Между Призраком и Зверем - Сурикова Марьяна (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
С самого начала этой истории моего мнения никто не спрашивал, а теперь Кериас одержим тягой к шаане, но разве это любовь? А я после той ночи, когда они погибли, почти помешалась и снова воскресла, увидев его живым, но сегодня утром император указал на мое место, и это место любовницы. Да и кто бы рассчитывал на большее, он ведь правитель Монтерры. Даже Ириаден тогда не женился на Инессе.
– Потому ты сопротивлялась сегодня? – поинтересовалась Эвелин.
– Императору важно было наказать. И ласки его, такие откровенные, до дрожи, а сам он холоден и циничен. Словно изучал мои реакции, хотел добиться отклика и добился, но этим же и унизил. Он ещё в прошлый раз сказал, будто мое тело живет лживой жизнью вдали от чистого сознания. И сегодня я снова открылась прикосновениям, а значит подтвердила его слова. Начинаю думать, что и правда лгунья, раз тело отделяется от разума, раз ему хорошо, а сердцу горько. И ещё Кериас считает, будто я отдаюсь другому мужчине.
Руки чуть не упустили кувшин оттого, что дрожали, но Эвелин успела его перехватить.
– Как много у тебя в голове, – медленно проговорила магиня.
Кажется, я и правда немало наговорила. Слишком долго держала в себе, даже отцу в письмах ничего не писала, и вдруг перелилось через край. Кошка же слушала внимательно, не мешала высказаться.
– Я в состоянии понять, о чем ты рассказала, а Кериас вряд ли. Мужчины по-другому мыслят, они иначе устроены. Вот знаешь, что было у вас сегодня утром с его точки зрения?
– А вы знаете его точку зрения, он вам рассказал?
Я отерла вновь выступившие слезы и крепче обняла колени.
Кошка качнула головой:
– Не рассказал. Но он не хотел унизить, он стремился погасить свой голод. Ему нужно касаться тебя, просто жизненно необходимо. Поцелуи, рукопожатия, эти невинные ласки – все не то. Ему мало. Когда сама испытаешь, сможешь понять, о чем я говорю. А если учесть, что чувства вышли из-под контроля, что зверь испугался потери своей шаатер, будто кто-то другой может ее отобрать, то становится ясно отчего произошел срыв.
Он переступил предпоследнюю черту и умудрился остановиться. Но пусть так. Утрать он контроль совсем, и было бы хуже. Это ведь звериные инстинкты, те самые, неподконтрольные разуму. Зверь берет верх, никакие доводы рассудка, никакая сила воли не помогут. Даже молния, ударившая точно в лоб, не приведет в чувство. Ему нужно было доказать, что шаатер его и именно его руки и губы дарят наслаждение и заставляют ее стонать.
– Пусть он доказал, и что теперь?
– А то, что твои слезы сыграли роль, и нечто в нем сильнее даже зверя. Но Кериасу необходимо приходить к тебе – заглушить тревогу и напитаться твоими эмоциями, загасить на время растущую потребность в шаатер.
И как я смогу это вынести?
Последний вопрос я вслух не задала, а вместо него спросила кошку о другом:
– Чего вы хотите от меня?
– Успокойся и приди в себя. Ты знаешь, что назначено на сегодняшний вечер. Жаль, срыв произошел накануне. Возможно, враги подгадали. Кериаса намеренно выводят из равновесия, хотят ослабить, вот и подкинули вовремя новости об объединении княжеств. Вероятно, они рассчитывают на якобы природное безумие императора. Если ты сейчас отвернешься, ему не сдержать вторую ипостась. Зверь слишком чутко реагирует на опасность и возвращает свой облик, чтобы отразить удар. Так что раз ты осталась во дворце помочь, соберись и помоги.
Я кивнула, не глядя на нее, а Эвелин поднялась. Обхватила покрепче графин и, уже очутившись возле двери, вдруг снова обернулась.
– Не знаю, откуда тебе это известно, выяснять не стану, но время, проведенное с отцом Кериаса, было для меня самым счастливым. Думаешь, такая любовь многим в мире дается? Пусть это длилось недолго, и я была на вторых ролях, всего лишь любовница, но мне есть о чем вспомнить. А боясь чувств, можно жизнь и не узнать никогда.
И она покинула спальню.
Я увидела его накануне праздника. Должна была дождаться приглашения и отправиться к нему перед самым выходом к гостям, но в итоге император пришел сам в мои покои под руку с мадам Амели. Они зашли в гостиную, а у меня сразу ноги подкосились, и я быстро поклонилась, пытаясь скрыть дрожь.
– Дорогая! – прощебетала сладкоголосой птичкой волшебница, – как только его императорское величество вызвал во дворец, я тут же прилетела.
– Такая честь, мой император, – и она низко поклонилась, демонстрируя владыке всю прелесть в меру откровенного декольте и попутно одарив Кериаса обольстительной улыбкой.
– Как всегда очаровательны, мадам, – очень галантно отозвался правитель и коснулся губами ручки вдруг зардевшейся модистки.
Я бы тоже зарделась на ее месте от сочетания вкрадчивого тона и кошачьей улыбки.
– Миланта в вашем распоряжении, – сказал он, и пришел мой черед краснеть, столкнувшись с ним взглядом. – Пусть поразит всех сегодня.
Он снова улыбнулся нам обеим и вышел из спальни, а мы еще постояли так минутку, молча глядя ему вослед, пока не пришли в себя.
– Ох, какой мужчина! – обмахиваясь ладошкой, выдохнула волшебница, а потом увидела мое лицо и всплеснула руками, – я не претендую, дорогая, он ведь уже выбрал любимую фаворитку.
Я решила не комментировать последнюю фразу, а вместо этого морально приготовилась приносить всевозможные жертвы во имя красоты.
Амели как всегда делала все на удивление споро и быстро, но при этом вдумчиво и тщательно, попутно отпуская комментарии:
– Чуть подтянем здесь и немного вот тут. Эффект спадает постепенно, значит, скоро начнут проглядывать родные черты, а следовательно нужно чуть-чуть продлить действие нашего корректирующего лосьона.
Хотелось спросить мадам, кто же помогает ей в городе магов с такими потрясающими косметическими средствами, кто добавляет в основу волшебную составляющую; но Амели была слишком разумна, чтобы раскрывать секрет.
– Смотри, я вылепила тебе идеальный прямой нос, а он потихоньку теряет форму, скоро вновь станет курносым. А скулы не будут казаться такими высокими и совершенными по форме. Но ничего не поделать, дорогая, когда все вернется на круги своя, использовать те же средства и вновь менять внешность опасно. Ты ведь уже добилась нужного результата? Император был восхищен твоей выдумкой, так что место фаворитки в кармане, ни к чему более прибегать к радикальным мерам. Лучше заботиться о натуральной прелести, которой наградила тебя природа.
Я рассеянно кивнула, а Амели расценила это как сожаление о том, что эффект не вечен, а «огненная» фаворитка пришлась мне больше по душе, чем любовница-куколка. Модистка тут же принялась убеждать, будто насладиться полюбившимся обликом при должном уходе получится не менее трех месяцев и дальше в том же духе. Из всей монотонной болтовни я отчетливо расслышала последнюю фразу:
– Не только во внешности дело. Нужно быть соблазнительной и изобретательной в постели, тогда мужчина и вовсе перестанет обращать внимание на незначительные недостатки.
Жарко покраснев, я тем самым спровоцировала закономерный вопрос:
– К чему так смущаться, милая? Не думаю, будто тебе требуются уроки в этом вопросе. Да и в любом случае, твоя матушка уже давно рассказала обо всем, что нужно знать о мужчинах.
– Меня растил папа, – не видя в таком ответе ничего зазорного, ответила я.
– О-о, – протянула Амели, – тогда сложнее. Вряд ли мужчина в состоянии научить родную дочь, как соблазнять других мужчин. Уж скорее он внушит, что все, выходящее за рамки прогулок под ручку, является развратом чистой воды.
Мадам замолчала ненадолго и, придя к какому-то выводу, вновь решила меня успокоить:
– Не переживай, похоже, нашего императора все устраивает. От себя лишь добавлю: что двоим в постели приносит удовольствие, не может считаться извращением. Будь смелее, дорогая. А теперь пересядь сюда, пора заняться прической.
К концу содержательного общения с модисткой мои рыжие кудрявые волосы были уложены столь тщательно, чтобы и мысли не возникло, как много сил и времени ушло на создание сего шедевра. Только мадам умудрялась преподносить собственный кропотливый труд в виде смеси легкой небрежности, даже фривольности, и непередаваемого изящества. Часть волос она уложила короной на макушке, а другие локоны чуть вытянула, спустив тяжелые сверкающие кольца до самой талии.
