Сны Эйлиса (СИ) - "Сумеречный Эльф" (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Сердце Раджеда непривычно колотилось, как от пережитого волнения за кого-то близкого. За кого? За неизвестную девчонку-ячеда? Но, кажется, он перестал разделять льоров и простолюдинов. Она доказала, что разница между ними катастрофически мала, а в Эйлисе две касты слишком неоправданно возвели в великий культ.
«И это тоже планета Земля. Я должен найти Софию! Если на ее планете творится такое, они же все в опасности каждый миг!» — нервно метались мысли, а пальцы невольно пробовали нити мира, стремясь пробиться в безвестную трущобу Детройта. Но власть над артефактом не восстанавливалась. Раджед вновь люто злился на Сумеречного: «И вот это ты видишь каждый день во всех мирах?! И вот в это не вмешиваешься?!»
«Поверь, мне от этого… больно. Очень больно. Поэтому я и оказываюсь иногда на пиратском острове, чтобы мне дали по зубам. Но ничего не могу изменить, иначе сгублю весь их мир», — вдруг донесся сдавленный ответ, словно шепот осеннего ветра, что подхватил случайный высушенный лист.
«Замолчи! Пусть ты всезнающий, но хотя бы не будь навязчивой галлюцинацией!» — отмахнулся Раджед, так как меньше всего желал слышать этот голос в голове. Руки даже подернулись желтыми искрами оружия, однако бессмысленный гнев улегся.
Льор, поражаясь себе, осознал, что злится на неудавшегося стража уже не за свой испорченный план, а за ту несчастную девочку, которой они — со всей их огромной силой — так и не сумели помочь. Не имели права? Так твердил Эльф каждый раз?
Поневоле он жертвовал единицами, чтобы спасти миллиарды. «Что ж в Эйлисе никем не пожертвовал? Духу не хватило? Или план какой-то другой? У тебя же на все есть план! Зачем тебе человечность! Зачем тебе какой-то мелкий мирок по имени Эйлис! Что ж его не сохранил? Или есть целые миры, которые должны умереть, чтобы сохранился баланс? Сколько еще жертв необходимо для вселенского равновесия? И для кого тогда вся эта сила?» — фыркнул безмолвно льор, оскаливаясь. Порывом возмущения он вновь вгрызся в зеркало, перебирая магические нити. Он не ощущал жжения и разрядов электричества, словно сделался невосприимчивым к ним.
В пелене непривычного гнева без оттиска эгоизма, льор незаметно переметнулся к иным видам, признав в них Москву, а именно те места, где и жила София. Вероятно, поселившаяся тревога позволила найти ее. Перед глазами все вставал образ грубых мужиков, черной тряпки и багажника грязной машины, доводя до дрожи, от которой то кидало в озноб тревоги, то в жар ярости: никто не гарантировал, что Софией не случилось бы однажды чего-то подобного.
А могущественный Страж Вселенной, безусловно, не шевельнул бы и пальцем. Продукт неудавшегося эксперимента — вот и вся его суть, так рассуждал в порывах недовольства Раджед, подозревая, что преступно недалек от истины.
«Каждому свое испытание», — нейтрально отозвался Сумеречный Эльф, но смолк, как порванная струна. От янтарного чародея все скрывалась тайна: как вечно переживающий за всех и каждого страж с такой невозмутимостью отдает кого-то на закланье. И тут же настигал непривычный укор самому себе: со всей силой камня он на протяжении веков не занимался почти ничем, кроме шумных развлечений и услаждения плоти. Не считая войн льоров, которые велись тоже во славу одного себя, ради доказательства могущества и порочного круга мести.
«Замолчи!» — хрипло прозвучали собственные мысли, притом совершенно чужим голосом.
«Но прошло два года, я надеялся…» — неуверенно вздохнул Сумеречный, все не показываясь в хоть сколько-нибудь материальной форме.
«Да, прошло. Но нет, я не на такое появление рассчитывал! Поэтому сгинь!» — оборвал Раджед. А в следующую секунду сердце вновь замерло и пустилось сбивчивым галопом: по улице, невредимая и спокойная, шла София в окружении родителей и подросшей сестры. Раджед, сам не замечая, счастливо улыбался, приникая к стеклу, словно согреваясь дыханием далекой весны. Совершилось! Он увидел ее!
София превратилась именно в такую прекрасную девушку, какую он рисовал в своих мечтах. Впрочем, в ней по-прежнему оставалось что-то неисправимо детское: в наивной кроткой улыбке, в широко раскрытых честных глазах, мерцавших, словно сапфиры. Даже уложенные локоны ниже лопаток светились расцветом лучшей поры юности, еще достаточно беззаботной, чтобы не отвоевывать свою красоту у усталости взрослых хлопот и тягот ответственности.
Впрочем, все зависело от образа жизни. Софию же судьба не обделила ни добрыми родителями, ни достаточно определенным будущим. Раджед вдруг с горечью понял, что он и все произошедшее в Эйлисе — это, возможно, самое страшное ее воспоминание. И все же сладостно пьянила возможность вновь увидеть ее, вновь вспомнить аромат ее волос и впитать новой памятью каждую черту чудесного образа.
— Это же София! — прошептал блаженно Раджед, смакуя желанное имя. — София! И Рита… и… о нет!
Время резко застыло вязким желе ужаса. Счастливая семья шла возле стройки, где возводился некий супермаркет. Огромные краны поворачивались в разные стороны, опускали и поднимали тяжелые блоки и балки. Но вот один из них пошатнулся, подкошенный порывом ветра. Тяжелая изогнутая балка накренилась, выпрастываясь жадной лапищей погибели из своих креплений. Тросы лопались, смещая центр тяжести, отчего крановщик, поняв беду, отчаянно подавал сигналы товарищам внизу. Но было слишком поздно. Несчастный случай — один из миллионов и миллиардов. Только кто так судит? Всевидящие стражи, которым наплевать на людей? Целый мир в лице Софии и ее близких балансировал на лезвии.
«Эльф! Они же погибнут! Спаси их!» — вскрикнул Раджед, кинувшись к зеркалу, озираясь по сторонам в поисках друга, которого так старательно прогонял. София! Увидеть всего на мгновение, чтобы вот так страшно потерять навсегда?
Балка все больше кренилась, кран заклинило, а прохожие внизу, кажется, вовсе не замечали нависавшей над ними угрозы. Балка сорвалась, вырывая из груди Раджеда неразборчивый сорвавшийся вопль.
Внезапно время совершенно замедлилось, предметы застыли, даже пылинки просматривались в воздухе замершим бисером. Отчетливо раздались слова незримого стража, словно глас самой судьбы:
— Нет. Это ты должен спасти.
— Но я не могу! Зеркало запечатано! — Раджед вцепился в портал, поцарапав когтями витиеватую раму. Стекло же оставалось безучастно неподатливым.
— Можешь! Это — твой катарсис! — возвещал не Сумеречный, но Страж. Не безликий и безучастный наблюдатель, но тот, кто всегда знает конечную цель, пусть и несет непомерный груз всеведения.
«Катарсис… Катарсис…» — эхом вторил гул стучавшей в ушах крови. Раджед судорожно вспоминал: да-да, он что-то забыл! Что-то принципиально важное, дающее множество ответов без слов. Нити! Нити мироздания и рычаги! Он стремился добраться до них, научиться управлять. И в прошлый раз вышло, когда Софии грозила смертельная опасность. Тогда он поразил своих извечных врагов той магией, что перекрыла все хитрые планы. Потаенное открылось не от долгих измышлений и тренировок, сила, казалось, шла и самой души.
Бисер пылинок вернулся на рельсы времени, ускользающих неуловимых секунд между грядущим и совершившейся неизбежностью. Вся жизнь — полет пылинки от потолка до пола, кружение между каменными плитами.
