Сильнее ветра 2. Горизонт свободы - Аструм Лия (читать книги полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
Я шокировано уставилась на него в ответ. Уайт? Здесь?! Настаивает?!
– Я попросил его подождать, так как у нас сеанс, – беспечно продолжил рассказывать доктор. – Но потом я выяснил, что твоя сестра включила его в список людей, присутствие которых рядом с тобой крайне нежелательно.
Что? Какого чёрта?!
– Но в твоём личном списке запретов не упоминается этот человек. Поэтому я предположил, что будет справедливо спросить тебя. Ты хочешь с ним увидеться?
– Нет! – слишком поспешно выкрикнула я.
Леон Кауфман и бровью не повёл на этот чокнутый выпад.
В моём довольно коротком перечне лиц, которых я ни под каким предлогом не соглашалась видеть, были все: Дэниел, Кэти, Стефани, на всякий случай даже мои родители, вероятно, даже не подозревающие о моём местонахождении. Они не знали, что их дочь сошла с ума. Потому что всегда были заняты лишь собой.
Максвелла я не внесла. Ведь я и подумать не могла, что он может прийти. Но он пришёл. Он был здесь, и нас разделяло всего несколько этажей.
– Хорошо, – доктор невозмутимо принял мой ответ. – В таком случае предлагаю на сегодня закончить. Увидимся завтра в то же время. Хочешь, я попрошу отнести пирожные в твою комнату?
Что?! Я была уверена, что мужчина, который терпеливо слушал мою исповедь на протяжении всего последнего часа, думал сейчас вовсе не о дурацких пирожных.
Как и я…
– Доктор, Кауфман, – осторожно позвала я. – Леон…
– Да, Эмили?
Несколько секунд на смелость и храбро на выдохе:
– Я хочу встретиться с ним.
Глава 2.
Эмили.
Намеренно сдерживая шаг, я неторопливо двигалась по вымощенной камнем дорожке, обрезанной по бокам ровными линиями, переходящими в большие травянистые полотна. Двор для выгула психопатов был щедро засажен многолетними растениями, и в воздухе парило уже ставшее привычным за эти недели сочетание свежей хвои и сладкой магнолии. Несчастные могли безлимитно надышаться мнимой свободой, прежде чем снова уйдут в свой особенный мир. Мир иллюзий.
Люди вообще чересчур склонны к иллюзиям.
К счастью, мне практически никто не встретился. Наступило послеобеденное время, и большинство пациентов отдыхало в своих комнатах, выполненных по всем параметрам безопасности. В этом пятиэтажном здании, окрашенном в закономерный белый цвет, распорядок был превыше всего. Поэтому разрешение доктора Кауфмана на встречу с чемпионом совершенно ясно продиктовывалось не особенным ко мне отношением, а желанием преуспеть в моём скорейшем выздоровлении. Наконец, уже сдвинуться с мёртвой точки.
На горизонте замаячила знакомая поляна. В тени раскидистого красного дуба стояло несколько деревянных скамей цветом под стать их величественному надзирателю. По понятным причинам все они пустовали. За исключением одной.
Стоило только моему взгляду осесть на знакомой мужской фигуре, как ноги моментально превратились в два бетонных столба. К каждой из конечностей словно привязали по увесистому мешку с мукой, и я вынужденно сбавила и без того медленный шаг, чтобы выбить себе время для поиска моральных сил.
Максвелл расслабленно сидел на лавке, широко расставив ноги. Одна рука лениво вытянулась вдоль спинки скамьи, другая придерживала что-то неопознанное на бедре. С этой дистанции я не могла понять, что именно.
Уайт был одет в простую белую футболку и шорты. Глаза закрывали непроницаемые солнечные очки. Но они не были мне нужны. Я чувствовала его взгляд даже на расстоянии нескольких десятков футов. И чем больше этих футов исчезало под моими ногами, тем жарче становилось вокруг. Воздух нагревался, становился плотнее. И в какое-то мгновение мне даже захотелось ткнуть в него пальцем, чтобы проверить невероятную гипотезу о возможных последствиях близости наших тел.
Мне понадобилось тридцать секунд, чтобы достичь объекта моих разъедающих мыслей и тихо присесть рядом, ощущая спиной эфемерное тепло его ладони. Я не торопилась поворачиваться и откидываться назад, трусливо опасаясь сделать надуманное реальным. Потому сидела так, будто проглотила железный прут: до противного ровно и недвижимо, смотря чётко перед собой.
– Тебе идёт, – прозвучал глубокий голос чемпиона без привычной насмешки.
Среди всего многообразия природных камней я выловила взглядом один. Тёмно-коричневый, окружённый мелкими зелёные травинками, по одной из которых ползла жёлтая божья коровка.
– Что идёт?
– Стрижка.
Точно. Я давно не смотрелась в зеркало и стала забывать про свой новый имидж. Не справившись с эмоциями, я в первые же дни своего «курортного» пребывания вырвала наращённые пряди. Таким, как я, ножницы были запрещены и поэтому с просьбой об услуге по укорачиванию длинного хвоста мне пришлось обратиться к медсестре. Конечно, она не являлась профессионалом в этой области и именно по этой весомой причине моя причёска даже отдалённо перестала напоминать роскошную шевелюру. Волосы не потеряли свою природную густоту, но потеряли красоту, свисая неровными концами вдоль линии челюсти.
– Спасибо. – Манеры превыше всего. За комплимент благодарят. Даже за такой непонятный и, скорее всего, фальшивый, как этот. – Зачем ты здесь?
– Мороженое принёс.
Я резко повернулась и уткнулась взглядом в стоящее на его ладони ведёрко с мороженым марки Ben & Jerry's. По пластиковым бортам стекали холодные капли. Сладкое таяло под июльским солнцем, пусть и скрытым сегодня унылыми облаками.
– Пришлось попросить подержать его в холодильнике, иначе к твоему приходу оно превратилось бы в молочный коктейль, – пояснил Уайт и достал из кармана пластиковую ложку, запечатанную в индивидуальную плёнку. – Хочешь?
Я перевела взгляд на его лицо. Спокойное, невозмутимое, как и вся его поза. Но только внешне. На скуле красовался синяк. На губе – кровоподтёк. Под нижней границей правого затемнённого стекла прослеживались контуры гематомы. И все эти следы не могли быть остатками событий месячной давности. Они были свежими.
– Сними очки.
Некоторое время он не шевелился, будто обдумывал мою просьбу, больше похожую на приказ. А затем послушно убрал руку из-за моей спины и, медленно стянув их, повесил дужкой на ворот футболки. Я тут же выцепила глазами костяшки с кровяными корками. Большими, грубыми, неровными. Но они были ерундой по сравнению с лицом, по которому расползлось огромное тёмно-фиолетовое пятно. Оно охватывало всю кожу вокруг правого глаза и в дуэте с опухшим веком смотрелось жутко.
– Что с лицом?
Максвелл постучал обратной стороной ложки по крышке ведёрка.
– В тюрьме меня встретили без салюта. Кое-какие ребята ставили на меня. Я не оправдал их надежд.
Вот оно что. Я обеспокоенно забегала глазами по всему его телу, пытаясь отыскать смертельные раны. И не найдя ничего критичного, облегчённо выдохнула, понимая, что будь всё печально, он не сидел бы сейчас здесь передо мной.
– Когда ты вышел?
– Два дня назад.
– Почему тебя отпустили? Фостер…
– Фостер в коме, – перебил Уайт. – Судья долго ломался, но всё же выпустил под залог.
– Наверное, это очень большой залог, – задумчиво проговорила я, всматриваясь в тёмную радужку, напоминающую при дневном свете талый горький шоколад.
– Очень, – знакомая усмешка скривила губы. – Ты берёшь у меня интервью?
– Нет. Просто хочу знать, насколько ты в порядке.
– Я в порядке. А ты?
Молчаливая борьба взглядов.
«Расскажи, я выслушаю каждое слово».
«Я не уверена, что хочу поделиться с тобой».
«Хочешь».
«Нет… Ты прав. – Полное поражение. – Очень хочу».
Откинувшись на твёрдую спинку скамьи, я скрестила руки на животе, замечая на большом пальце с остатками красного лака неудобно вылезший заусениц.
– Доктор говорит, что у меня нет шизофрении… – начала я с самого главного, из стороны в сторону двигая ногтем мешающий кусочек кожи.
