Другая жизнь (СИ) - "Haruka85" (читаем книги .txt) 📗
Эрик глядел лишь на Широкова: «Что ты натворил, Саша?! Или это снова я? Моя работа?» — выходило, да, снова.
Эрик ждал, что Санька убежит, расплачется, как бывало уже не раз, стоило надавить лишь слегка. Но нет, мальчишка держался твёрдо, гордо, даже с вызовом:
— Ну что, высказались? — улыбнулся он вдруг неожиданно широко. — Как походной романтики у костра всем хочется, так Шурик мировой парень, на потеху публике морозит пальцы и глотку дерёт ночи напролёт. Всё зашибись! Только я, знаете ли, если представление окончено, никого за собой по пятам ходить не зову. Это моё личное дело, кому песни петь и с кем целоваться. И если кто-то из присутствующих считает себя вправе в мою жизнь лезть, то пусть имеет в виду, в комментариях и всеобщем одобрении я не нуждаюсь!
Лица окружающих откровенно вытянулись — подобного апломба от абсолютно беззубого на вид мальчишки никто не ожидал. В том, что к Эрику лишний раз лучше не лезть, друзья-приятели убедились давно, и даже новички мгновенно улавливали это без каких-либо подсказок. Эрика побаивались многие, Широкова же хоть и любили, но держали на положении сына полка — того, кто с лёгкостью возьмёт на себя поручения из разряда «подай-принеси» и стерпит самую тупую шутку в свой адрес.
Удивление, вызванное Сашиной пламенной речью, казалось, поразило его самого. Замолкнув так же внезапно, как и начал, он сердито сверкнул глазами, бросил гитару на снег и двинулся прочь из круга, решительно пробивая локтями дорогу к тропинке, по которой пришёл.
— Куда ты, идиота кусок, направляешься?! — Эрик нагнал беглеца уже за воротами турбазы.
Шурик решительно шагал по утрамбованной колее, освещённой светом луны.
— Домой!
— А как же волки и голодный медведь?! — Эрик шагнул в соседнюю колею и легко подстроился под темп движения.
— Не интересует.
— Розги, замоченные дедом и бабкой тоже не интересуют?
— Нет.
— А что тогда, прости, интересует?!
— Ничего.
— Оно и видно, что ничего! Что это за херню ты там устроил?! Какого чёрта ты сам палишься и меня за собой тянешь?!
— Я думал, ты боишься, что я тебя стесняюсь. А на самом деле всё наоборот, ты меня стыдишься! Я, как дурак там… Бегаю за тобой. Песни про любовь… Да плевать! Мне не привыкать. Намечтал себе всякого. Сразу нужно было понять, что не нужен тебе даже для случайного траха. Так, удачно под руку подвернулся.
— Не мели чепухи! Кто тебе это сказал?!
— Ты мне сказал! Твоё молчание!
— А чего ты ждал от меня?! Это тебя потянуло на эпатаж! Ты моим мнением поинтересовался?! Сам живи, как угодно, а мне ещё с этими людьми работу работать!
— Да?! А то, что эти люди о тебе за глаза говорят — это нормально?! О твоих приключениях легенды слагают! И ничего, нормально тебе работается! Иди назад, Эрик! Даже если я сдохну от мороза под какой-нибудь ёлкой, — ничего страшного! Постоишь, помолчишь, пока меня закапывают, а там…
Затрещина Эрика ударила Широкова вскользь, по касательной, так что шапка отлетела в сугроб. Всё случилось само собой, Эрик даже не успел сформулировать проблему — просто сложились вдруг вместе картинки «Шурик» и «закапывают» и слились в одну грязно-бурую, омерзительную картину.
— Сука, ты что творишь?! — Широков схватился за голову и, наконец, остановился. — Какого хре…
— Ещё что-нибудь вякнешь, язык выдеру! — рявкнул Эрик.
Не церемонясь и не тратя времени на напрасные слова, он нахлобучил Шурику шапку на глаза, легко подхватил под коленки, перекинул через плечо, как мешок с картошкой, и уверенно зашагал обратно к лагерю.
Буквально через полминуты за поворотом мелькнули фары отправленного вдогонку внедорожника.
— Что-то далеко вы ушли со своими разборками! Хорошо хоть ума хватило обратно повернуть, а то переть бы мне за вами до самого шоссе! — беззлобно забурчал водитель, стоило устроиться на заднем сиденье.
— Да я виноват, что ли, Жень, если некоторые дебилы… — начал было Эрик.
— Да оба вы — дебилы! — парировал Евгений, трогая машину с места. — Раньше надо было по чащобам ныкаться! Устроили невесть что, а мне теперь где разворачиваться? Задним ходом до парковки возвращаться?!
— Дебилы, — согласился Эрик и демонстративно отвернулся от Широкова, не менее демонстративно застывшего в наполеоновской позе.
— И как это у вас называется? Типа, любовь? — продолжал весело ехидничать парень за рулём.
— А ты попробуй вот этому чучелу объяснить, что любовей никаких не бывает! — помимо воли начал заводиться Эрик.
— Сам ты чучело! — тут же очнулся Шурик.
— Язык выдеру! — Эрик несильно толкнул обиженного Широкова в плечо.
— Да не ори ты на ребёнка! Не видишь, у человека тонкая душевная организация? — снова вступился Женя. — А ты, Саня, не дрейфь! На народ не обижайся, стёб — святое дело. Думаешь, никто не знает, сколько ты по Эрику своему, Александровичу, сохнешь?!
Из к/ф «Рыжий, честный, влюбленный» — Песенка Лисёнка про Эхо
Н. Носков — «Это здорово»
====== “Свободные отношения” – Глава 14 ======
Домой возвращались той же ночью. После устроенного Шуриком концерта смотреть на дружно-развесёлую компанию, с любопытством, не скрываясь, разглядывающих виновников переполоха, было нестерпимо противно. Ещё противнее было смотреть на самого Широкова. Впрочем, он тоже продолжал демонстративно отворачиваться и засуетился, лишь когда Эрик решительно вышел из бревенчатого гостевого домика со спортивной сумкой наперевес — очень удачно до сих пор почти не разобранной — и решительно зашагал по направлению к стоянке.
— Эрик, ты что? — Шурик знакомым способом вцепился Эрику в рукав. — Куда ты?
— Отвяжись!
— Подожди! Ты уезжаешь?!
Вместо ответа Эрик немилосердно хлопнул багажником, одним движением влетел в машину и запустил двигатель. Широков не растерялся, ловко рванул на себя дверцу с пассажирской стороны, но замешкайся хоть на секунду, остался бы стоять посреди парковки один на один с увлечённо наблюдающей, разве что попкорном не хрустящей, толпой.
— Вылезай! — едва расцепив тесно сжатые зубы, процедил Рау.
— Я с тобой.
— Не тупи, Саша, вылезай.
Теперь настал черёд Широкова молчать.
— Не уйдёшь?
Нет ответа — взгляд в окно и губы, сжатые так же плотно, как и его, Эрика. Публика, замершая в ожидании финала.
— Придурок! — брошенное резче нужного сцепление едва не заглушило мотор, мастерства хватило, чтобы не проскочить точку схватывания в последний, самый отчаянный момент. Колёса резво крутанулись, брызнули фонтаном снежной крошки, и матово-чёрный внедорожник скрылся за поворотом, зловеще зыркнув задними габаритами на энергично машущих вслед провожающих.
Верхом безрассудства было нестись на такой скорости по заснеженной лесной дороге: увязнуть в сугробах, забуксовать на морозе посреди ночи — раз плюнуть, но Эрик был до того зол, что, казалось, даже возможные неприятности забились по щелям и не рисковали высовывать нос.
На трассе Эрик втопил глубоко за сотню, и преодолел путь до Москвы раза в два быстрее, чем добирался утром на турбазу. Замелькали фонари, светофоры, редко освещённые окна домов, пустынные улицы. Злость злостью — не особенно она улеглась, даже экстремальная езда не погасила эмоции, но с замершим на соседнем сиденье Широковым нужно было что-то решать.
— Куда тебя отвезти? — ровно произнёс Эрик, не отрывая взгляда от мигающего зелёным светофора. Шурик молчал, как будто и не слышал ничего. Красный — не проскочил.
— Придурок! Идиот! Устроил выходные. Праздничек! Вот в понедельник порадуешься, как тебе, звезде шоу, стоя аплодировать станут! — Эрик никогда не умел быть терпеливым.
Всю дорогу он старательно варил эмоции внутри себя, но в итоге не утерпел, стравил порцию пара. — Куда мне тебя, придурок, девать?! Адрес называй!
— Я не знаю. Не хочу домой, — Шурик неровно выдохнул и прикрыл глаза.
