Другая жизнь (СИ) - "Haruka85" (читаем книги .txt) 📗
— Шикарно! Снимаешь?
— Купил.
— Один?! Сам?! — Артём осторожно поставил унты на коврик и явно медлил проходить в комнаты.
— Один. Сам. Думаешь, насосал?! Нет. Заработал честным трудом. И если ты ждёшь, что из спальни вот-вот выглянет ревнивый любовник-олигарх, то можешь быть спокоен, никого, кроме нас, здесь нет, — Томашевский, ничуть не смущённый очередным своим грубым выпадом, махнул рукой вглубь квартиры, поочерёдно указывая направления в ванную, кухню, гостиную, спальню и кабинет. — Проходи, осматривайся.
Артём, предпочитая не заострять и без того угловатый диалог, отправился обходить комнаты, а Сергей, тем временем, поставил на огонь чайник с водой, вытряхнул в вазочку остатки печенья, проверил холодильник и мусорное ведро на наличие тухлятины, обнаружил, что и то, и другое не только пусто, но и сияет девственной чистотой, мысленно поблагодарил тайного доброжелателя… Хотя почему тайного? Скорее всего, порядок в квартире, как и всегда, был делом рук Эрика, но думать об Эрике и мотивах его благородных поступков не хотелось.
«Ну зачем ему помогать, следить за моей квартирой? Отдаёт дань уважения былым дням?! Серьёзно?»
И грустно, и смешно, ведь вполне в характере Эрика было бы продолжать ухаживать за безалаберным в плане ведения хозяйства бывшим даже тогда, когда ничего, кроме близости места ночлега, их уже и не связывало.
«Надо было не только вернуть его ключи, но и потребовать обратно свои. Так ведь пригодилось. Нет, пусть лучше квартира зарастает плесенью, чем… Впрочем, какая разница, если я уже всё решил? — продолжал размышлять Сергей, скидывая в дежурно скомплектованный командировочный чемодан документы, ноутбук и кое-какую мелочёвку из личных вещей. — Зарядное… Хотя какое, к чёрту, зарядное, если телефона всё равно нет», — он обшарил весь диван, но, хоть и помнил твёрдо, что оставил аппарат именно здесь, не обнаружил ничего, кроме любимой книги и батареи лекарств.
— Ну и чёрт с ним! — в конце концов, сохранять прежний номер он всё равно не собирался, как и контакты, и переписку, и фотографии — к чему душу травить? Только музыку, пожалуй, предпочёл бы оставить, хотя и та — лишнее напоминание о прошлом, слишком болезненное, чтобы к нему возвращаться.
— Сам с собой ругаешься? — бесшумно передвигавшийся по квартире Тёмка, похоже, закончил обход и незаметно оказался у брата за плечом. — Это что, чемодан?!
— Ты просто капитан очевидность! Да, это чемодан, — ответил Сергей, бережно положил Ремарка под стопку белья и глухо захлопнул крышку. — Сбегай чайник выключи.
— Ты правда собрался уезжать? Так скоро? — спросил Тёма, хмуро макая чайный пакетик в густо коричневый, крепкий до горечи чай. — Куда, а? И почему?
— Да, я уезжаю. Почему? Потому что так нужно. Потому что я так хочу. Это будет достаточным объяснением для тебя? — Томашевский механически разгрыз засохшую печенину, совершенно не ощущая её вкуса.
— Нет, не будет! Это слишком странно! Что за спешка?! Я понял, произошло что-то плохое, но что? Катя не сказала мне, что именно…
— Катя и так была слишком красноречива. От меня объяснений не жди, Тём. Я не горю желанием говорить, а ты вряд ли готов слушать. И потом, это личное… — оставив попытки получить удовольствие от чаепития, Сергей быстрыми глотками допил содержимое кружки и принялся сгребать горкой крошки на столешнице. — У меня мало времени. Я хотел бы уехать как можно скорее. Собственно, сейчас ты допьёшь чай, и я пойду.
— Серёжа!
— Не перебивай меня, пожалуйста, Тём. Послушай. Тебе ведь понравилась эта квартира? Вижу, что понравилась. Она, действительно, принадлежит мне. Бери ключи и живи здесь сколько заблагорассудится. Захочешь оргии в ней устраивать — устраивай. Сосед у меня, правда, нервный, но, я думаю, ты с ним легко управишься, сила и рост явно на твоей стороне. Захочешь жениться и детей заводить — я буду только рад. Что ещё?.. Работа. Я напишу тебе рекомендательные письма, отнесёшь их нужным людям, и работа у тебя будет. Но, имей в виду, с этим вопросом лучше разобраться до того, как ты начнёшь дебоширить, потому что человек за стенкой может оказаться твоим директором. Так, что ещё?.. Если вдруг не захочешь работать и соберёшься учиться, я оставлю тебе денег…
— Всё! Хватит! Хватит пургу гнать! Ничего не желаю слышать! Я никуда тебя не отпущу, понял?!
— Куда ты денешься? Свяжешь меня?
— Нет…
— То-то, Тёмка!
— Тогда я поеду с тобой!
— Что? Куда ты поедешь?!
— Куда угодно! Мне всё равно!
— Очнись, безумец! Я сам не знаю, куда еду!
— Да плевать! Тем более, раз не знаешь!..
— Хм… Дело твоё, – неожиданно сдался Сергей. – Поехали. У меня нет ни сил, ни времени тебя убеждать. Если что, дорогу обратно ты всегда найдёшь. Вещи с тобой?
Вместо ответа Тёмка решительно кивнул.
А через пару десятков минут графитово-серый мерседес-купе плавно тронулся прочь со двора, чтобы больше никогда не возвратиться обратно.
Комментарий к “Другая жизнь” – Глава 5 Да, как и обещала, глава снова короткая и небогатая на сюжет...
====== “Другая жизнь” – Глава 6 ======
«А ведь и весна почти уже закончилась… — с удивлением подумал Эрик, методично протирая подоконник в гостиной Томашевского. — Когда только успела? В следующий раз надо бы окна помыть…»
Со дня отъезда Сергея прошло ровно три месяца, и, несмотря на то, что каждая минута одинокого существования неумолимо ложилась на душу подобно кирпичу в прочную цементную кладку, течения времени Эрик не ощущал. Сконцентрированный на переживаниях внутри себя, он почти не замечал происходящего вовне. Нет, выпасть из окружающей действительности ему не позволил бы пост генерального директора и возложенная Томашевским на прощание ответственность за компанию — ответственность, которая пуще проклятия, ответственность, в которой единственное спасение. Ответственность, не будь которой, Эрик давно бросил бы всё — и работу, и дом, и жизнь свою непутёвую — и тоже уехал куда глаза глядят.
Хотя почему «тоже»? Сергей вполне мог знать, куда едет, с кем и зачем: не был он человеком спонтанных решений. Или всё-таки был?
Записки Тома не оставил, не оставил ни следа, ни намёка на будущее, если, конечно, не считать намёком само это слишком поспешное исчезновение, больше всего напоминавшее побег. Из вещей Томашевский взял только командировочный чемодан. Телефон, возвращённый Вадимом, так и остался без хозяина. Регулярно, раз в сутки, Эрик набирал знакомый номер, проверял, не была ли восстановлена хотя бы сим-карта. Особой на то надежды, впрочем, не лелеял, как не лелеял надежды и на возвращение Серёжи.
Если следовать элементарной логике, тот должен был рано или поздно вернуться, даже если собирался устроиться в другом месте: забрать вещи, продать квартиру, попрощаться хоть с кем-нибудь — не обязательно с Эриком. Но, опять же, где гарантия, что Тома этого уже не сделал? Опыт февральских дней, когда Сергей лежал в больнице, и никто — совершенно никто — не согласился помочь Эрику связаться с ним, в очередной раз доказал, что людям доверять нельзя. Таковы они и есть: эгоистичны и злы, ждут для себя снисхождения, но сами не склонны прощать. Сам таков, было бы чему удивляться. Вот только отец…
Отцу, единственному своему кровному родственнику, Эрик был склонен доверять. Знал по опыту школьных лет, ждать помощи по существу от него нет никакого смысла — не тот человек, но всё-таки безоговорочно верил, что хотя бы морально отец всегда на его стороне: поддержит, оставит шанс на искупление любой вины — на то и отец! Когда Эрик понял, что ошибся — сам ли ошибся в отце или же отец совершил ошибку, неважно, — было поздно, Сергея след простыл, и те шансы, на которые так уповал, оказались упущены раз и навсегда.
Без разницы, кто был прав, а кто виноват, и хотел ли кто-то из них двоих подобного исхода. Важен был результат, который оказался слишком очевидным, чтобы его обсуждать. Единственный разговор отца и сына состоялся через пару дней после отъезда Сергея, когда Александр Генрихович попытался нанести новый визит в больницу:
