Моника (ЛП) - Адамс Браво Каридад (библиотека электронных книг txt) 📗
- И я разделяю мнение доньи Софии… - внезапно Моника затихла, снова стала сдержанной и гордой, когда была одета в одежду послушницы, и словно не видя, избегала горящего взгляда Ренато, пытавшегося оправдаться:
- Ты слишком хорошо знаешь, что мы выполняем долг, чтобы исправить наши ошибки.
- Правильно, именно об этом я и говорю, - вступилась Айме с ложной наивностью. – Хотя в конце концов, мне показалось, что вред не столь велик, потому что плохо это или хорошо, Моника любит Хуана… Я как раз выглянула в окно в тот момент, когда она защищала его с таким жаром, поставив тебя в такую неловкую ситуацию, Ренато…
- Моника понимает, что ее долг защищать его несмотря на все, и считает, что ее долг быть на стороне Хуана, потому что она еще замужем за ним…
- Так ты понимаешь? Хорошо хоть так… Я боялась, что ты расстроишься, рассердишься на нее… Но вижу, что нет для этого причин. К счастью, враги общественности будут продолжать его носить на руках, как хорошие родственники в личной жизни…
- Что ты хочешь сказать, Айме? – спросил Ренато удивленно.
- Не знаю… это не так важно. Я так нервничаю, что не знаю, что и говорю.
Нервный звон колокольчика призвал к тишине сильные пересуды, заполнившие пространство, Ренато направился к окну зала суда, сотрясаемый странным волнением, и этим моментом воспользовалась Айме, чтобы подойти к сестре, схватив ее за руку, пока говорила в яростном отчаянии, строя козни:
- Хуан выйдет на свободу. Все присяжные, с кем мне удалось поговорить, будут на его стороне, и эта бумажка, которая так тебе мешает, была для того, чтобы поднять его дух, отвечая на другую, что он мне послал, попросив помощи и поддержки во имя нашей любви, которую он не может забыть… Я не виновата, что Хуан не может меня забыть, что считает меня своей единственной настоящей любовью. Я должна была написать ему, что все еще его люблю, потому что без его любви меня не интересует ни любовь, ни свобода. Это правда… Теперь ты знаешь… А теперь, если хочешь, скажи это Ренато!
Не дав времени ответить Монике, Айме побежала к Ренато, излив яд в измученное сердце сестры… Все теперь было у нее по-другому: наивное выражение, нежные и ласковые слова, мягкое и влюбленное поведение, с каким она схватила руку Ренато, спрашивая:
- Ренато, дорогой, что там происходит?
- Это уже слишком… слишком! Педро Ноэль среди свидетелей защиты…
- Нотариус Ноэль, у вас есть что заявить?
Снова голос и власть председателя заставили замолчать гул в зале, яростные комментарии, столкновение мыслей и желаний, с каждым разом все сильнее захваченных интересом этого судебного разбирательства двух братьев… Негодующее возмущение заставляло смотреть друг на друга важных влиятельных персон трибуны. Жажда мести, бешеное любопытство, и что-то нездоровое сотрясало сжатую вереницу скамеек, где скопилась общественная публика. И совершенно спокойный, словно впервые в жизни решивший поставить на кон все, Педро Ноэль вертел в руках цилиндр, в неотъемлемом поношенном сюртуке, прежде чем выступить.
- Едва, сеньор председатель, мое заявление здесь лишнее…
- В таком случае, почему вы вызвались свидетелем?
- Был момент, когда я подумал нарушить правила, но красноречивые аргументы сеньоры Мольнар были в конечном счете бесполезны. Она права: слова здесь лишние. Нам были предоставлены факты в их суровой реальности… Страдания Колибри видны на теле мальчика, и к вашему благоразумию, сеньоры присяжные, я взываю посмотреть на этот случай с человеческим сочувствием справедливости, думаю, этого достаточно, чтобы достичь оправдательного решения, которое с нетерпением ожидает большинство, не так ли?
- Сеньор Ноэль, ваше выступление в защиту, а не в качестве свидетеля, - напомнил председатель. – Если обвиняемый добровольно отказался от защиты…
- Это потому, что у него есть совесть, чтобы не сделать плохого, - прервал Ноэль, словно продолжая концепцию председателя. – Потому что он думает, что его намерения достаточно ясные, это всем видно, и к тому же, сеньор председатель, сеньоры судья, присяжные, это из-за особого свойства менталитета обвиняемого. И это необходимо сказать перед судом. Как существуют злобные лицемеры, также существуют лицемеры добра, и это как раз такой характерный случай, что вы имеете перед вами, на скамье подсудимых. Вот человек благородный, щедрый и человечный; в сердце которого есть милосердие и любовь к ближнему, но он слишком ранен, слишком унижен, чтобы показать это. Мы причинили ему много зла, чтобы он мог сказать без стыда, что он все еще хороший и щедрый, что продолжает любить человечество…
«» Сеньору председателю рассказывал свидетель Сегундо Дуэлос, что сколько бы он не знал Хуана Дьявола, столько бы мог ему служить, чтобы оправдать его, отказаться или смягчить обвинения… Так вот, никто не может простить грехи человека, который знал с детства лишь боль. Сегундо Дуэлос не знал этого. Также я не верю, что его смогла глубоко узнать сеньора Мольнар, хотя о ее замечательной женской интуиции вы уже догадались. Я знал его с детства, и могу сказать, что он хороший, что он действительно хороший, сеньоры присяжные, несмотря на его глупости, несмотря на то, что я первым его критиковал…
- Могу ли я задать вопрос свидетелю, сеньор председатель?
Все взгляды повернулись к Ренато. Он дрожал, его трясло от злобы, сдерживаемый лишь прекрасным образованием и волей, и прошел вперед, вонзая свирепый взгляд в рассеченное морщинами лицо старого нотариуса.
- Вопросы, какие хотите, сеньор Д`Отремон, - допустил председатель.
- Это больше, чем свидетель, это похвала Хуану, доктор Ноэль, - высказал Ренато с выделенным едким сарказмом. – Нет или есть у Хуана законы или правила?
- Естественно нет, но…
- Является или нет правонарушением для общества то, что человек сам создает законы и следует своим прихотям, несмотря на все и всех, в произвольной и диктаторской форме, раздавая премии и наказания, словно у него в руках сила Бога? Это правонарушение или нет, сеньор нотариус Ноэль?
- Ну, конечно… Это не идеальная система управлять собой, но…
- Есть это или нет в случае с обвиняемым Хуаном Дьяволом?
- Я не могу отрицать, что это есть в этом случае…
- Тогда сеньоры присяжные могут вынести разумный и справедливый вердикт: Да… Обвиняемый виновен!
- Но обвиняемый не зверь, это человек из плоти и крови, - взбунтовался Ноэль с явным гневом. – И сеньоры присяжные тоже люди, как нотариусы, судьи и жандармы. И есть один момент, о котором следует упомянуть, и я задаю вопрос на этом суде: Чего добьется общество, наказав слишком и несоразмерно Хуана Дьявола, если будет следовать мертвым буквам закона?
- Общество избавится от него и даст здоровый пример тем, кто хочет ему подражать, - подчеркнул Ренато высокомерно. – К тому же, это будет актом справедливости, настоящей справедливости, а не сентиментальности…
- Я скажу одну вещь… Хуан как слепая сила… Отказываясь и раня его, общество делает его врагом, превращает его силу в плохое. Поймите же сейчас, признайте его невиновным, дайте ему возможность исправить ошибки и возместить убытки, общество лишь приобретет великодушную и полезную силу…
- Возможно… Но не законными средствами. Вы человек закона, нотариус Ноэль. Поэтому еще более удивительными, нелепыми и несуразными кажутся ваши слова, и вы меня неприятно удивили. Но не важно… Вы на точных весах: с одной стороны, общество и закон; с другой стороны, Хуан Дьявол. Кого вы выберете, доктор Ноэль?
- Я… я… - бормотал старый нотариус. – Я встану на сторону Хуана…
- Тишина! Тишина! – взывал председатель, бешено звоня в колокольчик, пытаясь утихомирить усиливающийся шум. – Иссякло время для обсуждения, выслушаны все свидетели. Суд закрывается. Сеньоры присяжные, вы можете удалиться на обсуждение. Всем покинуть зал!
Публика вломилась в зал, ожидая вердикта присяжных, которые уже медленно возвращались, занимая свои места… И судьи заняли места, председатель поднял руку, призывая к тишине, и приказывая:
