Между Призраком и Зверем - Сурикова Марьяна (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
– Как ты можешь менять, если слияние не завершено? Да и как предсказать, что из его прошлого вплетется в мое сознание? Может, о маленькой библиотекарше в той части души не осталось воспоминаний? А, кроме тебя, у нас с Призраком нет ничего общего, поэтому не питай пустых иллюзий.
– Я не питаю, и у вас есть общее, но это заметно лишь со стороны и тому, кто знал вас обоих. Сейчас в тебе проявляются его черты. Например, прежде ты принуждал, навязывал свое мнение, а он, напротив, всегда слушал и понимал. Ты… вы тоже научились слушать.
Кругом разлилось ощутимое напряжение. Под ледяным взглядом императора я внезапно лишилась дара речи. Возникло стойкое убеждение, что своей исповедью сделала только хуже. Кериас будто сложил все факты и вывел общее заключение, а мои ответы сыграли не в мою же пользу. И хотя я не соврала ни в чем, но где-то точно ответила неверно. Не поторопилась ли донести до него свою правду?
– Все? – коротко уточнил император. Скулы его побелели, а пальцы сдавили подлокотники, – закончили разговор?
Я молча кивнула.
Он также молча поднялся. Я отвела взгляд, глядя, как по подолу пляшут равнодушные ко всему разноцветные пятна.
Легкое движение ладони и тяжелое кресло отлетело к стене, впечатавшись в нее с такой силой, что превратилось в груду разломанного дерева. Кериас не прикасался к нему, он лишь качнул рукой.
Вскрикнув, я отшатнулась от книжного шкафа, с которого внезапно посыпались книги. Светильники по периметру комнаты один за другим оглашали библиотеку звоном разрывающихся стеклянных колб. Вокруг закружили в причудливом танце листы бумаги, а со стороны лестниц донесся скрежет. Металлические витые перила корежились и скручивались в непонятную бесформенную массу.
– Кериас! – я со всей силы прижалась к массивному столу, но мебель вдруг заскользила по полу, точно по гладкому льду, и я вместе с ней.
С визгом отцепилась от вращающегося стола и, взмахнув руками, промчалась по инерции прямиком к ближайшему шкафу.
Я его все-таки довела! Додумалась же сравнить с Верноном! Спровоцировала взрыв эмоций, а он, предотвращая обращение, выпустил из-под контроля свою силу.
– Не круши здесь все, лучше меня возьми!
Высшие силы. Как можно было так оговориться?
– Обними, я хотела сказать, обними! – крикнула застывшему возле двери магу, перекрывая вой ветра. Воздушные потоки уже стягивались в стремительно черневшую воронку в центре комнаты.
– А! – ноги вновь заскользили по полу, и меня на полном ходу впечатало в мужскую грудь. Я ожидала, что он снова обнимет, прижмется щекой к волосам, а я непременно обниму в ответ, чтобы успокоить, но Кериас поступил иначе. Он резко развернул спиной к себе, прижал к двери мои ладони и коснулся обнаженной кожи губами.
Я ахнула, но вздох потонул в окружающем шуме. С каждым движением губ по моему телу стихали завывания ветра и скрежет, сменяясь шорохом круживших в воздухе бумаг, которые медленно падали на пол. Перестал гнуться металл, и не было слышно звона стекла. Я и сама замерла не двигаясь. Медленно приходило понимание, что если берешься примерять на себя дерзкий образ, то будь готова ощутить себя сливочной карамелью, тающей под мужскими губами.
Он остановился, а я осознала, что крепко прижимаюсь к двери, цепляясь пальцами за резные узоры. Его дыхание ещё касалось кожи, но руки уже выпустили из захвата мои ладони и губы отстранились. Я набрала в грудь воздуха и очень медленно выдохнула, справляясь с бешеным сердцебиением.
Тишина за спиной указывала на то, что все закончилось, но так боязно было повернуться. Я пересилила себя, чтобы взглянуть в лицо Кериаса, уже спокойного, почти невозмутимого, с потемневшим взглядом, который встретился с моим. Что он выражал? Не в моих растрепанных чувствах было сделать верные выводы. Зато император сразу прочел мои мысли, так явственно они отразились на лице – непросто стать зависимым от женщины, которую уже вычеркнул из своей жизни.
– Ненадолго, – четко произнес Кериас. – Даю слово, что отпущу, когда смогу взять все это под контроль, и ты уедешь отсюда.
Его ладонь легла на мою спину, провела вверх, по кромке атласных лент, мягко обхватила плечо. Император привлек чуть ближе, склонился и вполголоса сказал:
– А пока, Миланта, есть время определиться «вы» или все-таки «ты». Эти переходы бесят! – и отстранившись, он покинул библиотеку.
Я поняла, что значили замечания окружающих о способности Кериаса отодвигать эмоции на второй план. Мне это было не дано. Если чувства вмешивались, то мысли о них всегда роились в голове, даже во время проведения поиска в библиотеке и составления необходимых записей для императора. А он работал совершенно иначе: сконцентрировавшись на задаче, внушив себе, что остальное не имеет значения. Правда, иногда зверь все же брал над человеком верх.
Бывало, я приходила в гостиную императорских покоев, где Кериас работал по вечерам, и приносила ему записи. Временами он коротко кивал и, забрав бумаги, позволял удалиться. А иногда указывал на широкий подлокотник своего кресла, и стоило присесть рядом, как его пальцы переплетались с моими. Он читал, задавал вопросы, а потом замолкал, подносил мою ладонь к губам и целовал. Или же, слушая ответы, вдруг откидывал голову на спинку кресла и закрывал глаза. А порой мог поддразнить внезапным искушающе медленным прикосновением пальцев, провокационно скользящих вдоль разреза на шелковой юбке.
Он нуждался в аретерре, хотел того или нет, и мы виделись часто. В течение дня и по вечерам, на глазах толпы придворных или в полумраке пустой комнаты. Среди массы людей, играя свои роли, или наедине. Иногда он мог отыскать меня совершенно неожиданно, например, в удаленном уголке дворцового парка. Я стояла, разглядывая фигурно-остриженные кусты или пышные заросли роз, задумавшись о своем, как вдруг ощущала его присутствие. Кериас всегда приближался бесшумно, подходил со спины, чтобы обнять, скрестив ладони на моем животе и положив подбородок на макушку, а потом так же без слов вдруг отпускал и уходил.
И только позже я поняла, что это был вовсе не способ успокоить разбушевавшегося зверя. Работая днем в библиотеке, ночью я втайне читала найденные книги про оборотней. Безграничный допуск к собранной в хранилище информации позволил отыскать немало ценных сведений, и я разобралась в разнице между аретеррой и шааной. Слова же «шаатер» не существовало в принципе.
Покой в душе, полный контроль над ситуацией и отсутствие тревоги – в этом проявлялось влияние «природного успокоительного». Зверь погружался в блаженную спячку, понимая, что в его мире царит гармония. Но потребность в прикосновениях и желание ощущать рядом «свою» женщину, оглядывать толпу незнакомцев в поисках ее лица или слушать, закрыв глаза, ее голос – это была тяга к шаане. Две потребности причудливо переплелись в Кериасе и они же служили катализатором его более быстрой трансформации.
Спокойного зверя было проще подчинить, взяв обращения под контроль, а мощность магической силы, напротив, возрастала в присутствии источника сильных эмоций, то есть шааны. Оказывается, невероятно интенсивный дар, проявившийся после воскрешения, как и заявление о себе второй ипостаси, походили на хаотичные всплески. Для обретения полного контроля над влитой в тело ликана магией тоже требовалось время. Эти всплески то слабели, то вдруг проявлялись столь мощно, что воздух кругом потрескивал от напряжения. И я, служа катализатором магической силы и ингибитором звериной агрессии, могла наблюдать, как день ото дня сживается с новым собой император.
Слияние сущностей тоже шло постепенно, хотя правитель настойчиво противился сознанию неуловимого врага. Разум и опыт Кериаса, его знания, подход, привычка реагировать так или иначе на конкретную ситуацию – все это осталось, но склонность к насмешкам и иронии теперь смешивалась с невозмутимостью и уверенностью, с почти безупречным умением держать себя в руках и контролировать ситуацию, если ничто не провоцировало всплески. Возможно, маг боролся с собой, полагая, будто одержимость убийцы перейдет к нему, как перешло когда-то безумие Ириадена.
