Королевская кровь-12. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна (полная версия книги txt, fb2) 📗
Уйдя от удара, упал Четери на колено, дотянулся до паучьего тела — и выпустил клинки фисы, а, пробив хитин, тут же отпрыгнув назад. Заклубилась в пробоинах дымная тьма — но бог-паук словно не обратил на это внимания. Ударил бичом — удар прошел по касательной по спине, но Чета все равно развернуло и швырнуло на землю. Тело горело от невыносимой боли — но он покатился, уходя от ударов, по холмам и лесам, метнул клинок к ногам прыгнувшего к нему паука и отсек одну — враг пошатнулся лишь на мгновение, и тут же выровнял баланс, и затанцевал в бою на семи лапах, как будто их по-прежнему было восемь.
Но этого мгновения хватило Чету, чтобы увернуться от удара бича и подняться прыжком — и все же чуть медленнее стал Нерва, чуть осторожнее. Он был ранен — но и Четери был покрыт ранами. Он стал внимательнее — но и Мастер успел изучить его.
Мир сузился до врага напротив. И слабое место стало понятно — ноги, как у тха-охонгов.
Продолжался бой. Чет отступал, отступал быстро, прыжками. Вновь достал бич плечо Чета — и тяжелее стало поднимать левую руку. Вспорол клинок Четери хитин на боку Нервы, резанул тонкое место у шеи, прежде чем быть отброшенным. Задела Мастера одна из сетей — ослабела правая половина тела, обожженая, и нога правая стала подводить, раненная круглым клинком.
Но все это была ерунда. Они оба это понимали.
«Что угодно может стать твоим преимуществом, — говорил Мастер Фери, — все что угодно, что есть у тебя, но нет у врага».
Единственное, что было сейчас у Мастера помимо искусства боя — знание любимой своей страны, Песков. В разворотах он видел, как приближается далекая гладь Белого моря, окруженного цветочными террасами. И шел он туда, и вел врага туда.
Сколько времени прошло, когда они в бою обошли огромное море-озеро и Чет начал подниматься по терассам, получив преимущество удара сверху и уязвимость в ногах и животе? Но он не дал врагу воспользоваться этим — прыгнул с верхней терассы за спину богу, уходя от взвившегося бича, поднявшего ввысь скалы, опустился ниже — и Нерве не хватило лишь мгновения-двух, чтобы закончить разворот, как Четери двумя взмахами срезал ему сразу три ноги.
Паук осел набок — но отбил следующий удар Мастера. Заорал-зарычал в ярости, метнул с двух рук сразу четыре сети — и пока Четери со скоростью крест-накрест резал них, прыгнул далеко назад.
И паучье тело потекло темным дымом — и встал враг на две человеческие ноги грозным гигантом. Шагнул вперед, пошатнувшись, привыкая к новому балансу — и рванулся в атаку.
Все, что было до этого, показалось Четери легкой разминкой. Нерва вновь гнал его к Тафии с понятной целью — и никак не удавалось Мастеру отвлечь его, увести в сторону, ибо он словно был окружен жалящими молниями со всех сторон, — и сам бил, и сам ранил врага, и хохотал в оскаленную морду противника, и двигался так, будто была это его последняя пляска. Они несколько раз перепрыгивали через Неру, то приближались к горам, то отдалялись от них. Раны на телах обоих превратились в сплошной узор, а там, где противники касались земли после прыжков, образовывались провалы и трещины.
«В бою не отвлекайся ни на что, — говорил Мастер Фери, — даже если ступаешь по телу своей матери».
Он отвлекся на секунду — потому что блеснула в глаза водная гладь и крыша дома, которую он клал своими руками. Там сейчас должна быть Света и его сын.
И сбил шаг в ту сторону, уходя к горам, — а круглый клинок врезался ребром в его лезвие с такой силой, что оно треснуло и раскололось, оставляя в руках Мастера срезанный меч. Им Четери на скорости потянулся навстречу Нерве, который зашел так, чтобы врагу солнце било в лицо. Дракон полоснул его по груди обрубком, пригибаясь, уходя под руку с клинком — но бог неуловимо быстро развернулся — и Четери, вгоняя целый клинок в бок врагу, увидел, как летит к его ногам паучья сеть, а следом, к лицу — круглый меч.
Огрызок клинка не достал паутину, и та спеленала Чету ноги. Четери успел отклониться от круглого клинка, отвернув голову, но спутанные ноги и раненное тело не дали ему достаточно гибкости, и диск режущей кромкой черкнул ему по глазам, перерезая переносицу и погружая его в кровавую темноту.
Тьма. Страх. Боль.
Дыхательное горло тут же забила кровь, а Чет, на слух увернувшись от удара бичом, успел метнуть огрызок клинка — и почувствовал, как окутывает его плечи вторая обжигающая сеть, и услышал грохот тела врага, прежде чем упасть самому.
Он рухнул — и тело тут же ощутило и все раны, и измотанность, и надорванность мышц.
Рухнул — и тут же руки и ноги стали слабыми. Хлестала из раны на лице кровь, заливая и волосы, и тело, собираясь в озеро, смешиваясь с водой, и пусть рану залечивала кровь Белого, он почти не мог дышать. И видеть.
Противник оставил его без глаз.
Боги Туры почувствовали, что Белый ушел на перерождение — а значит, два противника остались свободны, значит, некому их сдерживать. Закрутилась водяным смертоносным вихрем Синяя, понимая, что нужно уничтожить Девира до того, как к нему придут на помощь — а Черный, глядя вниз, уже одетый в доспех, едва сдерживал себя, чтобы не сорваться в бой. Совсем чуть-чуть нужно было подождать, пока затянется дыра вокруг сердца. Видел он и летящего к богине Малика, и поднявшегося равным богам воина, своего спутника, сына Серены и Инлия, и Красного, который сшибся с Омиром-кузнечиком.
Воин-Огонь, налетев на Омира, отбросил его обратно к Милокардерам. Красный спешил, потому что пусть даже Мастер, оставшийся сдерживать Нерву, велик, не бывало еще такого, чтобы смертный справился с богом. Красный спешил — и заставлял себя не спешить, потому что сам, обучая первого Мастера, твердил ему: «Спешка — путь к поражению!»
Омир-кузнечик был менее тяжеловесен, чем Нерва, правый глаз его был мутноват — значит, нужно заходить справа, — и антенна-рожок сломана. На теле его виднелись раны, нанесенные Инлием, хитрецом-Инлием, ускользнувшим от смерти. И пусть уход в смертное тело для всех них был способом отсрочить смерть, но уйди еще один так же — и остальных просто убьют, а если все успеют уйти — рано или поздно враги догадаются, как искать противников, найдут в беззащитных человеческих телах и так и сожрут, впитав их суть.
Омир-кузнечик орудовал копьем очень быстро, и лапы его прыгучие позволяли ему то и дело оказываться у Красного за спиной. Он был ранен — как и Вечный Воин, он был измотан — как и Вечный Воин. Но по сравнению с Нервой бой с ним был таким легким, что Иоанн-Огонь то и дело напоминал себе не расслабляться, не отвлекаться, не слушать то, что творится на другом конце Туры с Сереной, где сейчас Черный и что происходит за его спиной в Песках.
Он, разворачиваясь, видел издалека бой Мастера и Нервы, и так его радовало это зрелище, что больше всего он хотел бы сейчас остановиться и просто посмотреть. И поплатился за это — получил удар копьем в грудь, затем — в плечо, и рука его обвисла, и он взревел от досады. И наконец-то удалил все лишние мысли из головы и пошел вперед.
Воин может ошибиться, воин не может не признать ошибку.
Слишком недооценил противника, слишком о многом думал.
И он, перехватив меч второй рукой, сосредоточился на бое. Закружил вокруг врага с невозмутимой узкой мордой и нечитаемыми оранжевыми фасеточными глазами.
Удар копья — мимо. Еще удар — мимо. Копье длинное, шестирогое, и острия то сужаются в стрелу, то раскрываются разящим цветком, способным рассечь на части. И не подойти с мечом близко — чуть подберешься, и кузнечик прыгает высоко, чуть ли не к луне, и рушится сверху с чудовищной мощью.
В один из прыжков Вечный Воин уклонился от копья, упав на землю и прокатившись к горам за спину врагу, и уже лежа полоснул по ногам врага.
Омир взревел-зашипел, пошатнувшись и разворачиваясь. Чудовищное копье вдарило Вечного воина в бедро, прогибая доспех и едва не оторвав ногу — но Красный успел взвиться пламенем, собираясь в огненный ураган. Здесь не было поселений и не было риска сжечь тысячи людей своей сутью, как там, где он бился с Нервой — и он полоснул из сердца урагана по груди врагу, срезав занесенное копье у основания. А пока враг доставал из воздуха и собственной силы еще одно, рванул огнем ему под ноги, испепеляя все, что ниже коленей.
