Цепная лисица (СИ) - Эго Мэри (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Тут Кошка, наконец, заметила Тень и побледнела ещё больше, став цветом лица напоминать бумагу. Метнула испуганный взгляд на Ящера.
— Всё идёт по плану, — ответил тот на невысказанный вопрос. — Что с Павлом? Что произошло?
— Я… я сделала, что могла. Но Павел и Алек не вернутся, — она говорила отрывисто, сухо, не сводя взгляда с Тени. Лицо Ведьмы стало неподвижно, как ледяная глыба. — Застряли там надолго, к тому же истощены, так что едва могут двигаться… Вам лучше поторопиться. Если хотите их спасти.
— Так и сделаем, — кивнул Барон, а потом повернулся ко мне и приказал: — Сейчас сосредоточьтесь и поверьте мне. Это самый последний этап…
— Да… хорошо.
— Прыгайте в лисёнка, Аустина. Прямо сейчас!
Лисёнок дрожал в клетке, глаза его были блестящие и напуганные. А мне вдруг подумалось, что это всё не важно… главное чтобы с Павлом и Алеком в конечном итоге всё было хорошо.
Сцена 34. Чужая правда
Алек успел найти Павла в самый разгар “беды”. Тот стоял возле скамьи, на которой испуганно замерла очень худая и бледная женщина. Её Эмоном была серая Волчица с ясным взглядом. Видящая. Рядом что-то вопил, размахивая сжатыми кулачками, вихрастый мальчуган, неуловимо напоминающий самого Павла в детстве. Такой же угрюмый взгляд и готовность броситься на любого, независимо от возраста и силы.
Алек торопился, пытаясь поспеть, но каждый шаг давался с трудом, ноги точно припекало к асфальту. Недавняя вспышка боли давала о себе знать.
Он уже был на полпути, когда волчица вдруг страшно закричала, завыла с нечеловеческим горем. К застывшему Павлу подскочила Илона-подросток, начала трясти, а потом с размаху залепила пощёчину. Это помогло, Павел очнулся, мотнул головой, глаза у него стали совсем сумасшедшие, растерянные. И он бросился наутёк, а Алек, сцепив зубы и преодолевая боль, двинулся следом.
По асфальту растекался красной лужей пролитый морс…
“Волчица мать, глаза закрыв, столкнёт детей своих в обрыв. Один исчезнет навсегда, другой ударится в бега. Течёт река красней вина, иди туда куда она. Беги туда куда она…
Чтобы не стать совсем пустым, в себя заглотит сизый дым, не дай ему уста открыть, чтобы рабом отныне слыть”.
***
Меня бросало то в холод, то в жар, а грудь спирало. Я задыхался так безнадёжно, словно из атмосферы выкачали весь кислород, вдыхай-не вдыхай, не найдёшь ни капли. Где-то позади ещё можно было расслышать женский вой, но, возможно, мне он только чудился. Ведь всё-таки убежал я достаточно далеко. Жаль, от себя убежать было не так просто.
— Паша!
Я вздрогнул, обернулся. Это была Илона, она вывернула из-за угла, вся запыхавшаяся, растрёпанная. Платье развивалось от ветра.
— Да подожди же! Паша… — Илона подбежала почти вплотную, схватила меня за руки, испуганно прошептала, озираясь на случайных прохожих: — Ты должен вернуться. Сейчас же!
— Должен? — меня перекосило. — Я никому ничего не должен!
— Но твой брат…
— Какой он мне к чёрту брат!?
— Перестань! Послушай меня, — Илону трясло, она зашептала как потерянная: — То что ты сделал… твоя сила. Ты мог убить его, понимаешь? Убить! Он же только ребёнок. Твой брат.
— Такая же тварь, как его мать, — выплюнул я, в глубине души понимая, что Илона права, и цепенея от этого понимания. Да, возможно права. Но разве мог я вернуться? Снова посмотреть матери в глаза… Разве они там сами не разберутся? Они явно больше знают о всех этих силах, не так ли?
— Боже, Павел, да очнись же! Речь о жизни, — На нас уже стали оглядываться пешеходы, и Илона заговорила тише. — Если ещё не поздно… Может они спасут его..! Боже… Если бы ты мог видеть Эмона этого мальчишки, то что с ним стало после твоего приказа… Как бы не было поздно…
Против воли я почувствовал, что злюсь и на Илону тоже. Опять этот бред про каких-то Эмонов…зачем нужно было ехать сюда с ней? Это дело только между мной и моим прошлым, зачем ввязал в это её? Но до того, как я успел что-то ответить, до ушей донеслась знакомая мелодия.
— Илона, у тебя телефон звонит…
— Ты вообще меня слушаешь?
— Ответь…
Она покачала головой, выпустила мои руки и полезла в карман. Выудив телефон, нажала кнопку приёма:
— Алё!.. Да, это я, — она помолчала немного, слушая собеседника. Лицо ее постепенно бледнело и вытягивалось. — Подождите, вы ничего не путаете… Не могла она. Она бы сказала, если… Что? Нет, подождите… Этого не может быть. Да, … — тут она посмотрела на меня, — … я приеду, да… Да…
Она положилу трубку. Губы её дрожали как у маленького ребёнка.
— Илона, что случилось?
Она молчала, и выглядела как человек, который внезапно узнал, что ему осталось жить всего несколько дней.
— Мои родители… — наконец выдохнула она. — Мне только что позвонили, они… — тут она не выдержала, отвернулась. — Кажется, с ними что-то случилось. Мне нужно ехать домой. Очень срочно. Извини… Это правда срочно. Тебе стоит вернуться к брату… А я пока… — она пошла куда-то вдоль по улице прочь, но я видел — она сама не понимала куда ведут её ноги. Алое платье развивалось от налетевшего ветра. Я бросился следом.
— Что с ними? С твоими родителями?
— Я не уверена, но…
— Что тебе сказали?
— Несли какую-то околесицу… Словно папа… словно он умер. Ерунда какая-то… А мама… — тут она замотала головой, отрицая собственные слова. — Но этого не может быть. Не может быть, чтобы так, ведь правда так не бывает? Наверное, это шутка, да? — она остановилась и посмотрела на меня, словно я мог пообещать ей, что худшего не случилось. Словно мог отменить беду одним своим словом. И я попытался. Я сказал:
— Это шутка. Не правда.
Илона слабо улыбнулась сквозь слёзы.
— Хорошо… Но я всё-таки поеду. А ты сходи к брату. Может быть ещё не поздно… Нет, не иди за мной. Мне правда… я хочу одна побыть. Встретимся в деревне, ладно?
Дальше она пошла одна, я только смотрел в её удаляющуюся спину. Летний ветер трепал её красное платье, похожее на ситцевый парус. Мне казалось, с каждым её шагом что-то во мне переламывается, точно я попал в железные жернова и вместе с собой утянул в них всех, кто попался на пути.
Моего отца размозжило первым — я ещё был в чреве, а уже успел испоганить ему жизнь. Грача затянуло случайно, просто потому, что оказался рядом в неподходящий момент. Мать тоже не спаслась, как бы она не пряталась, как бы не откупалась деньгами и обещаниями. Брата поглотило живьём, он даже вскрикнуть не успел… Последней зажевало Илону, раздробило в такую мелкую крошку, что теперь ей себя за целую жизнь не собрать. Ведь если бы не я, она осталась бы дома, и ничего бы не случилось…
Вся эта кровь на мне, все эти судьбы исковеркал один единственный “я”.
Руки сами собой потянулись к нагрудному карману, а в следующий миг я держал перед глазами прямоугольную картонку с чёрными цифрами номера…
***
Павел-подросток обнаружился по улице выше, он забился в переулок, привалившись, сидел у пыльной стены, с такой силой прижимая к уху кнопочный телефон, что цифры, наверное, отпечатались у него на щеке. Другой рукой он держал смолившую сигарету.
Он казался напуганным, даже отчаявшимся, и Алек с удивлением понял, что не испытывает презрения, одну лишь усталость.
С тех пор как исчезла кошка, усталость Алека только нарастала, на ноги словно прицепили по гире, которые тяжелели с каждой минутой, веки набрякли, в груди жалобно ныло на одной ноте, а в голове звучали слова пророчества, которое ещё не поздно было исполнить. Алек направился к Павлу, надеясь, что теперь всё получится, как вдруг различил голос, исходящий из трубки, и остановился рядом. Ведь надо было не просто вмешаться, а вмешаться в определённый момент, не так ли?
