Третий шеар Итериана (СИ) - Шевченко Ирина (первая книга TXT) 📗
Огонь горел слишком ярко, и Тьен приглушил пламя светильников, чтобы сберечь и масло, и воздух. В сгустившемся сумраке ряженые в длинные одежды дети стихий мало чем отличались от крылатых теней-ильясу. Застыли настороженно и те, и другие. Ждали. Темные — крови. Дивные… Кто знает? Но ждали чего-то, на что-то надеялись.
Даже не подумали, что случится, если он, убив Холгера, не уйдет, не передаст корону Эйнару, а решит править сам. Останется вместе с призванной им тьмой. Подчинит себе весь Итериан, а после — все великое древо и станет единоличным властителем бессчетного множества миров…
Возможно ли такое вообще?
Тьен не задумывался. Даже если да, ему это не нужно. Но то, что другие не задались подобным вопросом и не попытались воспрепятствовать решению правителя, злило. И злость эта была… правильная, что ли? Потому как ильясу никак на нее не реагировали. Значит, правильная. Не темная. И не светлая, конечно. Не бывает злости светлой, но бывает такая, что снимает пелену с глаз и заставляет видеть все, как есть, без лишних иллюзий, без наивной веры в чужую добродетель.
Ничего, Холгер тоже это видит. Сделает выводы. Потом.
— Хорошо, пусть будет бой.
Расстегнув серебряную пряжку, Тьен сбросил на пол плащ и шагнул навстречу правителю.
— Честный бой.
Зрители встрепенулись. Напрасно: ильясу он не отзовет.
— Руку, — то ли попросил, то ли приказал третий шеар Итериана сопернику и первым протянул ладонь.
Единственное за все годы рукопожатие. Отнюдь не дружеское, но…
Он возвращал Холгеру возможность пользоваться даром четырех. Если бы можно было, разделил бы с ним и власть над тьмой, чтобы совсем по-честному. Но достаточно будет, если он не станет пользоваться этой стороной силы. Просто не станет, хоть никто в это не поверит. Скажут потом, что преимущество изначально было на его стороне… Но разве его когда-либо тревожило чужое мнение?
А Холгер знает, что все без обмана. Хотя и его мнение Тьену безразлично…
Они стояли друг напротив друга.
Долго.
Минуту. Или уже десять.
И ни один не спешил ударить первым.
Мрак сгущался.
Огонь кровавыми вспышками отражался в глазах.
Молчание вокруг из тревожного стало недоумевающим.
Никто не понимал, почему же они не развяжут объявленный бой.
Никто не видел, что противостояние уже началось…
Если бы Эйнару снились кошмары, так бы они и выглядели.
Искореженный до неузнаваемости темный зал, словно звериное нутро: скомканный шелк в язвах подпалин, перекошенные стены с зарубцевавшимися окнами.
Воздух спертый, наполненный запахом гари и страха.
Трепещущие огоньки, дающие неяркий красноватый свет, в котором лица собравшихся кажутся уродливыми масками…
И крылатые тени. Невесомые, зыбкие, колышутся, как и пламя светильников. Но это лишь иллюзия — их не развеет порывом ветра, и солнечный свет, проникни он сюда, не причинит им вреда.
Мама неестественно бледна. Это заметно даже в окутавшей зал вязкой полумгле, и только алые отблески на короткие мгновения оставляют на щеках подобие румянца. Но больше ничто не выдает ее чувств: взгляд серьезен и сух, губы плотно сомкнуты. Поддерживает под локоть бабушку: прежде только этого хватило бы, чтобы увериться, что все происходящее — дурной сон.
Обе глядят с возвышения в центр круга, образованного стихийниками и окружившими их ильясу.
Эйнар сейчас был бы там. Хотел, когда Этьен спросил, не выйдет ли кто вместо правителя, но альва крепко вцепилась в плечо. Через миг сам понял, какой это было бы глупостью. Этьен не стал бы с ним драться. А отец отчитал бы как мальчишку за то, что лезет не в свое дело.
Эйнар решил, что вмешается только тогда, когда увидит, что они действительно готовы убить друг друга. Пока же, насколько он понял, отец и брат собирались только поговорить. Способ общения они избрали странный, конечно, но, должно быть, в кошмарных снах так оно и бывает.
«Зачем ты это устроил?»
Тьен понимал, что ни боя, ни разговора теперь не избежать, однако начинать первым не хотел и не стал бы. Но правитель упорно хранил молчание и не предпринимал никаких действий. Долго это продолжаться не могло.
«Я устроил? — вопросом на вопрос отвечал Холгер. Ни один мускул не дрогнул в спокойном, немного усталом лице. — Ты это начал. Ты и скажи, зачем»
Сильный.
Судя по тому, из чего он сплел свой щит, предпочитает работать с водой и воздухом. Даже в этом полная противоположность Тьену, который комфортнее всего чувствовал себя с огнем и землей — первой и последней из открывшихся ему стихий.
Опытный.
Сколько схваток у него за спиной? Сколько поверженных противников? Много. Вот только среди них не было равных ему.
«Я сказал, — Тьен продолжал осторожно изучать соперника, прекрасно понимая, что его действия не остаются незамеченными. — Ты должен был назвать имя… Просто имя, и меня бы здесь уже не было!»
Ярость жгла изнутри, и он боролся с нею, как мог. Его переиграли, заставили отступить от плана и принять чужие правила, но ничего еще не кончено, а значит, нельзя поддаваться, нельзя позволить гневу одержать победу над разумом.
У Холгера эмоции под контролем. Всегда. И это, а не богатая практика в общении со стихиями, главное его преимущество. То, что больше всего раздражает в нем. С первой встречи, все эти годы… Невозможно определить, о чем он думает, чего боится, к чему стремится.
И отвечает он невозмутимо и уверенно: «Ты так и не стал настоящим шеаром. Не понял, что есть вещи, которые мы не в силах изменить. Не научился отпускать прошлое»
«Так ты этого ждешь от меня? Чтобы я отпустил прошлое? Смирился?»
«Да», — правитель не уловил сарказма в его словах.
Он убрал щит, и Тьен приготовился отразить первый удар, однако атаки не последовало.
«У меня есть предложение, — правитель глядел ему прямо в глаза, словно пытался таким образом заглянуть в душу. — Давай отложим этот разговор? Я не готов к нему, и ты тоже…»
«Нет!»
Тьен топнул ногой.
Это походило бы на реакцию капризного ребенка, если бы мраморный пол не вздыбился, и волна ломающегося с треском камня не прокатилась в сторону правителя.
Хватит слов!
После затянувшегося затишья его удар был неожиданным для стихийников, ставших вынужденными зрителями поединка шеаров, и новый всплеск чужого страха неприятным холодком прошелся по коже. Кто-то вскрикнул. Еще кто-то не устоял на пошатнувшемся полу… Тьен не видел этого — он смотрел лишь на Холгера.
Тот отразил атаку легко и изящно.
И вторую, последовавшую практически мгновенно.
Не отбил, а будто бы приласкал с рычанием кинувшегося на него хищника, и взбудораженная земля покорно утихла у его ног.
А затем он выставил защиту, но не для себя: огородил прочным щитом их импровизированный ринг, чтобы используемые тут заклинания даже случайно не коснулись никого из наблюдателей.
Тьен недовольно поморщился. Он должен был сам подумать об этом.
Однако, никогда не поздно. Оборвав питающую охранную черту связь, и тем самым избавив правителя Итериана от необходимости тратить энергию на безопасность верноподданных, третий шеар выставил собственные заграждения. Холгер неодобрительно нахмурился, поняв, что он использовал для этого, но промолчал. Новая защита получилась прочной и не оттягивала лишние силы.
А чтобы правитель и не надумал возражать, Тьен пустил в него струю огня…
«Опоздали», — Эсея с горечью зажмурилась, лбом прижавшись к древку копья. Раньше нужно было что-то делать, до того, как между ними и Этьеном выросла стена тьмы…
«Опоздал!», — бессильно корил себя Эйнар. Надо было рискнуть, вмешаться. А теперь даже неизвестно, удастся ли ему пробить установленный братом заслон…
«Опоздала? — Эллилиатарренсаи Маэр из рода Хеллан задумчиво повертела в руке меч. — Может, и к лучшему…» Никто не упрекнет ее в том, что она забыла о долге, пойдя на поводу у личных привязанностей.
