Тень и шелк - Максвелл Энн (книги без сокращений txt) 📗

— Приятного аппетита, — с иронией произнесла Дэни.

— Да, удачная мысль. Еще печенья? Или тебе еще не надоело играть с прежним?

Дэни посмотрела на обломки печенья на тарелке, перевела взгляд на крошки и сахарную пудру на своих пальцах и грустно покачала головой.

— Как тебе это удалось? — спросила Дэни. — Я не про печенье.

— По правде говоря, не мне, а Шону. Этот человек — настоящее сокровище, у него, так сказать, византийский тип мышления.

Дэни поспешила спрятать лицо за чашкой, старательно прихлебывая чай.

— Шон обнаружил шелк в фургоне Чженя, в указанном месте. К сожалению, этот шелк был завернут в парчу, а не в простую ткань, описанную тобой. Ту самую простую ткань, которую мы с таким трудом изготовили.

— Досадно.

— Шон тоже остался недоволен. Он заново завернул ткань, подложил нашу лучшую подделку в тайник под приборной доской и уже собрался уходить, когда появился «стюард».

При этом воспоминании по телу Дэни пробежал холодок.

— Я видела его, — прошептала она. — И чувствовала себя такой беспомощной! Я не могла предупредить Шона, не могла помочь ему, и все, что мне оставалось, — просто сидеть и…

— Да, — согласилась Редпас. — Должно быть, ты пережила страшные минуты.

Что-то, промелькнувшее в глазах и голосе Редпас, привело Дэни к догадке, что и Кассандра не раз оказывалась в таком же отчаянном положении.

Джилли, поняла Дэни. Бедная Кассандра! Хорошо еще, он не бросил ее ради ее же безопасности…

— Во всяком случае, — уже другим голосом продолжала Редпас, — Шону удалось справиться со «стюардом», увидеть еще одну подделку и воспользоваться твоей компетентной консультацией.

— Он ничуть не обрадовался, увидев меня.

— Как я уже говорила, у благородства есть и оборотная сторона.

Дэни слабо улыбнулась.

— Как только ты ушла с настоящим шелком, завернутым в белую шелковую ткань, — продолжала Редпас, — Шон вновь открыл тайник, положил туда подделку «стюарда», а нашу — в сосуд «стюарда», завернутый в полотенце. И та, и другая подделка были завернуты, как полагалось.

— Ничего не понимаю…

— Я же сказала — это византийский стиль мышления.

— На кого же работал этот «стюард»? — спросила Дэни.

— На Ли. Когда «стюард» очнулся, то предположил: нападавший на него охотился за подделкой, завернутой в полотенце. Поэтому он подложил то, что считал своей подделкой, в тайник, вынул оттуда то, что считал настоящим шелком, и смылся.

— Короче, я окончательно запуталась, — заявила Дэни.

— Пока эта игра продолжалась, она была довольно забавной, — сухо заметила Редпас.

— Итак, Кояме достался шелк, изготовленный «Риск лимитед». А как же вклад Чженя в игру?

— В настоящее время он покоится в ящике на пекинском складе вместе с другими священными сокровищами Тибета.

— Интересно, долго ли удастся дурачить власти КНР?

Редпас взглянула на настенные часы, где медленно передвигающаяся изогнутая стрелка отделяла день от ночи.

— Уже недолго, — удовлетворенно заключила Редпас. — Беды тона «Земля и небо» только начинаются. КНР — опасный противник. Впрочем, тибетцы тоже.

С этими словами Редпас взялась за другую газету.

— Похоже, борьба за освобождение Тибета усилилась, — продолжала она, — под новым боевым кличем: «Священная лазурь». По-моему, он имеет некоторое отношение к шелку.

Дэни прерывисто вздохнула:

( Значит, игра все же стоила свеч.

— Но нет гарантий, что борьба приведет к победе.

— Конечно, но по крайней мере к тибетцам снова вернулось их священное наследие.

— Древняя реликвия, — подтвердила Редпас.

— Должно быть, Катя в бешенстве.

— Катя мертва.

У Дэни расширились глаза:

— Ты уверена?

— Вполне. Любовник убил ее в припадке гнева или страсти — полиция так и не сумела определить. Вскоре после этого Касатонов покончил жизнь самоубийством.

— Не могу поверить…

— Все мы смертны.

Дэни нетерпеливо тряхнула головой.

— Мне просто не верится, что такой хладнокровный убийца, как Касатонов, способен расстаться с жизнью из-за женщины.

— К счастью, полиция Арубы не знает Касатонова так, как ты. Официальной причиной его смерти считается самоубийство.

— Расследование прекращено?

— Окончательно.

— Должно быть, Джилли вздохнул с облегчением, — заметила Дэни.

— Джилли может считать, что ему повезло, если я не спущу с него шкуру, — пробормотала Редпас, глядя мимо Дэни.

— Вот и я! — объявил Джиллеспи, входя в кабинет и закрывая за собой дверь. — Вернулся пораньше, чтобы успеть приготовить вам ужин.

Несмотря на бодрый голос сержанта, было ясно, что он смертельно устал. На его лице красовалось несколько свежих ссадин. При ходьбе он прихрамывал.

— Отпуск выдался напряженным? — полюбопытствовала Дэни.

— Бывало и хуже.

Редпас внимательно оглядывала Джиллеспи, отмечая каждое изменение его внешности.

— Садись, — мягко предложила она, — я налью тебе чаю.

— Некогда. Прасам Дхамса и его свита ждет в гостиной.

— Ты шутишь? — изумилась Редпас.

— Он изводится от нетерпения, — туманно ответил Джиллеспи. — С тех пор как Касатонова убрали, его больше ничто не сдерживает.

За спиной Джиллеспи вновь открылась дверь.

— Но Прасам Дхамса не знает, что такое нетерпение, — возразила Редпас.

— Да, — кивнул Шон, появляясь на пороге, — в отличие от меня.

Обращаясь к Редпас, Шон ни на миг не сводил глаз с лица Дэни, которая была как натянутая струна.

Она впилась в глаза Шона, терзаемая надеждой и болью. Он выглядел таким же изнуренным, как Джиллеспи, но еще никогда не казался Дэни более притягательным.

Прасам Дхамса обошел Шона и ступил в библиотеку, беглым взглядом оценив комнату и присутствующих.

— Все в сборе, — заключил Дхамса. — Это хорошо.

— Почтенный лама! — воскликнула Редпас, легко поднимаясь. — Какая неожиданная честь! А мы как раз собирались к вам, в Виргинию.

— Беспокойный человек, — произнес Дхамса, указывая на Шона.

Дхамса перешел на тибетский язык. Шон быстро переводил:

— Сначала беспокойному человеку пришлось выяснить, кто похитил шелк из священного храма.

— Кому? — недоумевающе переспросила Дэни. — Ах да, тебе!

— Вот именно, мне. Причем задача была не из легких. Я крался за Пакитом, как кот за мышью.

— За Пакитом? — переспросила Редпас. — Значит, Джилли был прав в своих подозрениях и шелк похитил кто-то из монахов Лазурной секты?

— Почему ты так решил? — спросила Дэни у Джиллеспи.

— Шон сам тренировал охранников, — просто объяснил Джиллеспи. — А я работал с людьми, которых подготовил он. К комнате, где хранился шелк, посторонних не подпускали и на пушечный выстрел, значит, похитителем был монах. Свой человек.

— А я не оценил теорию Джилли, — признался Шон. Прасам что-то спросил у него, и Шон ответил на том же языке. С улыбкой Будды Прасам произнес короткую фразу и замер в ожидании. Улыбка Шона угасла.

— Прасам напомнил мне древнее буддийское изречение, — пояснил он присутствующим. — Когда у глупого народа глупый вождь, этот народ обречен. Пакит считал своего ламу глупым вождем, а тибетцев, следующих за ним, — глупцами, идущими к верной гибели.

— Он считал, что КНР — будущее умного человека? — спросила Дэни.

— Об этом он в конце концов и заявил мне. Первым делом он решил заставить глупцов забыть о суевериях прошлого.

— О священном шелке… — пробормотала Редпас.

— Вот именно, — кивнул Шон. — Пакит похитил шелк для Касатонова и только потом задумался. Он боялся, что Касатонов перережет ему глотку, как только получит шелк.

Джиллеспи хмыкнул.

— Мальчишка не так уж глуп, верно?

— Но и не блещет умом, — возразил Шон. — Он дрожал как осиновый лист, но не додумался вернуть шелк.

— Что же он сделал? — спросила Редпас.

— Отдал его Фану, а затем науськал его на Дэни и стал ждать скандала, который неизбежно бы разразился, если бы американку застали во время покупки краденой святыни. А китайцы выглядели бы при этом героями, спасшими бесценное свидетельство истории Тибета.