Моника (ЛП) - Адамс Браво Каридад (библиотека электронных книг txt) 📗
- Моника, прежде чем позволю это, думаю, я способен убить тебя!
- Это не более, чем угрозы. Я уважаю клятву, данную у алтаря, и докажу тебе это. И хотя для нее это ничего не значит, я уважаю таинство брака моей сестры…
- Даже несмотря на чувства к нему, правда? Такие женщины, как ты, не меняются…
- А для чего нам нужно меняться? Ты не можешь удивляться, потому что ты тоже не изменился. Свадьба Айме с другим стала настоящим предательством, самой жестокой насмешкой, пока ты вел борьбу на земле и на море, чтобы завоевать то, что смог бы ей предложить… Коварство было чернее некуда, когда она имела тебя в качестве любовника, будучи невестой Ренато… И тем не менее, твое сердце все простило…
- Я должен простить ей это по крайней мере потому, что она продолжает меня любить!
- И ты доволен этой любовью?
- Тебе важно, что я чувствую? Тебе волнует правда?
- На самом деле, думаю, что мне ничего не важно… полагаю, что я тебе ответила полностью. В самом деле, кому могут быть интересны мои чувства? Когда они вообще волновали тебя?
- Никогда… никогда и ничто меня не волновало, - прокомментировал саркастически Хуан. Поздравляю тебя с чудесной интуицией… Когда такому человеку, как я, важна женщина, то он ее теряет – это момент слабости, когда он проигрывает сражение. Для таких мужчин, как я, женщины не могут дать ничего, кроме часа удовольствия… Ты, нет… Не беспокойся, потому что ты законная жена, единственное законное, что есть в моей жалкой жизни. У меня нет ни малейшего понятия, как должен говорить мужчина со своей законной женой… Думаю, с сильным уважением и сильной холодностью... Я должен кланяться, уступать дорогу и спрашивать с изысканной вежливостью: Куда ты хочешь, чтобы я отвез тебя, дорогая, когда мы выйдем из суда? Ты этого ждешь от меня? Эти формальности тебе нужны?
Моника чувствовала, что ее щеки краснеют, она подняла голову, преодолевая силой гордости свою боль. Она не хотела, чтобы он видел ее дрожащей или плачущей; не хотела, чтобы ее грустный секрет любви сбежал с ее губ, это было бы преступлением в этих мрачных залах суда… С раненым достоинством, сжигаемая досадой ревности, она сжала губы и молчала, молчала, пока он снова не спросил, источая жестокую и насмешливую желчь своего разочарования:
- Так как я начал вежливо: Куда тебя следует отвезти, Моника? В наш плавающий свинарник, который, надеюсь, нам будет возвращен, или ты предпочитаешь элегантный постой, предоставляемый в тавернах порта? Ничего из этого не достойно дамы, но…
- Отвези меня в Монастырь Сестер Воплощенного Слова!
16.
- Сестра монахиня, сделайте милость, сообщите немедленно обо мне Падре Вивье и Матери-Настоятельнице. Скажите, что вернулась Моника де Мольнар. Побыстрее, сестра, пожалуйста… я не могу слишком долго ждать.
Голос трепетал от боли и спешки, Моника говорила со старой монашкой, которая не могла отвести в сторону удивленных глаз. Скрытая дверца открылась, и по знаку монахини Моника спустилась вниз через маленький порог, отделяющий мир и монастырь. Она чувствовала непреодолимое желание повернуть голову, удостовериться, посмотреть на лицо Хуана Дьявола, который еще стоял там, скрестив руки, остановив на ней взгляд… Но она не уступила искушению, лишь печально вздохнула, будто ей не хватало воздуха, и чуть пошатываясь шагнула, не чувствуя под собой земли, в то время как Хуан, сжав губы, закрыл за ней маленькую дверцу решетки, этот хрупкий символ стены, что воздвиглась между ними.
- Хуан… Хуан, ты объяснишь наконец?
- Не думаю, что нужно что-либо объяснять, Ноэль. Пора отправляться…
- Без нее? Оставив свою жену в монастыре?
- Потому что она так хотела.
- Ладно, ладно… давай разберемся. Когда закончился суд, ты подошел ко мне, и я поздравил тебя, ты сказал мне, что всем этим ты обязан Монике. Возможно ты говорил с легкой неблагодарностью, но любовь все прощает, и нельзя не признать, что в суде она была великолепна…
- Она исполнила свой моральный долг, полагая, что мы будем в расчете… А так как мы в расчете, то она не обязана оставаться на моей стороне. Это та правда, которую, вы, вероятно, уже знаете.
- Я знаю одно, что эта бедная девочка страдала, как приговоренная… когда ступила на землю Мартиники, первое, что она произнесла – это твое имя; обезумевшая, она прибежала ко мне, с глазами, полными слез, и просила только об одном: увидеть тебя той ночью, поговорить с тобой, Хуан. Ее не пугали трудности. Вопреки всей логике, против воли Ренато, нам удалось проскочить через охрану Форта. Используя деньги и связи, она добралась до твоей камеры накануне первого дня суда…
- Но она не пришла… ее не было, - опроверг Хуан, глубоко заинтересованный. – Все это осталось лишь добрым, безуспешным намерением…
- Она не дошла до твоей камеры, потому что место было уже занято. Там была другая женщина. Моника видела ее своим собственными глазами.
- Не может быть! – воскликнул изумленный Хуан.
- Так и было. Я был рядом и видел, как она подошла к решетке, посмотрела внутрь и взволнованно отошла. Она сказала Ренато, что речь идет об адвокате, но потом, наедине со мной… Она не назвала никого, да и не нужно было. Я хорошо знаю мир, и знаю на что способны женщины, подобные Айме.
- Не может быть…!
- Но это так. Одним махом были разрушены ее иллюзии, воспоминания… Было благородно заявлять в твою пользу, в то время как в ее душе царила смерть…
- Боюсь, вы наивны, Ноэль, - произнес Хуан недоверчиво. – Моника – замечательная женщина… я не тот, кто будет торговаться привычками, мужеством, прямотой, верностью… Но она меня не любит, никогда не любила. Или она сказала, что любит меня?
- Ну, конкретно словами, она не сказала… Но нужно учитывать ее унижение и разочарование… Она, как жена…
- Как жена? Нет, Ноэль, Моника никогда не была моей женой. Женщина, которую мне законно вручили в Кампо Реаль, которую я силой посадил на коня, продолжает быть сеньоритой де Мольнар.
Горестное выражение исказило губы Хуана. Старый нотариус смущенно смотрел на него, сбитый с толку, но Хуан резко отреагировал, вцепившись в его плечо широкой и сильной рукой, как когтями, угрожая:
- Хорошо подумайте о том, что говорите, именно вы, ваш поступок может стоить очень дорого, потому что я способен…!
- Сними руку с плеча, ты мне его сейчас сломаешь, и хватит уже говорить глупости, - прервал Ноэль с притворным раздражением. – Я не буду повторять того, что меня не касается, и меня не страшат твои глупые угрозы. Ты также вел себя с ней?
- Она была больна, почти умирала. Лихорадка мучила ее несколько дней. В течение нескольких недель она не приходила в себя. Когда она вернулась к жизни, моя пьяная ненависть уже прошла, и она была не более, чем бедная нежная женщина и хрупкая, как цветок… как ласточка с надорванными крыльями, упавшая на палубу моего корабля…
Старый нотариус опустил голову. Был какой-то странный комок в горле, не позволявший ему говорить, слезы слепили усталые глаза, когда он проговорил:
- Однако ты странный тип, Хуан.
- Почему? – опроверг Хуан с обманчивым равнодушием. – Это никак не достоинство. Какое мне дело до еще одной женщины? Женщины, которая любит другого…
- Которая любит другого? Я совершенно уверен, что это ты.
- Я слышал это из ее уст много раз. Я пытался ей помочь вырваться из этой нездоровой любви. Вот уже час, как я понял, что любовь еще есть. Любовь, которая вас ужасает, пугает, которая ее унижает, но от которой она не может освободиться.
- Я бы поклялся, что она любит тебя, что плакала она по тебе, когда я нашел ее в одиночестве у скал, неподалеку от ее старого дома. Конечно, она сказала, что нет, но… - он мгновение сомневался, а затем медленно пробормотал: - Ты хочешь сказать, что Моника любит Ренато?
- Да, Ноэль, мне бы не хотелось говорить этого; но вы уже сказали и бесполезно возвращать назад слова. Не из-за бедняка Хуана, а из-за кабальеро Д`Отремон Моника де Мольнар хочет похоронить свою молодость в этих стенах и спрятать красоту в сумраке монастыря.
