Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL" (бесплатная библиотека электронных книг TXT, FB2) 📗
— Дай угадаю, — ухмыльнулся Антон, — все изменилось?
Я остановил себя, едва воздух двинулся к голосовым связкам, закрыл рот и в следующий раз раскрыл его расчетливо, без привлечения взрывающихся, как петарды, эмоций:
— Ты прости, что я ною всю дорогу… Надоело, небось, до чертиков…
— Нет, я понимаю, — к моему удивлению возразил он. — Ровно то же я испытывал в Лондоне, вдали от всего, что любил… Как здесь все было?
В его тоне я не чувствовал игры в поддавки, только потому и позволил себе вновь войти в эту мутную воду, родное болотце:
— Когда-то тут были остатки старого парка аттракционов. По атмосфере этакий кусочек Чернобыля, если хочешь! Вон того поля не было и в помине! Везде трава чуть ли не по колено, а из нее то там, то здесь торчали гнилые деревянные идолы с человеческий рост по мотивам народных сказок. На скрипучих деревянных площадках недвижимы были ржавые металлические лодки, когда-то являющиеся частями давно, отчего-то не полностью демонтированного аттракциона. Единственное, на чем здесь можно было покататься, это на обычной вертушке-карусели, только покосившейся, тоже ржавой, как из «Сайлент Хилла» после звучания сирены завезенной, скрипучей настолько, что не тошнота и головокружение заставляли тебя слезть, а головная боль и остаточный писк в ушах. Мы так редко приходили сюда вместе с маленькой Лизой, из-за чего все ощущалось как настоящий праздник! — и я ее катал на карусели…
Ветер зашуршал травой, взволновал наши волосы, подчеркнул своим шепотом повисшую паузу — голос пропасти между двумя отчего-то совершенно разными эпохами…
— Я, конечно, могу ошибаться, — наконец, нарушил молчание Антон, — но ты не столько по этим местам тоскуешь в их «первозданном» виде, сколько по детству Лизы. И собственному.
Я повернул к нему голову, в глаза посмотреть не сумел, так что увяз взглядом где-то на уровне колен. …Когда я жил здесь, я был окружен членами семьи, пусть и лишь некоторыми, я видел Лизу каждый день, спал в соседней комнате, а как просыпался — играл с ней до самого вечера. Уйма плохих и откровенно ужасных, трагичных событий произошло в этих краях, но подлая память подсовывала только светлые, сентиментальные отрывки; не все во Льгове было безоблачно, я не был здесь счастливее, чем в городе, и уж тем более не чувствовал себя собой больше, чем сейчас, с Антоном по правую руку. Так откуда все эти эмоции и как с ними быть?..
— Лошадь… — вдруг выдернул меня из мыслей в реальность Антон, обернувшись к виднеющейся за зеленью и оградой дороге. Поспорить с ним было трудно: у тротуара действительно была «припаркована» лошадь, впряженная в телегу. Седовласый старик с жиденькой бородой до груди, остановившись рядом, перебирал покупки в маленьком пакете так, словно искал от лошади ключи. — Лошадь, — тряхнув указательным пальцем у лица, повторил Антон с такой интонацией, будто одна она тотчас должна была все для меня прояснить, — и стремглав понесся через парк! Лихо перескакивая через каменные ограды; мимо детской площадки, к дальнему выходу из парка — к лошади, старику и телеге.
Я пустился за ним. Встретив первую же преграду в виде тридцатисантиметровой оградки чуть не расшибся! Но, по инерции сделав несколько шагов крест-накрест, выпрямился и догнал — когда сам Антон уже перестал бежать и, все же запыхавшись, остановился перед залезающим на телегу стариком.
— Можно погладить?! — выпалил он, тяжело дыша.
Незнакомец сперва не понял, о чем он, однако стоило Антону ткнуть пальцем в бурую лошадь, позволительно кивнул. Шерсть лошади лоснилась на солнце, светло-шоколадная грива, невзирая на спутанность и грязь, смотрелась все равно красиво; неуемный хвост шлепками по округлым бедрам прогонял паразитов, норовящих больно впиться в кожу. Старик, усевшись, оценил аристократическую бледность, заставляющую наши лица, руки и ноги чуть ли не испускать ледяное сияние, и с понимающей усмешкой кивнул:
— Городские…
Я разделял его чувства, наблюдая, с каким неподдельным детским восторгом Антон наглаживает морду кобылы. Осознавал ли он в тот момент наличие лучезарной улыбки от уха до уха на собственном лице?..
— Подвезти, может? — с теплотой умиления предложил старик. Антон обернулся на меня, широко распахнув глаза, подняв брови: «Можно?! Нам по пути?!» Дорвался мальчик до лошадки…
— А куда едете?
— На Овечкина.
— Это… в какую сторону вообще?..
— Мимо кладбища.
Солнце спряталось за быстро надвигающуюся тучу. Я нахмурился. Ну… видать, судьба — выполнить материну просьбу сегодня…
— Нам по пути… — с сожалением вымолвил я.
====== Глава 119 ======
Среди колкой засохшей соломы, остатков сена, мы сидели в телеге, уносящей нас на удивление быстро от преобразившегося, конечно же, в лучшую сторону парка. Лошадь цокала копытцами, ветер гнал темнеющие тучи сперва вслед за нами, после мы поравнялись, а далее небесный свинец опередил нас — и уже мы преследовали убегающую грозу. Судя по тому, насколько жарким было утро, будет действительно гроза, а не просто дождь или ливень… Перспектива оказаться на кладбище в бурю меня не радовала, но и повернуть назад я не мог, и не только из-за Антона, с горящими глазами осматривающего скромные домишки вокруг.
— Спасибо, — чуть шею себе не свернув, наконец-таки подуспокоился он и обратил внимание всецело на меня. — Я правда очень хотел пережить этот опыт: лошадь, телега — есть в этом нечто от прошлых веков, что испробовать возможно только на каких-нибудь ролевых исторических сборищах. Но там все подставное, наигранное, искусственное — ты нутром это чуешь! А здесь — как воздухом дышать…
Он любовно погладил кончиками пальцев боковой бортик телеги, к коему мы привалились спинами, чудом занозу не загнал.
— Рад, что тебе нравится.
— А тебе?
— Я… никогда прежде в телеге не ездил, — вдруг с запоздавшим удивлением осознал я. — Хотя гладил лошадей на лугу, а однажды даже кормил их яблочным пирогом.
— Зачем? — улыбнулся Антон.
— Лишний оставался: бабушка всегда пекла целую гору, будто пир намечался, а потом их было некуда девать. У своих — животы лопались, чужие — в качестве подарков получали выпечку, вот и лошадям порой перепадало.
Антон окинул скорым взором спину старика, приблизился к самому моему уху, хотя за цоканьем копыт и свистом гневающегося ветра нас все равно было не слышно никому, кроме нас двоих.
— Может, дашь себя поцеловать в благодарность за эту поездку?
— Кто я такой, чтобы тебе запрещать: целуй себя на здоровье! — а ко мне на людях не лезь.
Он рассмеялся, отвлекся на козленка, щиплющего траву перед деревянным домом, и вновь оказался поглощен мирным сельским пейзажем, зеленеющим под темнеющим небом. Осознанно ли, кончиками пальцев он держался за лямку моей майки, то ли боясь раствориться в увиденном, потеряться, оторваться от меня, то ли рассчитывая таким образом поделиться хотя бы капелькой эмоций, как через связующий провод.
Лошадь свернула в последний для меня и Антона раз: впереди, у очередного изгиба раскаленной пыльной дороги виднелись синие, реже — черные, низкие оградки. Тучи решили остановиться как раз над гнетущим садом могильных камней, солнце подсвечивало кладбище как будто чуть сбоку, отчего создавалось ощущение нереальности происходящего — словно меня постепенно засасывало в отретушированную фотографию…
— Остановите здесь, пожалуйста! — перекричал я стук копыт, и старик натянул вожжи. Лошадь покорно замерла, выкусила слева немного травы, раз уж представилась такая возможность. — Спасибо.
— Да что там.
Мы сошли на дорогу; после поездки меня немного покачивало. Хозяин одернул кобылу, она с тяжелым вздохом двинулась дальше, и мне, признаться, стало совестно: чем больше груза в телеге, которая и сама по себе — не пушинка, тем тяжелее лошади было идти…
— Кажется, дождь собирается, — Пятачком заявил Антон, хмуро буравя предгрозовое небо.
…Тогда нам надо поторопиться: топать сюда на своих двоих в следующий раз особого желания нет… Для смелости хлебнув лимонного чая, я пошел за уже скрывшейся за поворотом лошадью. Слева тревожно шумели кусты, вымахавшие выше наших голов. Справа белело одноэтажное кирпичное здание — похоронное бюро. Дверь была приветливо распахнута, но заглядывать на огонек все равно как-то рвения не прибавлялось… Впереди… начиналась земля мертвых…
