусила и тут же снова зализала, бедра подо мной дернулись. Сильно, резко. Член уперся в задницу немного под другим углом, обостряя ощущения. И я поерзала на Марке, так и не сумев отказать себе в удовольствии.

Волк захрипел, глухо рыкнул, дернулся на его горле кадык. Судорожно, быстро.

А я снова сосредоточилась на шее оборотня, отстранившись немного, и провела по горлу Марка пальцами, вычерчивая, вырисовывая узоры, ощущая колючую щетину подушечками.

Его глаза прожигали насквозь, туманили сознание, забирали дыхание, я не могла отвести от них свой взгляд, не могла оторваться.

Но вот он моргнул, и мои руки переместились Марку на плечи, и я снова вернулась к его шее, провела вдоль вены, ощущая языком лихорадочный пульс, прикусила, оттягивая мочку уха.

Джефферсон не произнес ни слова, почти не издал ни звука, только снова толкнулся в меня бедрами, когда я спустилась поцелуями ниже, к его груди, поглаживая и царапая вдоль кромки джинсов.

Его соски были твердыми, кожа, покрывшаяся легкой испариной, солоноватой. Очень вкусной. И я спустилась еще ниже, почти сползая с его колен. Целовала, кусала, лизала, наслаждаясь хриплым дыханием мужчины под собой, заводясь от этого с не меньшей силой. Я не считала нужным сдерживаться или прятаться, не было стеснения или неуверенности, мне до безумия нравилось то, что я делаю. Нравилось доводить его. Как всегда в наших отношениях.

Я скользнула языком в пупок и удовлетворенно улыбнулась, услышав шипение, сорвавшееся с губ Маркуса.

Снова поднялась поцелуями вверх, снова на несколько мгновений остановилась на его сосках. Он очень жадно и горячо реагировал.

Умопомрачительно.

Но мне было мало. Все еще недостаточно.

Я хотела довести его, нуждалась в этом, желала.

Отстранилась, снова ерзая на его бедрах, начала расстегивать пуговицы на рубашке, медленно, наблюдая, как за каждым моим движением с еще большим голодом и жаждой следят глаза Марка. Его взгляд ощущался на пальцах электрическими разрядами, покалыванием иголок. Жадный, жадный взгляд.

Я спустила рубашку с плеч, потянула майку, чувствуя, как на собственной обнажающейся коже появляются мурашки, завела руки за спину, выгибаясь, и расстегнула бюстгальтер.

Джефферсон прикрыл глаза, пряча от меня их блеск, скрывая тень зверя, и все же не закрывая их до конца.

Его кадык еще раз дернулся, вызывая у меня еще одну улыбку, когда я наклонилась и потерлась о его тело грудью, чувствуя собственной кожей его — горячую, упругую, теперь по-настоящему скользкую от пота. Меня саму прострелило и выгнуло, почти сломило это ощущение. Невероятное, совершенно непередаваемое. И протяжный, хриплый, низкий стон Марка. Его руки напряглись до вздувшихся вен, он сжал челюсти и губы еще крепче, привлекая мое внимание к ним и к капельке пота, скользнувшей по виску.

О, да!

Я прижалась к Джефферсону всем телом, каждой клеточкой ощущая натянутые, дрожащие мышцы, обхватила лицо руками, заставляя его откинуть голову на спинку, подтянулась повыше и провела языком от скулы к виску, прослеживая путь той самой крохотной капли, а потом накрыла его губы своими, точно так же лаская, водя языком, как и он до этого.

Он ответил резко и напористо почти яростно, встречая удары моего языка. Наступая, завоевывая каждым движением, каждым ответным толчком. Марк трахал мой рот, словно показывая, что сделает со мной после, как безудержно и безгранично его темное, какое-то отчаянное желание, тяга к обладанию. Полному. Безоговорочному. И, черт возьми, я хотела, чтобы он сделал то, что обещал, от одной этой мысли дрожь предвкушения сотрясла тело, заставив застонать ему в рот, заставив лишь усилить собственный напор.

Я совсем перестала себя контролировать, настолько, что была готова укусить Джефферсона, впиться в податливую кожу клыками, ощутить на языке и в горле кровь, чтобы она обволокла меня, проникла в меня, заполнила собой. Я ерзала и извивалась на Марке, продолжая тереться обнаженной кожей о него, задевая сосками его грудь, совершая бедрами движения ему навстречу.

И сходя с ума все больше и больше.

Я прикусила его язык, втянула в рот и замерла, пережидая. Мне нужны были эти несколько секунд передышки, чтобы удержать собственного зверя на цепи, чтобы не сорваться. Как же тяжело, как же мучительно это было. Как больно сражаться с самой собой.

И я выпустила со стоном язык оборотня, разжала ноги, освобождая Маркуса от веса собственного тела, склонилась над ним, расстегивая джинсы, запуская пальцы внутрь, спуская ткань к щиколоткам.

Он был твердым, горячим, увитым венами, подрагивал в моих руках. Я слышала, как бешено несется кровь в венах оборотня, чувствовала, каким густым и тяжелым стал воздух вокруг нас, каким сладким и тягучим. Он искрил. Он бился разрядами тока.

Я сбросила остатки своей одежды, снова ощущая, как скользит, будто лаская и прикасаясь, взгляд Марка по моему телу, от ступней выше, к коленям, бедрам, животу, груди и лицу, чтобы снова поймать в ловушку глаз цвета верескового меда мой взгляд.

Я опустилась перед Марком на колени, снова беря его член в руки, чертя пальцами вдоль выступающих вен, обводя головку языком, чувствуя, растирая на языке первые капли его сумасшедшего желания.

Рычание и треск ткани под мужскими пальцами, и меня бьет и колотит, рвется из горла собственный стон. Настолько низкий и грудной, что кажется, он не мой.

Я беру член в рот, потому что просто не могу удержаться, мне так отчаянно этого хочется, что дрожат руки, что желание подскакивает еще на несколько пунктов, стоит исполнить это желание. Рука ласкает у основания бархатную кожу.

— Эми-ли, — зверем ревет Маркус, и звук рвущейся обивки дивана под его пальцами почти оглушает, звук его голоса заставляет прогибаться, сильнее, плотнее обхватывать его губами.

Я успеваю сделать лишь еще одно движение, прежде чем Маркус оказывается сверху, удерживая мои запястья, как и ночью, над головой. Его сила разлита вокруг, взгляд безумен, блестят клыки, а пальцы свободной руки, опускаются вдоль живота к бедрам, проникают внутрь.

Я дергаюсь и пытаюсь вырваться, потому что мне, мать его, мало, потому что я хочу…

Он подносит руку к губам, пальцы блестят, и Джефферсон слизывает все до капли, а потом разводит мои ноги шире и оказывается во мне. Входит медленно, нарочито медленно, вдавливает меня в себя, вжимает в пол. И мой голод настолько огромен, что перед глазами все плывет, что я тут же выгибаюсь, переставая сопротивляться, переставая даже дышать, потому что Джефферсон во мне идеален, потому что больше просто не могу сдерживаться, потому что любой контроль, любая попытка вернуть на место сознание приносит почти физическую боль.

Я чувствую его внутри себя и драно выдыхаю. Хрипло, громко.

Маркусу достаточно нескольких движений, яростных, диких, чтобы с моих губ сорвался крик, стон, мольба.

Он терзает мои губы, подбородок, шею жалят, пронзают его легкие укусы, как если бы он прокусил кожу, и продолжает вколачиваться, вбиваться. И каждое движение подводит все ближе и ближе к краю, а потом толкает в спину неистово и яростно.

Оргазм разрывает позвоночник, скручивает и отпускает, заставляя хватать ртом воздух и кричать, срывая голос, я снова раздираю спину Маркуса до крови, а он снова впивается клыками в собственную руку возле моей шеи, продолжая лихорадочные, судорожные движения, шумно вдыхая мой запах.

Еще несколько секунд, несколько движений его бедер, и Джефферсон падает сверху, тут же откатывается, перетягивает меня к себе на грудь.