Другая жизнь (СИ) - "Haruka85" (читаем книги .txt) 📗
— Эрик Александрович, а вы…
— Давай-ка, Шурка, без отчества и на «ты»…
*КОС — комплексный отдел стандартизации, призванный проверять соответствие любого документа, выпущенного уважающим себя предприятием, на соответствие государственным стандартам, техническим условиям и т.п.
«Стремительный» — детский лагерь в составе всероссийского детского центра «Орлёнок».
Припев из знаменитого гимна лагеря звучит так:
«Лагерь мой, моя каравелла,
Шепчет сердце моё доверительно.
Обещая себе несмело:
Я вернусь к тебе, мой Стремительный.»
====== “Свободные отношения” – Глава 5 ======
— Сергей Валентинович, кофе? — Томашевский поднял взгляд, вяло блуждавший по строчкам проекта договора на юную нимфу с длинной, пушистой косой и ласковым именем Катенька.
По совместительству секретарь директора занимала в компании должность дежурной феи, исполнявшей в равной степени желания обитателей обоих миров, как верхнего, пантеона, населённого сплошь божествами от управления, науки и бизнеса, так и нижнего, плотно забитого простыми смертными тружениками: руководителями среднего и младшего звена, инженерами всех мастей и рангов — программистами, разработчиками, конструкторами, работниками производства, контролирующих органов и обслуживающим персоналом.
На вершине Олимпа восседал генеральный директор, он же главный акционер компании, кандидат технических наук Томашевский С.В., которому Катенька хранила верность вне зависимости от интересов кого бы то ни было.
— Принесите мне латте, пожалуйста… Погорячее и покрепче.
— Может быть двойной капучино подойдёт? — быстро сориентировалась Катенька.
Сергей благодарно кивнул и снова погрузился в бумаги.
Надолго его сил не хватило. Горло с каждой минутой саднило всё сильнее, нос налился горячечной сухостью, спину и плечи скрутила тягучая ломота, а в голове с самого утра стоял фоном тихий, неприятно назойливый шум. Слышать он не мешал, но мысли обволакивал подобно густому киселю, едва позволяя проворачиваться воображаемым шестеренкам умственного процесса.
«Заболел… Как некстати…», — Томашевский вяло обвис на краю стола, уткнулся лбом в скрещенные руки и позволил себе немного расслабиться. Катенька никогда не входила в кабинет без стука и всегда оставляла достаточно времени, чтобы привести себя в божеский вид до её появления.
«Интересно, где она держит молоко для капучино?..», — последняя связная мысль сменилась чередой смутно связанных между собой картинок: молоко-холодильник-телевизор-самолёт-кресло-диван с пледом-недочитанная книжка Эрика-Эрик-Эрик на работе-Эрик дома-Эрик на отдыхе-Эрик в гостях-Эрик в клубном угаре-девицы Эрика, реальные бывшие и воображаемые нынешние… С мальчиками Сергей предпочитал Эрика даже не представлять.
— Тома, твой гигантский капучино готов! — уверенный мужской голос раздался от самых дверей, которые предательским образом даже не скрипнули, чтобы предупредить о нечаянном госте. — О! Да тут у нас кое-кто благополучно почил мордой лица в салате! — не таком уж хотя и нечаянном, если хозяин кабинета только что натуральным образом грезил именно этим посетителем.
— Сергей Валентинович, к вам Эрик Александрович… — пролепетала растерянная Катенька. — Я не успела…
— Всё правильно, Кать, дуй уже отсюда, дай людям спокойно поговорить! — Эрик бесцеремонно грохнул высокий бокал с кофе на директорский стол. — Нет, стой, погоди-ка, красавица! Принеси ещё печеньки какие-нибудь, шоколадку, сахарницу и ещё одну чашку. И ложку. И…
— Сергей Валентинович? — идеально вышколенная Катенька хоть и стушевалась заметно, но кто в доме хозяин, не забывала ни при каких обстоятельствах. За то её и ценили.
— Всё в порядке, Катенька, не переживайте. Принесите, пожалуйста, всё необходимое.
— И полцарства впридачу! — добавил с ребячливой ухмылкой Эрик. — То есть, я хотел сказать, бутылку коньяка!
Генеральный директор лишь устало прикрыл глаза на немой вопрос помощницы. Стаж работы Катеньки вряд ли можно было назвать внушительным, но и его было достаточно, чтобы оценить положение Эрика Рау в компании. Фигура почти легендарная, несмотря на молодость лет: вне всякого сомнения, умный, талантливый, решительный, бескомпромиссный и облечённый той полнотой директорских привилегий, которая не снилась ни одному другому заместителю.
Никому, кто хотя бы поверхностно оказывался знаком с замдиректора по маркетингу, не пришло бы в голову считать, будто высокий пост достался тому в двадцать четыре года незаслуженно, исключительно благодаря протекции Томашевского.
Хотя говорили об Эрике много и разное. Голоса в пользу кандидата в «нижнем мире» разделились самым причудливым образом: одни Эрика побаивались и откровенно ему завидовали, другие уважали и боготворили даже — женская половина за красоту и мужественность, мужская — за твёрдый характер, острый ум и редкую предприимчивость, третьи не без интереса обсуждали подробности бурной личной жизни и плодили многие слухи, четвёртые находились в интервале между лёгким презрением и неприкрытой ненавистью, и тоже не без причин. Катенька, например, — милая, добрая Катенька не раз оказывалась на грани слёз с лёгкой руки господина Рау.
По счастью, главным в компании был всё-таки Сергей Валентинович. Нрава он был решительного, и некоторые подчинённые относились к нему с опаской, но не ненавидели, и не говорили о нем дурного даже за глаза. Его уважали, даже любили, не только сотрудники, но и партнёры, и остальное попросту не имело значения. А личный секретарь Катенька, слишком проницательная для наивной на вид блондинки втихомолку ещё и жалела.
— Не возражаешь? — едва заполучив в руки пустую чашку, Эрик одним махом ополовинил в неё бокал Сергея, всыпал две ложки сахара с горкой, разбавил изрядной порцией коньяка и наскоро перемешал. — А то твоя надзирательница посмела заявить, что молоко, видите ли, закончилось, и про мою честь у неё только незамутнённый эспрессо!
— Оно правда закончилось! — не утерпела девушка. — Я послала водителя в магазин, но сейчас вечер, он приедет самое малое через сорок минут…
— Ничего страшного, Катенька, у меня в бокале осталась ещё целая порция. Можете идти.
Томашевский с запоздалым сожалением проводил взглядом кружку зама. Не оттого, что было жалко кофе — для этого человека ему было не жаль ровным счетом ничего, — а оттого, что хорошая порция горячего напитка ему была жизненно необходима. Шансы прогреть простуженное горло, как и взбодриться после долгой дороги, растаяли на глазах — оставшийся в кружке напиток едва ли можно было назвать горячим.
— Никогда не мог понять, как ты пьёшь эту бурду, Эрик. Александрович, — Томашевский слабо улыбнулся.
— Да ты бы попробовал — вкусно!
— Пробовал. Гадость несусветная!
— А шоколадка моя где? Катя!
— Шоколада и конфет тоже нет, простите, — преувеличенно серьёзно отозвался голос из приёмной. — Я не ждала, что Сергей Валентинович приедет сегодня.
— Эта девица у тебя для чего взята, вообще? А? Серёга?
— Уж явно не коньяк всяким выскочкам таскать. Когда ты уже научишься нормально с людьми общаться? — Сергей по старой привычке строжил Эрика, хотя каждый раз и одёргивал себя с мыслью о том, что уместно мамочке воспитывать сыночка, но не любовнику — вполне взрослого самостоятельного партнёра.
— Нормально я общаюсь, — отбрехался Рау. — Видимо в её должностные обязанности вместо раздачи коньяка по первому требованию входит кропотливое всовывание носа не в свои дела. Это она хорошо умеет, — Эрик не поленился подняться с облюбованного кресла и прошагал через весь немаленький кабинет, чтобы запереться изнутри.
— Ну и что это было сейчас? — насмешливо осведомился Томашевский.
— Это чтобы никто, кроме меня, раньше времени не догадался, что ты уже вернулся из командировки. Кстати, мог бы и предупредить, если собирался приехать сегодня.
