Модификаты (СИ) - Чередий Галина (прочитать книгу .TXT) 📗
— Вынужден согласиться с Софией, пусть мне и не нравится ее непосредственное участие, — заметил Питерс, а Рисве проворчал: "А уж мне-то как". — Только хочу заметить, что, вероятнее всего, в нас постараются пальнуть все же из парализатора.
— Никто не будет стрелять в мою анаад, — повторил мой муж еще страшнее.
— Парализатор — ерунда, пара секунд боли и полчаса отключки, — возразила я и прикрыла ладонью рот своего упрямого супруга. Нет лишней минуты на препирательства, все должно случиться или сейчас, или никогда. — Даже если нас скуют, вам двоим не проблема порвать цепи, как нитки.
— Нет шанса, что на нас подействует этот… парализатор, — сказал Агова.
— Поче… — начала я и осеклась, заметив уже знакомое осветление радужки и непривычное насмешливое искривление губ мужчины. Со мной снова говорил скорее Дух, нежели его вместилище. — Ладно. Тогда вы просто позволите в себя попасть и притворитесь бесчувственными. — Новое пренебрежительное фырканье. — Да, так и будет. Потому что мы должны без стрельбы, ненужной крови и переполоха, способного породить еще больше жертв, попасть непосредственно к капитану.
— Тем более что любая тревога может дать шанс Тюссану ускользнуть на "Ковчег", и тогда нам не достать его, — поддержал меня док. — Он совсем не дурак, свою собственную жизнь бережет и предпочтет сбежать, дабы потом вернуться, нежели принять честный бой.
— Моя София хочет попасть к поганцу, что мучил ее? — отрывисто произнося слова, спросил Рисве, и я кивнула. — Ты попадешь. Но будь готова увидеть то, что я с ним сделаю, и не считать меня потом чудовищем.
— Ничто не способно изменить моего отношения к тебе, — провела я по его щеке, никого не стесняясь. — Только прошу вас всех об одном: если будет возможно и ситуация позволит, дайте мне несколько минут на разговор с капитаном.
— Зачем? — спросили Рисве и Питерс практически в унисон.
— Вы же не надеетесь воззвать к его совести, София? — возмутился док.
— Ты его все-таки жалеешь? — гневно прищурился мой энгсин.
— Нет и нет, — я почувствовала, как загорелись злостью и стыдом мои щеки. — Считайте меня злопамятной, гадкой, какой угодно, но я желаю быть той, кто скажет ему о том, что его планы снова разрушатся и опять при моем непосредственном участии.
— Это так опрометчиво, София, — покачал головой Джеремая, и мы все повернули головы в сторону далекой полосы леса, откуда донеслось низкое рокотание двигателей.
— Я ничего такого тебе обещать не смогу, — ответил Глыба, вскакивая сам и поднимая меня. — Немного покорности и изображение бесчувственности, пока я буду считать, что ты невредима — это все.
— Ну что же, так тому и быть, — согласилась я, зная, что требовать большего — бесполезно, да и не такое уж это достойное действие — позлорадствовать в лицо врагу в тот момент, когда твердо знаешь, что он слабее тебя и пощады не получит ни за что. — А теперь побежали.
Челнок, естественно, настиг нас через считанные минуты. Густая, высокая трава заполоскала в воздушном потоке, создаваемом им, хлеща по ногам и заплетаясь. Запутавшись, упала почти сразу, через несколько метров — док, Рисве метнулся ко мне, но я почти злобно мотнула головой, веля ему продолжить бегство напоказ. Как я и думала, воздушный транспорт пустился преследовать двух инопланетян, сбросив около нас небольшой десант. Ну еще бы. Ладно мы с Питерсом, ожидаемая добыча, а вот парочка туземцев — сенсационная находка. Наверняка эфир сейчас просто гудит от сообщений между шаттлом и базой.
— София Старостина, Джеремая Питерс, немедленно поднять руки и встать на колени, — прогрохотал сквозь шум двигателя неузнаваемый голос скрытого в экзоскелете землянина, направившего свое оружие на нас, как и еще примерно десяток по-разному экипированных безопасников.
Я взглянула на Рисве и Агову, перед которыми резко опустился челнок, обогнав их и разворачивая в нашу сторону, как загоняемых животных, мысленно ухмыльнулась заблуждению захватчиков, кто здесь действительно сейчас жертва, и демонстративно покорно сцепила пальцы на затылке, опускаясь. Одновременно с этим боковой люк в корабле отвалился и в спины стремительно развернувшимся братьям сухо защелкал парализатор. Да, спасибо, Вселенная, что все идет, как и задумано. Глыба поймал мой взгляд, без слов в последний раз спрашивая, уверена ли, а я быстро опустила веки, подтверждая, и только тогда он повалился лицом в траву, как подкошенный. Понятия не имею, как молиться местным Духам, но в этот миг я воззвала к ним, прося от всей души, чтобы и дальше везение не покинуло нас, и тут же ощутила, как впился под лопатку дротик и тело свело в жесткой боли, промчавшейся по всем нервам, и наступила темнота.
— Ну, здравствуй, звезда моя, — Едва включившийся мозг не сразу постиг, что ненавистный голос не очередной развеивающийся кошмар, а на этот раз действительность. — Все время считал тебя неординарной женщиной, София, но чтобы настолько.
Мышцы лица онемение отпускало в первую очередь и, приоткрыв глаза, я быстро осмотрелась в поисках Питерса и братьев.
— Нет-нет, неверная звезда моя, ты достаточно побегала и наобщалась всеми возможными способами, а теперь пора вернуться к нашим прежним отношениям, — насмешливо прокомментировал мое движение Тюссан.
Запаниковав на мгновение, я преодолела сопротивление еще не слишком послушных шейных мускулов и завертела головой, боясь обнаружить себя опять в головном модуле "Ковчега", болтавшегося на орбите. Неужели я просчиталась: нашелся способ нейтрализовать Оградителя и его вместилища и я опять вернулась в свое чистилище? Но нет, явно знакомые цвета листвы деревьев Реомы, заметные в огромных окнах у одной из стен комнаты, размером с всю главную кают-компанию на корабле, посреди которой я сидела в глубоком кресле-трансформере, и королевских размеров кровать убедили меня, что мы все же на наземной базе землян. У одного из окон и стоял Рожер, разглядывая меня с любопытством кровожадного зверя, примеряющегося как бы получше пустить кровь своей добыче. Но вот я себя его добычей теперь не ощущала и уставилась в ответ, бесцеремонно изучая как заново того, кто заставил меня пройти через ад. Память униженной и почти сломленной жертвы рисовала капитана настоящим страшным гигантом, что вечно сокрушал и насиловал меня, но почему-то сейчас он абсолютно не выглядел таким же угрожающим и отнимающим пространство. Мой страх не подпитывал значимость его образа, и Рожер смотрелся… обыкновенным. Да, его тело было все таким же образцом совершенства, и размеры не стали меньше, но на фоне Рисве, да и многих других хротра он однозначно проигрывал, и дело даже не во внешней идеальности или ее отсутствии. Просто сила, отчетливо просматриваемая в обликах мужчин народа, не источала опасности для более слабых и лично для меня, она была наглядной демонстрацией, что у тебя есть защита, а не нависающей над тобой опасностью или подавлением. И поэтому искренне восхищала. А вот от капитана исходило диаметрально противоположное "излучение", призванное пробуждать в окружающих страх и понимание их ничтожности рядом с ним. Это сквозило в языке тела, в выражении лица, просматриваясь сквозь все те же красивые черты уродливыми искажающими тенями. Но теперь, когда я внезапно осознала, что во мне нет ни капли страха перед ним, Тюссан как будто съежился в моих глазах, превращаясь из самодовольного рослого адониса в уродливого злобствующего карлика.
— Этому никогда не бывать, — спокойно ответила, хоть горло казалось слишком пересохшим после действия препарата и вышло хриплое бормотание. — И я здесь лишь для того, чтобы ты услышал это от меня.
— Прости? Ты что-то сказала? — пренебрежительно-участливо переспросил Тюссан.
Прочистив горло без всякого стеснения, села прямее и покачала головой из стороны в сторону, разминая шею.
— Этому никогда не бывать, — повторила громче и отчетливее. — Как и тому, что ты задумал для всех этих несчастных людей. Никакой чертовой колонии с исключительными правами и положением для Модификатов, никакого насильственно полученного потомства, никаких новых поколений, что будут считать тебя миссией и прародителем иной высшей цивилизации. Ни-че-го.
