Серебряные Листья (СИ) - Кучук Алла Ильинична (читаем книги онлайн TXT) 📗

Она разревелась, обнимая меня. Я растерянно прижала ее к себе, погладила ее по волосам. И тоже заплакала.

— Ой, Аннис, не плачь, — мигом очнулась Ила, часто моргая, чтобы отогнать слёзы. — У меня совсем мало времени, я не могу долго тут быть на большом расстоянии. Как ты тут? Что они с тобой делают? Они мучали тебя? Ох… я вижу… у тебя все руки в шрамах… сволочи…

— Ила, это не фоморы. Ворон использует меня, как прибавку в силе, вытягивает из меня кровь… — сказала я, плача. — Я умру в ночь Самхейна. Последний ритуал кровавой магии…

— Нет, мы спасём тебя! Мы вытащим! За две недели мы… мы обязательно доберемся до его крепости! Мы что-нибудь придумаем! Мы уже совсем рядом…

— Ила, вы сюда не пробьетесь. Уходите к Лаоклану, там бои идут, помогите ему с оружием сидов, больше пользы будет… Ох, Ила… Если бы только убить Ворона, всё бы изменилось… Фоморы, они совсем не такие плохие, как мы о них думали…

— Как это не плохие! Раз налезли, значит гады! — возмутилась Ила, вытирая мне слёзы своими пальчиками.

— Нет, ты не понимаешь, им пришлось… Ила, как вы там все? Всё ли у вас в порядке, все ли здоровы?

— Не переживай, все живы-здоровы, и очень по тебе скучают, особенно бедный Киаран. Он совсем извёлся… Мы получили от тебя весточку через селки. Здорово, что ты о нем вспомнила. Мы ринулись за тобой через горы, столько опасностей там пережили… Алард ледяных великанов посчитал и тролля… — хихикнула она. — Мы всего в пяти-шести днях пути от Каэр Глас. Держись, солнышко наше бестолковое. Мы обязательно успеем, мы спасём тебя…

— Ила, пожалуйста… — я схватила ее за обе ладошки. — Уходите. Не надо сюда соваться. Вы не справитесь. Уходите к королевскому войску, я не хочу, чтобы вы погибли в бесплодных попытках моего спасения. Я рада, что повидала тебя… и умирая, буду радоваться, что вы не достались Ворону, что вы живы. Может, вам и удастся победить его, если вас армия будет поддерживать и мудрые друиды…

Я увидела, как Ила стала на глазах таять.

— Ой… время…

— Ила! Скажи ребятам, что я люблю их всех! — крикнула я, тщетно пытаясь удержать ее ускользающие, истаивающие маленькие ручки. — Скажи Киарану, что моя душа будет любить его вечно! Райлинн и Тарион еще встретятся!

— Сама скажешь!.. — отозвалось эхо ее голоса.

Я проснулась вся в слезах и долго еще рыдала. Пришла Лина с ужином, пыталась меня успокоить. За дверью горестно вздыхал Лёлик, я не слышала, это Лина сказала.

Ничего меня больше не радовало.

Я прорыдала до самой ночи. А когда крепость затихла, моего плеча, содрогавшегося от рыданий, коснулась чья-то ласковая рука. Я подняла голову, ну, думала, это Лина вернулась, но это была не она.

— Аннис, — мягко сказала Лилле, жена Амрисса, — не надо плакать, доченька.

Я ее сразу узнала, хотя видела только раз да и то в виде извания. Девушка с длинными светлыми волосами, огромные глаза чуть светятся, бирюзовые, как морская волна. Обычная девушка, только во взгляде такая печаль и доброта, что словно ножом по сердцу.

— Ты — Лилле? — спросила я на всякий случай.

— Да. Только я могла прийти сюда.

— Почему? Почему Арилинн не приходит?..

— Из нас всех только я могу попасть в это место. Остальные маги, им невозможно пройти сквозь защиту айлинита, этого металла. который гасит любую магию. А я… я могу только утешить тебя, — она раскрыла обьятия, и я, всхлипывая, полезла к ней жаловаться и плакать с новыми силами. Я ей всё рассказала, как страшно и как больно, как одиноко и тоскливо, мое сердце так рвалось к ней, словно мгновенно приняло ее, такую милую и добрую, всепонимающую и прощающую любую глупость, что я могла ляпнуть.

Она меня обнимала и укачивала, как маленькую, гладила по голове и целовала в макушку. Она уговаривала меня быть сильной и отважной, что бы не случилось, не надо отчаиваться, что всегда есть надежда.

Слова ее были просты и не содержали особой мудрости. Да и не нужна была мудрость. Нужно было тепло, которым она щедро делилась, сочувствие, эта материнская ласка, слёзы, бегущие по ее щекам.

Она просидела со мной всю ночь и исчезла только на рассвете. Я чувствовала себя выжатой тряпкой. Тряпкой, из которой выжали все слёзы и апатию. Когда Лина принесла завтрак, я слопала всё и попросила добавки.

Самое сильное на свете — это любовь. Я люблю Киарана и своих друзей, люблю Арилинн и Кайриса, и Амрисса с Лилле. И других тоже, но мне как-то чувствовалось, что эти четверо мне ближе и роднее. У меня глаза Амрисса и нос Арилинн. А еще в моем сердце хватит места для Лины и трех фоморов. И даже для противного гнусного Атрейона с его трогательной затаённой заботой.

У меня так много любви. А что есть у Фебала? Ничего. Даже фоморы его ненавидят. Ох, чувствую, что сам он недолго просидит на троне, даже если получит королевство. Обязательно кто-нибудь его пристукнет, может, и сами фоморы. Вот их Балор вылезет и наваляет дядюшке по самое не хочу, чтоб не рыпался.

— Аннис Арвайд, — начал Ворон, усевшись передо мной на стул, — я пришел поговорить с тобой.

Я гордо вздернула нос, забившись с ногами в угол кровати. Княжна Тараканова да и только. Жанна Д'Арк перед судом инквизиции.

— У тебя сильная воля, — сказал дорогой дядюшка. — Ты не сломалась в плену, не хнычешь, не умоляешь пощадить…

— А есть смысл? — спросила я. — Можно подумать, если я попрошу не резать меня, как поросёнка, ты прекратишь это делать. Зачем же тогда стараться?

— Ты не так глупа, как кажешься.

— О-о… И на том спасибо…

— Слишком дерзка… Что ж, в тебе течет великая кровь, — кивнул Фебал.

— По-моему, у кого-то нездоровый интерес к крови, — съехидничала я. — Давно у психолога был?

— Аннис, — нахмурился дядюшка Фебал, и его странные бледные глаза чуть потемнели. — Я пришел предложить тебе сделку. Ты ведь не хочешь умереть?

— Хм… — я задумчиво посмотрела на него, — неужели у меня есть что-то более ценное, чем моя кровь? Удивительно… Сейчас я узнаю, что у меня волшебные штаны… А! Я знаю! У меня волшебные волосы! Тебе же они так нравятся! Такие рыжие-рыжие, как у моего папы Брайса!..

— Заткнись, дура! — рявкнул Фебал, едва сдержавшись от того, чтоб ударить меня. — Я хочу предложить тебе другой ритуал! Его ты сможешь пережить!

— Это какой-такой другой? — удивилась я.

— Ритуал передачи силы, — ответил Фебал. — Если ты добровольно откроешь себя мне, я смогу взять твою магическую сущность. Ты перестанешь быть магом, а я стану сильнее вдвойне…

— Что? — недоверчиво спросила я.

— Аннис… Я обещаю, что отпущу тебя на свободу, — сказал Фебал очень-очень мягко. — Ты больше не будешь угрожать мне, я не причиню тебе зла, живи себе своей жизнью… А мне очень нужна твоя сила. Ведь ты же не захочешь, чтобы миром правили фоморы? Только я смогу сдержать их…

Ой, врёт, не краснеет… За шкуру свою испугался, нутром чую, задумывается, что будет дальше, когда фоморы исполнят свой договор. А он им ой как насолил кашку-то…

— Если ты заберёшь у меня мою сущность, разве я не умру? — скромненько спросила я.

— Не сущность тебя! Сущность твоей магии! — терпеливо пояснил Фебал.

Ну спасибо тебе, маленький Шатсур, такое мудрое драконье дитя. Как-то твоим словам я доверяю больше, чем дорогому дядюшке. Говорил же он об этих передачах, у меня нет еще склероза, чтобы такое забыть. Прям бегу и падаю отдавать ему силу. И так нахватался, еще и мою хочет.

— Нет, Ворон, — сказала я спокойно. — Ничего я тебе не отдам. Я вообще ни в одно твое слово не верю. С чего ты вообще взял, что я могу согласиться? Да и что в моей силе такого неповторимого, сам же всё то же самое имеешь…

Фебал помолчал. Достал откуда-то из-под плаща небольшой медальон, золотой, из тех, что открываются.

— Посмотри.

Я удивлённо взяла этот медальон и раскрыла его. Внутри было две эмалевые миниатюры. Одну я сразу узнала. Это был портрет Рианнон, моей мамы. Совсем юная, ослепительно прекрасная с этими ее солнечными волосами и яркими фиолетовыми глазами. А вторая женщина была на нее немного похожа, чуть старше, но тоже очень молодая. Черные волосы окутывали ее грозовым облаком. Золотисто-оливковая кожа, смуглая, как у рануян. Полные, чудесной формы губы чуть улыбались. А глаза — огромные, миндалевидные, экзотичные, были такие же как у мамы, у меня и у Амрисса — ярко-фиолетовые, словно сияющие аметисты. Самая красивая женщина, что я видела в жизни.