Порочные (СИ) - Вольная Мира (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
— Нет… — выдохнула, отчаянно желая верить собственным словам. Проблема была в том, что мне с огромным трудом удавалось сопротивляться. Меня крутило, корежило, почти выворачивало от желания к нему. Моего контроля над зверем просто не хватало. Я не могла удержать ее желания и чувства. И с каждой секундой она пробиралась все ближе и ближе к поверхности.
— Любишь сопротивляться, да? — усмехнулся Реми, проводя носом по моей скуле, продолжая тереться о меня. — Ну что ж… давай, сопротивляйся. Это заводит сильнее.
— Отпусти, — прошипела, начиная дрожать сильнее. — Отпусти или, клянусь, я убью тебя.
— Это просто поцелуй, Эмили. Я не прошу о большем. Поцелуй меня.
— Нет, — почти простонала, сжимая челюсти.
И что-то изменилось в следующий миг. Запах Реми стал гуще, а виски сдавило с такой силой, что из глаз брызнули слезы.
— Поцелуй меня, — тверже, жестче. И я сдалась. Сдалась ему и волчице внутри, накрывая мужские губы своими, понимая, что проиграла, что совершенно не могу этому больше сопротивляться. Я почти не запомнила этот чертов поцелуй, только жар и невероятное облегчение, почти эйфорию от того, что делала и что чувствовала. От того, как его язык хозяйничал у меня во рту. Поцелуй был мокрым и слишком грубым. Но даже такой он доставлял удовольствие, удовольствие такой силы, что я начала стонать в голос, подаваясь навстречу движениям бедер Реми. И…
И все равно это было мерзко.
Он отпустил меня только тогда, когда мне казалось, что я больше не выдержу. Отпустил, легко коснулся моих губ и вернулся, будто ничего и не было, к работе: к пробиркам и микроскопу. В бесцветных глазах светилось удовлетворение.
А я сжала в руки в кулаки с такой силой, что брызнула кровь, прикусила губу, уставившись в стену перед собой, стараясь вернуть контроль над телом и мыслями.
Потом взяла со стола мобильник и вышла.
— Лан, нам надо поговорить, — произнесла, стоило волку поднять трубку.
— Я так понимаю, ты слышала последние новости, — тяжело вздохнул волк.
— Слышала. И это бесит, но поговорить хочу не об этом. Точнее, не только об этом. Скажи, ты нашел что-то на отца Колдера?
— И да, и нет, — непонятно ответил Лан, после чего понизил голос и продолжил: — Погоди секунду, я отойду куда-нибудь, а то здесь в последнее время слишком много народу.
— Народу, Лан?
— Да, Эм, народу, — тяжело вздохнул оборотень, послышался звук шагов, шум голосов, как жужжание, знакомый писк электронного замка. — Тут вообще всех много. Стеф нас знатно подставила.
— Представляю, — процедила, сжимая переносицу, садясь на ступеньки крыльца. Дилан ничего не ответил, очевидно, продолжал идти туда, где потише. Я же просто смотрела перед собой, стараясь абстрагироваться от того, что только что произошло. Тема Стеф и ее предательства казалась достаточной благодатной, чтобы разбить повисшую между мной и Ланом тишину, вдруг ставшую невыносимой. Наверное, потому что оставаться наедине со своими мыслями мне было еще страшнее, чем обсуждать побег волчицы. — Как ей удалось выбраться? Я не понимаю, кто ее выпустил?
— Ты не смотрела гребаное интервью, да? — Лан скорее утверждал, чем спрашивал. И мне не особенно понравился его вопрос, потому что… Потому что что-то мне подсказывало, что я не зря не смотрела это сраное интервью.
— Нет.
— И не смотри. Она говорит, что мы ее пытали, что удерживали насильно, что издевались, что занимаемся чуть ли не Евгеникой и еще много всякого бреда, — Дилан злился. Рычание — в словах, в голосе — сталь, дыхание — тяжелое и слишком громкое. Всегда спокойный, бесшабашный весельчак сейчас готов был убивать. — Филипп безвылазно торчит то в совете, то общается с газетчиками, оправдываясь, по сути, и перед теми, и перед другими. Всю лабораторию перерыли, у моего дома толпа журналистов и активистов. Сука не стеснялась называть имена. У твоего, кстати, тоже неспокойно. Она много дерьма на тебя вылила, Эм.
— Счастлива слышать, — хотелось разозлиться на Стеф, хотелось, чтобы это звучало зло, но… отчего-то не получалось, поэтому вышло скорее безразлично. — Так кто вывел ее из центра?
— В интервью она заявила, что это был доброжелатель, намекнула, что кто-то из персонала. Идут проверки.
— Класс, — закатила глаза, закусывая губу, продолжая слушать в трубке эхо тяжелых и быстрых шагов Лана.
— Ага, — огрызнулся мужчина. — Самое интересное, что ей как будто сценарий заранее подогнали. Она будто по бумажке говорила. Каждый жест отрепетирован, каждая эмоция четко выверена, словно… Не знаю, словно читала с суфлера.
— Черт, может, все-таки мне стоит посмотреть то интервью? — спросила скорее у себя, чем у оборотня.
— Нет. Поверь, не стоит, — пробасил Лан, и звук его шагов наконец-то стих, послышался очередной писк очередного замка, а потом и звук закрываемой двери. — Она несет полную чушь, а еще… У меня сложилось ощущение, что она очень боится.
— Нас? — переспросила я неверяще.
— Не знаю, Эм. Возможно и нас. А может, своего волка.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась, насторожившись. — Он… Он же не знает, где она.
— Ты так в этом уверена? Я вот тоже до недавнего времени полагал, что все, чем мы занимаемся, держится в секрете.
И… крыть было нечем, черт возьми. Лан прав.
— Полагаешь, он организовал это «восстание» борцов за нравственность? У него действительно есть столько денег?
— Нет, не он. Думаю, он просто воспользовался ситуацией. Мы же перевели Стеф и Брайана из карантина, ослабили контроль и увеличили количество седативных, к ним стало проще подобраться.
— Кстати, как Брайан?
— Держится, — хмыкнул Дилан. — Хотя и для него выходка Стефани стала тем еще сюрпризом.
— Я скоро вернусь, Лан, обещаю, — вздохнула тяжело.
— Вернешься? — прозвучало… иронично, на самом деле. Дилан знал, чего мне стоило возвращение в стаю, Дилан прекрасно понимал, чего мне стоила встреча с Марком. Но я не собиралась рассказывать ему о том, что случилось этой ночью, я не собиралась говорить ему про Реми, хотя и очень хотелось. Хотелось рассказать хоть кому-то. Но… Дилан вряд ли мне чем-то поможет. Только психанет. А я не хотела заставлять оборотня психовать, в центре и так проблем хватает, чтобы еще прибавлять моих.
— Как это ни странно, да, — кивнула, не знаю зачем, будто сама себя хотела в этом убедить, будто этот кивок мог придать мне уверенности.
— Мне грустно это слышать, Эм. Мне грустно, что у вас ничего не вышло.
Комок встал в горле, подкатил к самому основанию и разбух, как губка, напитавшаяся воды. Дилан был искренен в своем сожалении и сочувствии. Дилан верил в меня и Марка, несмотря на все, что между нами произошло, и от этого было почему-то тошно вдвойне. Очень тошно. Страшно тошно. Настолько, что я отвела руку с телефоном подальше от уха, согнулась, упираясь рукой в колено, и заставила себя продышаться. Если бы не продышалась, разревелась бы. Скорее всего, Лан все понял.
— Мне тоже грустно, Лан. Хуже даже, чем ты можешь себе представить. Хуже, чем было, когда я только появилась в центре, — проговорила, когда поняла, что воздух просто больше не лезет в легкие, что мерзкий комок кислотным сгустком рухнул куда-то в желудок, продирая горло до крови, что не разревусь, даже если Дилан скажет еще что-нибудь в том же духе. — А теперь давай, пожалуйста, закроем эту тему и вернемся к Колдеру. Что тебе удалось найти?
— Немного, на самом деле. Отец твоего парня работал на совет, на центр. Работал несколько лет, занимался генетикой. Но чем именно, не понятно. Все засекречено. Даже у Филиппа нет доступа к этим материалам. Хуже того, я понятия не имею, чем мог заниматься бухгалтер в центре, да еще в лаборатории генетики.
— Мать? — спросила, понимая, какой услышу ответ, чувствуя, как шевелятся волосы на затылке, как натянуты нервы. Почти звенят. Единственное, что никак не складывалось в единую картинку: как они вообще отпустили Колдера. Как совет отпустил его отца и мать.
— Ничего нет. Никаких упоминаний. Кроме, пожалуй…
