Амазонка бросает вызов (СИ) - "AlmaZa" (книги хорошего качества TXT) 📗
- Если тебе кто-то что-то о нём наговорил…
- Поверь, человек, который о нём рассказал – достоверный источник.
- Югём? Ты всё-таки рассказал всё Югёму?
- Ничего я ему не говорил. И нет, это не Югём. Чонён…
- Джуниор, - остановила я его. – Я всё понимаю, я выгляжу плохо, не отвечая за свои слова, сказанные буквально месяц назад, непостоянство убеждений – не та черта характера, которой можно гордиться, и мне за это стыдно, серьёзно. Но я узнала Чжунэ, я с ним достаточно пообщалась, чтобы сделать собственные выводы и не основываться больше, как раньше, на слухах и информации от третьих лиц. Я не забегаю вперёд, и не обеляю Чжунэ, но в нём масса положительных качеств, и мы влюблены друг в друга. Мы встречаемся. Если тебе кто-то сказал, что он встречается ещё с кем-то – это наглая клевета. Днём он в своём офисе, и это проверить проще простого, вечером он со мной, а по ночам мы иногда болтаем часами по телефону. Для того чтобы изменять мне, этому человеку нужно отказаться от еды и сна, иначе я не знаю, где ещё на это возьмётся время?
- Чонён, я не хочу пророчествовать тут недоброе, я желаю тебе только счастья… - Чжинён потёр веки, устав, да и не умея спорить. – Но я знаю, что ты любишь быть хозяйкой своей судьбы, я знаю, что ты не выносишь предательства и подлости, ты слишком честная и хорошая сама, чтобы терпеть рядом с собой моральную грязь. Поэтому я и прошу тебя, пока события не приняли удручающего развития, разберись с этим сама и поступи по совести, по той совести, которая была в тебе ещё месяц назад, когда ты твёрдо знала, что нам всем: тебе, мне, Югёму – не место в мире этих богатеньких отморозков, топчущих людей.
Джуниор сказал всё это очень убеждённо, к тому же, я всегда полагалась на него, и никогда не видела его пустословящим. Моё сердце отзывалось на его убеждения, и в ту же минуту оно болело за Чжунэ.
- Ты уверен, что всё примет печальный оборот? – уточнила я.
- Да. И в твоих силах это предотвратить. – Ужаленная сомнениями и удрученная отсутствием их же в друге, я кивнула головой, стараясь не коситься на часы на запястье. Скоро за мной заедет Чжунэ, мне нужно причесаться, почистить зубы, надеть свежую футболку.
- Хорошо, я поговорю с ним, Джуниор, обещаю. Если ты говоришь, что есть причины называть его обманщиком…
- Очень весомые причины.
- Я поговорю, - повторила я и попрощалась с ним, взбегая скорее по лестнице домой.
Могла ли я выбросить из головы заявления товарища? Никоим образом. Но безропотно поддаться их искреннему звучанию тоже не получалось. Я пыталась проанализировать всё, что знала о Чжунэ, каждое его слово, каждый взгляд, каждое опоздание на пять, десять, пятнадцать минут. Ничего подозрительного не находилось. Я не замечала следов помады, внезапных звонков, которые при мне бы не стали принимать, непредсказуемых смен планов, Чжунэ максимально смело гулял со мной везде, где можно, и только я ставила рамки, загоняя нас на те территории, где не встречусь с Намджуном, его друзьями или своими.
Опрыскав себя дезодорантом, выйдя из ванной, я натянула футболку, и увидела в мобильном эсэмэску. «Я подъехал» - сообщал Чжунэ. Я не из тех людей, которые шпионят или долго скрывают что-либо, мне проще выяснить глаза в глаза, что я и собиралась сделать.
Ресторан в Чжамшиль-донге был приятно тих, чтобы разговаривать по душам. За окном темнело, небо приобретало яркость цвета индиго. Я не была голодна – после посиделок у Чжихё было трудно уйти хоть чуть-чуть не наевшимся – поэтому лишь составляла компанию ужину Чжунэ, попивая сок.
-… я думал они никогда не перестанут болтать! – делился Чжунэ затянувшимся рабочим днём, облизнув губы и вытерев их белоснежной салфеткой. Если бы он этого не сделал, то их влажный от еды блеск заставил бы меня подняться и нарушить приличия. Хотя нет, воспоминание о Чимине меня бы остановило. Я невольно оглядела все столики в зале. Нет ли подозрительного типа в шляпе, читающего газету? Так выглядят сыщики в фильмах. А в жизни? Как они умудряются быть незамеченными? – Отец их так вежливо слушал, ещё и поддерживал разговор, а мне хотелось встать и выйти, наплевав на заключенные договоренности, которые бы наверняка разорвали, выкинь я подобное.
- Но ты не выкинул? – улыбнулась я. Чжунэ удивлено на меня посмотрел.
- Конечно, нет, ты что? Отец бы меня потом убил! Ну, не в прямом смысле. Но я представить не могу, что бы он сказал. Его взгляд дорогого стоит. Да и как бы я потом вёл дела с другими компаньонами? Эксцентричные выходки в наших кругах быстро становятся известными и подкашивают престиж лица, семьи, компании. – Я кивнула, хотя до конца не понимала, вернее, не ощущала всего этого, о чём говорил Чжунэ. Для меня свобода самовыражения и заявление о том, что я считаю для себя правильным, были очень важны. Я бы не стала терпеть неприятных людей, не стала общаться с теми, кто мне скучен, не позволила бы тратить своё время на ерунду. Но что бы я потеряла? Ничего. Я веду себя, как хочу, потому что отвечаю только за себя, и на кону не стоят ни деньги, ни квартиры, ни деловой имидж. А у Чжунэ вся жизнь регламентировалась сводом правил этикета, принятого в высшем обществе. Могла ли я обвинить его в трусости или слабохарактерности? Это было бы несправедливо. Он вырос в других условиях, его воспитывали иначе, чем меня, и на нём, действительно, больше ответственности.
- Чжунэ, я хочу спросить у тебя кое-что, - сказала я, почувствовав дрожь в своём голосе. Нет, так не пойдёт. Я собралась с силами, пока он выжидающе смотрел на меня, прожёвывая сочный кусок телятины. Господи, ну как может обманывать мужчина, который, проголодавшись и желая налететь на еду, заезжает всё равно сначала за мной, везёт в красивый (а не ближайший) ресторан, и только там заказывает ужин. Зная кое-что о парнях, я могла предположить, что без серьёзных чувств ни один из них на такое не способен. Или это новый, изощренный вид коварства? – Чжунэ, скажи прямо: ты мне изменяешь?
Он едва не поперхнулся, закашлявшись и, в мучительном выборе – выплюнуть всё и выглядеть некрасиво, или под страхом смерти, давясь, всё же проглотить, он выбрал второе, до слёз в глазах пропихнув по горлу не прожёванный кусок. Я извинилась, что так резко спросила подобное. Запив всё водой, Чжунэ поинтересовался:
- А с чего вдруг такой вопрос?
- Просто ответь. Прямо, глядя мне в глаза. – Он и не отводил свои от моих, с того мгновения, как окончательно прокашлялся. Слегка опустив брови, чем сделал взгляд глубже, Чжунэ низко произнёс:
- Нет, не изменяю.
- Клянёшься?
- Клянусь. Могу кровью подписать, если нужно, - игриво заиграла на его лице усмешка, и я улыбнулась.
- Как же ты обходишься всё это время без секса?
- Живу мечтой о первом дне твоих каникул.
- Я не поеду с тобой в Сингапур, - сказала я, убедившись, что он ничего в рот не клал. Чжунэ испугано прилип к спинке стула, словно я ударила его через стол.
- То есть… как это?
- Хочу куда-нибудь в другое место. В другое место же можно? – Он расслабился, мотнув головой, как бы говоря «ну ты шутница!». Поправив галстук, Чжунэ кивнул.
- Куда скажешь. Хочешь в Европу?
- Можно и в Европу. В Рим. Столько о нём слышала! Великий город, вечный.
- Афины древнее, можно и в Грецию съездить.
- Нет, правда, - не смогла успокоиться я. Почему-то не удовлетворил меня полученный ответ. – Есть что-нибудь такое, что ты от меня держишь в секрете? – Чжунэ опустил глаза в тарелку, продолжая ужин, и обращаясь как будто бы к нему:
- У всех есть что-то такое, о чём они не рассказывают. Разве у тебя нет подобного?
- Возможно, если это тебя никак не касается, то я тебе и не говорю.
- У каждого собственное мнение насчёт того, что его касается, а что нет, - угрюмее уточнил он, - никогда не знаешь, обидятся ли на тебя за то, что промолчал, или скажут спасибо за то, что не стал говорить.
- Может, поэтому лучше говорить всё?
