Между Призраком и Зверем - Сурикова Марьяна (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Весь этот сложный и явно болезненный процесс вызывал в Кериасе массу противоречий, но мужчина держался.
Пока я не давала повода злиться, владыка мог спокойно разговаривать, слушать и даже спрашивать моего мнения. А я старалась лишний раз не напоминать о Призраке и о наших с ним отношениях. К чему дразнить зверя, если шаатер пробуждала его инстинкты, которые были намного глубже и сильнее повелений рассудка. Поэтому Кериас оказался не в состоянии переломить себя настолько, чтобы сразу же отослать меня прочь.
Вот так и текли дни – хождение по краю, ощущение опасности, ожидание взрыва, но вместе с тем беспрестанное медленное движение нитей, сплетающих наши эмоции и чувства.
Так я ловила себя порой на странных реакциях: то вздрагивала от простых прикосновений, то вдруг перехватывало дыхание или от ощущения руки на талии подгибались колени. А иногда начинала ни с того ни с сего улыбаться, глядя на оживленного Кериаса. У Эвелин хорошо получалось смешить его. Я же всегда отличалась молчаливостью, привыкла хранить мысли и чувства при себе, да и не могла ощущать той свободы, что чувствовала магиня рядом с сыном. Не выходило дразнить, вызывая смешинки в глубине темных глаз и хитрый кошачий прищур. У меня получалось лишь заставлять эти глаза темнеть, а губы сжиматься. И наедине со мной он не демонстрировал той живости, что, была ли нет, свойственна ему прежде.
Я вдруг осознала, как прежняя роль фиктивной любовницы и приманки помогала четко держать дистанцию. Мы не много общались в то время. Да и его болезнь не позволяла Зверю расслабиться. Однако из прошлого, отраженного гранями, я помнила, что «живому» Вернону была свойственна черта совершать авантюрные поступки, а Кериас определенно задумал нечто очень рискованное на день торжественного приема послов государств и посланников великих княжеств.
Полагаю, все мы могли спокойно дожить до того знаменательного дня, завершив приготовления. Однако на вполне ровном пути я все-таки оступилась, допустив ошибку.
Тихий вечер, приглушенный свет, и я вновь устроилась на подлокотнике кресла, а Кериас, слегка хмурясь, проглядывал строчки, написанные моей рукой. Речь шла об Иннеи, последнем и самом мятежном княжестве.
Уже завтра наступал день, когда откроются ворота дворца и внутрь хлынет толпа приглашенных.
В этот вечер мы были в покоях не одни. Присутствовали Эвелин, маг Илирий, обладавший даром внушения, и еще один мужчина, очень старый и дряхлый. Советник дяди нового императора. Он уже почти не ходил, но его ум оставался чист и ясен, как в юности. Великий человек, чье имя стало синонимом настоящей дипломатической мудрости в нашей стране. И его нарочно привезли во дворец накануне великого события.
Кериас был напряжен, я чувствовала это хотя бы по тому, как крепко он сжимал мою ладонь, подняв ее на уровень лица, вдыхая аромат аретерры и легонько поглаживая большим пальцем мое запястье.
– Сколько? – вновь глубоко вздохнув, спросил он у старика.
– Десять княжеств присягнули великому князю Иннеи, – продребезжал в ответ старческий голос.
Напряжение в воздухе нарастало.
– Они разжигают волнения среди своего народа, – добавил старик, а Кериас выдохнул.
– Завтра все решится, – ответил он.
Советник кивнул и зашелся в кашле. Эвелин тут же поднесла ему стакан с водой.
– Благодарю, – отозвался он, отпив несколько глотков. Выцветшие старческие глаза остановились на напряженном императоре.
– Наверняка предпримут попытку…
– Наверняка, – не дал закончить Кериас, – это учтено. Ты не устал, Рид?
Он махнул ладонью, а Эвелин склонилась к старику со словами: «Мы проводим вас до покоев». Кошка подхватила советника под руку с одной стороны, а маг Илирий с другой, и они вместе вышли из гостиной, в которой воцарилась тишина.
– Принеси для меня книгу со стола, – нарушил искрящее напряжением безмолвие Кериас.
Исполнив просьбу, я передала ему старый, потрепанный фолиант и в удивлении замерла, наблюдая, как он пробегает пальцами вдоль ровных рукописных строчек.
– Ты изучал древний язык? – дрогнувшим голосом спросила отрешившегося от действительности императора. Он слегка нахмурил брови, отрываясь от чтения, и поднял глаза.
– Нет. Ириаден изучал, мне не было смысла, – ответил коротко и снова склонил голову, вчитываясь, пока я, охваченная радостной надеждой, ожиданием и неверием, совершенно непроизвольно потянулась к белоснежной пряди и пропустила ее между пальцами. Все в том же состоянии томительного предвкушения припомнила, Вернон знал этот язык.
Оказалось, я произнесла последнюю фразу вслух.
Воздух вокруг наэлектризовался, словно перед бурей. Кериас резко вскинул голову и успел поймать мой полный надежды взгляд.
– Прекрати, – прошипел он, – прекрати искать его во мне!
Книга отлетела на другой конец комнаты, император подскочил на ноги, а я спрыгнула с подлокотника, на всякий случай отступив на несколько шагов.
– Разве преступление хотеть, чтобы ты вспомнил?
Нервы дали о себе знать, я даже умудрилась повысить голос.
– Нет, – прорычал император, – не преступление хотеть, чтобы я окунулся в воспоминания убийцы. А вот убийство – это преступление.
Его глаза горели от ярости, черные волосы, не стянутые шнурком, разметались по плечам.
– Мне надоело, что рядом ты ради него, что когда наши взгляды встречаются, я ловлю выражение ожидания в твоих глазах. Меня злит, как ты закусываешь губу, чтобы случайно не оговориться и не произнести вслух его имя. Точно так, как ты оговорилась сейчас. Или когда твои пальцы тянутся к этой пряди, а потом приходишь в себя и резко отдергиваешь руку.
– Я здесь ради тебя, потому что зверю нужна аретерра!
– Которой ты могла не стать, не проберись тайком во дворец!
Я замолчала, он тоже. Отвернулся, сделал несколько шагов в угол комнаты, затем обратно, остановился и скрестил руки на груди.
– Поздно, Миланта, не так ли? – спросил вдруг почти спокойно.
– Да, – ответила приглушенно.
– Завтра непростой день, нужно отдохнуть как следует. Как полагаешь?
– Конечно.
– Ведь Вернон даже не касался тебя?
– Я его цел…, - резко оборвала себя на полуслове. До сознания дошло, что в его почти равнодушные и отвлеченные фразы каким-то образом вплелся вопрос про стража.
– Целовала, ты хотела сказать, – усмехнулся Кериас, – сама. Поскольку он был бесчувственной глыбой, зато настоящим рыцарем.
Я ощутила, что почти до крови закусила нижнюю губу. О чем он сейчас подумал? О том, что его-то я всегда отталкивала?
– Убийца тебя привлекал, но от Зверя ты приходила в ужас?
– Я вовсе не боюсь барса, – ответила почти обреченно.
– Барса? – его голос даже дрогнул от сдерживаемых чувств, – значит ли это, что человек гораздо хуже?
Я не успела переубедить его и даже просто сказать «нет». Кериас схватился за волосы и запрокинул голову. Наверное, пытался совладать с собой, но эмоции в этот раз накрыли столь остро, что в следующий миг раздался треск рвущейся ткани, а через минуту на ковре сидел огромный снежный кот.
Я прижала ладони к губам, а взъерошенный рычащий зверь оглядел комнату. Увидел меня и в несколько прыжков преодолел разделявшее нас расстояние. Принюхался, махнул по полу длиннющим хвостом и, выпростав вперед мощные лапы, потянулся.
Признаюсь, что смалодушничала в тот миг. Следовало заговорить и звучанием своего голоса «разбудить» человека, вернуть Кериасу мужской облик. Но я вдруг так обрадовалась белоснежному в черных пятнышках коту, что не смогла удержаться. Опустилась на колени, протянула вперед руки, и он подошел. Ткнулся мордой в мое плечо, а я прижалась лицом к теплой пахнущей можжевельником шерсти.
Чувствуя себя, словно он был моей аретеррой, успокаивалась от одного присутствия сильного хищника, дарившего мне чувство безопасности. Я так устала быть в напряжении, следить за своими словами и фразами. А сейчас наслаждалась, потому что рядом было единственное существо во дворце, которое радовалось моему присутствию. И когда пальцы погрузились в густой мех, а я принялась почесывать широкую грудь и мягкие уши, слуха коснулось кошачье урчание.
