Другая жизнь (СИ) - "Haruka85" (читаем книги .txt) 📗
«Ответил!» — триумф.
— Серёженька, любимый! — бездумным хрипом в податливо приоткрытый рот.
— Что?! — изумление — не вопрос; внимательный взгляд, хоть и мельком, но точно в душу.
— Я приехал, — бессмысленная очевидность, слабая попытка ухватиться за возможность диалога.
Сбивчивое дыхание в ответ и снова закушенная изнутри губа.
«Зачем?!» — должен был сказать Тома, непременно должен был.
И тогда Эрик рассказал бы ему, как скучал, как сожалеет о том, что сотворил, как измучился быть один, уронил бы голову на его колени и просил о прощении, целовал бы замёрзшие, худые, вымазанные графитной пылью руки и умолял о шансе, стиснул бы всего целиком в крепких объятьях и шептал о своей боли и о своей любви, о своём раскаянии и отчаянии, о своём «никогда» и «навсегда»…
Но Тома снова молчал. И Эрик тоже молчал. Тома снова не шевелился. Не двигался и Эрик, опасаясь нарушить хрупкое равновесие. Он только позволил себе невесомо накрыть ладонью ладонь Серёжи, до сих пор упёртую позади спины в скалистый грунт, и застыл рядом, наслаждаясь долгожданной близостью и не добиваясь большего.
Рисовать Томашевский больше не пытался, а Эрик не пытался сокращать дистанцию и говорить. Чем дольше длилось безмолвие, тем меньше оставалось на уме слов, тем больше просыпалось от этой напряжённой тишины сомнений: слабых, впрочем, и ничтожных по сравнению с накатывающим волнами счастьем просто быть рядом с Серёжей.
«Потом, всё потом! Плевать!» — Эрик лениво отмахивался от назойливых мыслей и пропитывался насквозь этим вновь рождённым, непрочным контактом.
Когда Томашевский вытащил руку, заворочался на камнях и поднялся, неуклюже переминаясь с одной затёкшей ноги на другую, Эрик пружиной подорвался следом:
— Ты куда? — предельно осторожно задал он вопрос, опасаясь, что снова не получит ответа.
— Домой, — просто и обыденно сказал Серёжа и протянул куртку. — Спасибо.
— Оставь, — Эрик отрицательно покачал головой и наклонился поднять завалившиеся между камней альбом и карандаш.
— Я домой ухожу, — повторил Тома, аккуратно складывая вещи в сумку, закинутую на плечо, и отступая от края обрыва.
— Я с тобой. Провожу.
Только теперь Эрик смог взглянуть вниз с того места, на котором сидел Томашевский. Сердце противно ёкнуло от ощущения расстилающейся под ногами глубины бездны, от мощи прибоя, разбивающегося о камни далеко внизу.
«Ты же высоты боишься! Или… Нет?!» — неприятное открытие.
— Тебе не страшно здесь? — бросил он в спину удаляющемуся Сергею и трусцой припустил следом.
— А чего бояться? — с непонятной усмешкой пожал плечами Тома. — Высоты?!
— Высоты, — согласился Эрик, равняя свой темп под неторопливый шаг Томашевского, — людей, наконец. Здесь совсем никого нет.
— Вот именно, в это время года здесь совсем никого не бывает. Бояться здесь можно только самого себя. Камни сухие, грунт прочный. Вот во время дождя к краю лучше не подходить — скользко, — обыденным тоном принялся рассказывать Сергей, а Эрику от его объяснений вдруг стало не по себе.
«Ты здесь есть, Серёжа. Именно это почему-то пугает меня больше всего, — думал он, искоса поглядывая на оживлённую блуждающей улыбкой мимику Томы. — Была бы на то моя воля, ни за что тебя не отпустил бы одного! О чём думает этот твой… Тёма?»
Подслушанный прошлым вечером разговор явственно свидетельствовал о том, что парень по имени Артём, с которым Томашевский делил жильё, быт, проблемы и, по всей видимости, постель, не имеет ни малейшего представления о досуге Серёжи, и осознание этого маленького факта приятно согрело изнутри. Не показалось, значит, не хватает откровенности, доверия не хватает, не всё так благополучно несмотря на взаимно сказанное «люблю».
— Давно ты здесь? — снова подхватил угасший было разговор Эрик, упорно отгоняя тишину.
— По здешним меркам, давно. В начале весны приехал, — кивнул Сергей.
Весь обратный путь в тупик Томашевского — так Эрик про себя назвал улицу, название которой так и не нашёл ни на одной из табличек — он размышлял о том, как будет правильнее повести себя при прощании. Практически не возникало сомнений, что Сергей не пригласит войти, но позволит ли ещё один поцелуй? Согласится ли ещё раз встретиться, или лучше пока даже не пытаться форсировать события, не давить?
Тома, тем временем, продолжал предложенный Эриком обмен ничего не значащей информацией. О погоде, о природе, о тонкостях жизни на юге и местных жителях… Ни слова о прошлом, ни слова о себе — просто два случайных попутчика, дороги которых вот-вот разойдутся навсегда. Расставание не заставило себя ждать.
— Мне сюда! Был рад… — кивнул Томашевский и, как будто нарочно ускоряясь перед финишем, свернул во двор.
Чему конкретно был рад Сергей, Эрик так и не понял.
«Встрече, наверное. Чему же ещё? Значит ли это?..» — додумать Эрик не успел, опомнился, обнаружив Тому возящимся на крыльце с ключами.
— Серёжа! — позвал он, не решаясь войти за калитку.
Томашевский вздрогнул и уронил ключи. Медленно наклоняясь за связкой, распрямляясь, аккуратно встряхивая связку за колечко брелока, он как будто обдумывал что-то.
«Только не делай вид, что не слышал меня!»
Сергей обернулся, взглянул вопросительно.
— Можно я ещё приду?
— Когда?
— Завтра?
— Завтра я снова пойду рисовать.
— На мыс?
— На мыс.
— Тогда договорились?
Томашевский молча кивнул и исчез за дверью.
Снова пусто. Тихо. Словно и не стоял только что на ступеньках человек, без которого ни дышать невозможно, ни свет белый видеть.
«На сегодня достаточно», — Эрик отвернулся и пошёл неторопливым шагом в обратную сторону.
Остановился у бедняги-«Мерседеса», аккуратно вывел пальцем на водительском стекле округлое сердечко с глазками и улыбкой, бросил короткий взгляд на дом и украдкой расплылся в точно такой же широкой и глупой улыбке, как только что нарисовал: Серёжа, не скрываясь, стоял у окна и смотрел на него в упор.
====== “Другая жизнь” – Глава 13 ======
Комментарий к “Другая жизнь” – Глава 13
Дорогие друзья! По неведомым мне техническим причинам страница с главой 13 не загружается у меня и, вероятно, у некоторых из вас. Подобное уже случалось на моём опыте, но с позиции не авторской, а читательской. Выхода тут два: либо ждать, когда глюк пройдёт, такая вероятность есть, либо загрузить версию для печати, это над заголовком главы, рядом с информацией о “лайках” и отзывах. Собственно комментарии, если будет таковое желание, можно оставить под предыдущей главой. И... Отдельный вопрос ко всем. Прозвучало мнение, и не единожды, что история становится слишком затянутой. Предлагаю высказаться на эту тему, чтобы я со своей стороны приняла оптимальное решение относительно сюжета финала и порядка его дальнейшей публикации. Один из возможных вариантов – единовременная выкладка всех оставшихся глав после их полной готовности.
Очередная бессонная ночь медленно, по капле, переливалась в утро, стылой ртутью стекала по коже, жгучим, расплавленным свинцом плескалась, не застывая, в груди — внутри жар, снаружи — холод.
Тревога, неизъяснимая, безжалостная, без конца рассылала вибрации по нейронной сети, подобно пауку, застывшему в центре хитроумно сплетённой паутины, и эти волновые процессы, вступая в резонанс с каждой живой клеткой, приводили в ощутимый трепет весь организм.
Томашевский лежал на неразложенном диване без сна. Сжавшийся в тугой комок под двумя побитыми молью одеялами и пыльным ватником, он пытался хранить абсолютную неподвижность. Тело его давно затекло, и поза приносила лишь дискомфорт, но Сергей всё ещё пытался убедить себя, что такого рода стабильность физической оболочки рано или поздно уймёт озноб и отключит перевозбуждённый мозг.
Иногда это, действительно, помогало, и тогда он забывался ненадолго в вязких, беспокойных сновидениях без сюжета, лишённых света и цветов. Просыпался всегда быстро, а потом снова часами заставлял себя уснуть — из ночи в ночь удавалось всё хуже, а усталость изо дня в день всё быстрее высасывала остатки с таким трудом восстанавливаемых сил.
