Кошмар на улице Зелёных драконов (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Так, прекрати! — я руки материнские сняла с моих боков — и мать, растерянно притихнув, подчинилась — и прошла мимо отца, снова рот открывшего, к моим гостинцам. — Сначала вместе отобедаем, — я на отца сердито посмотрела, — все, вшестером, а после уже побеседуем.
— Но это… — наш господин теперь уж возмутился в полный голос.
— Да они ж стоят едва! — я горестно рукою махнула на троих притихших стариков. — Нет. сначала поедим, потом… — и вспомнив, посмотрела на небо — солнце уже подбиралось к середине — и, вздохнув. добавила: — Мы спокойно поедим, потом я кратко объясню, а после надобно мне уже уйти.
— Куда идти?! — добежав, вцепилась в рукав мой мать.
— Сначала поедим… — я на лицо госпожи моей взглянула побледневшее и исхудалое — и сердце мое не выдержало — себя исправила торопливо: — Идем все на кухню. Вы будете все есть, а я — говорить. Я все вам объясню. Но побыстрее, добрый господин мой отпустил меня на время. До полудня.
— Какой там господин? — отец нахмурился.
— О госпожа, так вы и вправду завели любовника? Наложницею будете? — вскричал радостно Ко Ин.
— Да разве похоже безобразье это на одеяния наложницы? — возмутился уже Ми Шенг.
— Сначала в дом, — я мать подхватила под руки, другою подняла свою корзину. — Там, вдали от глаз людских, мы поедим и поговорим.
Они, внезапно смирившись от моей прорезавшейся воли, покорно пошли все в дом. Нет, отец, мимо проходя, вдруг посмотрел сердито. Или даже с ненавистью. Обида полоснула лезвием холодным и сердце мое. Вновь обида полоснула по сердцу. Вот если б он не требовал, чтоб стали я и мать решать, кого из двух нас продавать в бордель, то ничего б и не было!
Да, впрочем, исхудали жутко спины наших добрых стариков. И сердце кровоточило, когда на них смотрела я. А потому обиды свои оставлю на потом!
Они в кухне расселись. Мастера в стороне, отец же с матерью возле сел. Как будто на одной стороне. И не продал наш господин в бордель ее, пока меня не было! И то хорошо.
Я, улыбаясь счастливо — впервые я могла сама их угостить — торопливо гостинцы раскладывала между них и вещи. Перво—наперво, чтоб съедобное итак. Нет, тут все вместе сложено. Ну, разложу — и станет видно. Сладости, мясо копченое. Рис и овощи в сторону.
— Я приготовлю… — вскочила мать.
— Сиди уж, — отец отрезал. — Ли Кин сказала, что ей надо торопиться. Но я не отпущу, пока я не пойму…
— To люди добрые, — я улыбнулась на миг ему, довольная, что так сложилось все — и я теперь свободная, без тюрьмы в борделе.
Свиток о путешествиях отцу. Матери шелка рулон, браслеты, гребни.
— Зачем же? — вскричал растерянно Ми Шенг, когда я между них положила свернутое плотно—плотно одежды потеплее и сандалии соломенные.
— Так надо, — улыбнулась я скромному, заботливому старику.
Так, еще кулечек сладостей.
Мать, все же подскочив, за чашами кинулась и тарелками. Чтоб мы поесть смогли по—человечески. И кинулась печь разжечь, чтоб воду подогреть для чая.
— Госпожа, боюсь, на чай я не успею! — возмутилась я.
— Без чая как же? А ты?
— Господа меня кормят, — я улыбнулась.
Ведь кормили же. Младший господин вообще мог возмущаться, что я им складывала лучшие куски, но ничего приличного и не брала себе. Старший же… да старшего вообще не каждый день увидеть можно было на кухне и улице, так что временами я покушать могла очень даже сытно. Вполне по— королевски.
— В общем, я устроилась на службу… — кисть положила новую пред отцом, но тот все равно взирал на меня сурово. — Случайно получилось, господин.
Мать покуда набирала нам посуду — нам лучшее, старикам похуже, покуда отец не окрикнул, чтоб взяла любое, но поторопилась — я сама разложила сладости и, нож принеся, мяса копченого всем отрезала. Отцу и матери куски побольше. А старикам — порезала на мелкие полоски, чтоб могли хоть пососать.
— Дело было ночью, в непогоду…
— Зачем ты ночью убежала из дома? — отец ударил веером по столу.
Стол выдержал, чего не скажешь о веере. Но он не смутился. Жалел, похоже, наш господин, что сломал единственный свой веер об стол, а не о мою дурную голову.
— Так это… — я вздохнула, и внезапно вырвалось: — Хотела утопиться.
Под взглядом помрачневшим отца исправилась торопливо:
— Но сначала, на всякий случай, я хотела попросить богов… а вдруг бы дракон с храма улицы Зеленых драконов помог мне? Хоть как—нибудь.
Ага, размечталась, дура. Поможет, как—нибудь! Я из—за того мерзавца молодого навсегда утратила любимый гуцинь и желание играть на нем!
Отец снова рот открыл, но старики сосали уже мясо, торопливо я отвлекла господина от меня и от них. Пусть поедят!
— А у реки, из—за грязи, застряли два господина. Приезжие. Заплутали в ночи. Напал там кто—то на их спутников, но справился младший господин…
Врала я. Врала бесстыдно и безбожно. Но вдруг услышали они о тех телах разбойников? И все равно же мертвые не расскажут, кто их убил!
— Он справился, но заблудились они. Остались без свиты. Не знали, куда в непогоду пойти. Я просто указала им путь, отец. А младший господин меня потом поблагодарил, — под взглядом укоризненным смутилась его. — Он дал мне золотой слиток и серебряный. Простите, сразу я не смогла до вас дойти. Старший господин, которому без слуг справляться было неудобно, раз я внезапно им помог — они из—за толстого плаща и темноты ничего не видели — подумал, не нанять ли меня, хотя б на время. А я, о нашей нужде подумав — тем более, что младший господин спокойно воспринял это брата его решение — надумала остаться подле них и быть полезной. Они купили старый дом, заброшенный, с заросшим садом, весь в пыли. Они сами не умели готовить поесть. По крайней мере, точно старший господин не мог. Стирать им стало некому… тут, в общем, пригодились умения мои, — я улыбнулась невольно, выпрямляясь, с поклоном получила от матери чашу простой воды. — И я несколько дней трудилась. Они сочли меня полезной. To есть, полезным. Вот, даже младший господин мне подарил попроще меч, чтоб если воры придут, я брата его оборонила.
Вздохнула, воду пригубил. Устала, пить хотелось. Под взглядом пристальным отца смутилась.
— Странные они, господин! — вздохнула, но увидев, как он нахмурился, исправилась торопливо, чтоб отпустил к ним: — To есть, странный старший господин. Он только музицирует или сидит в тишине. Его покои обхожу я далеко, на всякий случай. Он брезгливый, упрямый и ворчливый. А младший господин обходится со мною как с давним знакомым. Он помнит, как я выручила их. Он благодарный вообще, младший господин.
— Красивый? — внезапно спросил отец.
— Он… это… — я смутилась, взгляд опустила.
Едва не вымолвила: «Божественно красив!», но это точно говорить не следовало. Это б всех насторожило.
— Да может хоть в наложницы возьмут? — мать перед нами расставляла тарелки, сладости и мясо перекладывая со стола на них.
И на столе, подле нас, торопливо нарезала овощи, которыми можно было перекусить уже сейчас — и старикам тонкими—тонкими ломтиками нарезала. Старики сосали мясо, прижимали к себе новые одежды и сандалии соломенные и смотрели на меня. Счастливые—счастливые. Сердце пело, когда я видела их таких. Хоть я успела сделать что—то для них, пока живых, за годы верной службы их, от самой себя!
— Они женаты хоть? — отец внезапно сурово спросил.
— Они, похоже, по делу. По порученью, может, из столицы. По крайней мере, младший господин постоянно ходит где—то. А когда не ходит, то тренируется в обращении с мечом. Когда к нам вломился с солдатами господин Син…
Ляпнула и притихла напугано.
— Это в усадьбу висельника приехали которые? — отец вскочил.
— Ну, это…
— Так вроде люди хорошие? — возмутился Ми Шенг.
— Ага, хорошие, а стражу порубили! — отец сердито сжал чашу свою. Но рука невольно потянулась к куску вяленого мяса.
Оголодал, бедный, туг.
— To их младший порубил господин! — вздохнула. — Не всех. Он так хорошо мечом орудует, что, кажется, он б сотню спокойно порубил. Но он просто возмутился, что они вломились без приглашения, сломав забор. Просто, чтоб не лезли.
