Танго с Бабочкой - Вуд Барбара (список книг .txt, .fb2) 📗
Вот он — коричневый с золотым GMC.
Она припарковалась рядом с ним, заглушила двигатель и осталась сидеть в тишине.
Поскольку это было будний день, немного человек работали на своих яхтах. Даже те, кто жил здесь на яхтах, уехали на работу, в школу или еще куда-то. За исключением ритмичного звона такелажа, стона мачт, легкого плеска воды, касающейся корпусов, своеобразная морская тишина повисла над многочисленными мягко покачивающимися судами. Труди опустила стекло и вдохнула соленый запах, почувствовав, как свежий бриз развевает ее волосы. На небе не было ни облачка. День, казалось, превратился в вечность.
Она вышла из машины и направилась к калитке, которая вела к доку Посмотрела на два ряда судов — парусные суда справа, пассажирские катера слева. Внизу она увидела ведра и швабры, груду тряпок. Все это было нагромождено рядом с сине-белой «Каталиной-27». Труди пыталась увидеть, был ли кто-либо еще на борту. Была ли с ним женщина…
Она повернула ручку калитки и обнаружила, что та не заперта. Открыв калитку, она оказалась на крутом трапе, который поднимался и опускался вместе с водой.
«Что же я делаю?» — спрашивала себя Труди, направляясь прямо к «Каталине», в то время как ее сердце бешено билось.
Труди знала очень хорошо, что делает.
— Привет! — крикнула она, когда добралась до яхты.
Он был внизу, в кубрике, где укладывал в бухту канат. Пораженный, он обернулся и посмотрел вверх, заслоняя глаза от солнца.
— Э-э… привет, — удивленно ответил он.
Она стояла на причале и смотрела на него, уперев руки в бока. Он пристально смотрел на нее.
— Итак, — проговорила она, — ты приглашал меня поплавать под парусом, не так ли?
Он не отрываясь смотрел на нее еще какое-то время, затем медленно сказал:
— Конечно. Поднимайся на борт.
Он подал ей руку, и она оперлась на нее; он поднял ее на палубу и перенес через перила безопасности. Когда она зашла в кубрик, он спросил:
— Ты знаешь что-нибудь о плавании?
— Конечно! Я эксперт.
— Если бы я сказал тебе отдать носовой швартов, как думаешь, ты смогла бы это сделать?
— Легко, — ответила она, оглядывая яхту. — Нос. Это заостренный или тупой конец?
Они мгновение смотрели друг на друга, затем Билл засмеялся и сказал:
— Ладно, пойдем, я тебе все покажу.
Он коснулся ее локтя, когда следовал за ней в каюту, расположенную внизу, и, дойдя до последней ступеньки, Труди была приятно удивлена.
Эта маленькая яхта «Каталина» была явно вторым домом для Билла, бассейнового водопроводчика. Прямоугольные окна были закрыты занавесками из ситца; часть стены была увешана картинами; подушки с морскими мотивами были разложены на обитом тканью сиденье, похожем на скамью; крошечная кухня сияла и искрилась, а над раковиной висела кленовая подставка со специями. Книжные полки были встроены в стены и забиты книгами в мягкой обложке, бестселлерами и журналами. Там был даже маленький портативный телевизор, зажатый в углу, где стена встречалась с низким потолком. Каюта выглядела жилой и пахла чистотой, и Труди задалась вопросом, были ли холодильник и буфеты заполнены провизией для долгой поездки.
— Так чему я обязан такой чести? — спросил он, стоя рядом с ней в тусклом и тесном пространстве.
Она избегала смотреть на него.
— Ну, ты же приглашал меня, — ответила она, просматривая корешки книг. «Происхождение Африки», — сказала она, достав и полистав книгу в мягкой обложке. — Я читала это в университете. Очень хорошая книга. Ты читал «Поисковую гипотезу»?
— Да.
— Что ты думаешь об этом?
— Я не согласен с ним.
— Ты знаешь, — проговорила Труди, потянувшись и положив книгу на место, ее рука случайно коснулась его, — есть женщина в Беркли, Ребекка Канн, которая считает, что, изучая митохондриальную ДНК, мы можем полностью проследить родословную человечества назад к единственной женщине…
— «Дети Евы», — сказал Билл. — Я видел показ на канале «Нова». — Самая неправдоподобная теория из всех, что я когда-либо слышал. Но предполагаю, что ты согласна с ней.
Труди наконец обернулась, чтобы посмотреть на него. Он стоял так близко, что она могла видеть золотые пятнышки на коричневой радужке и морщинки от смеха в уголках его глаз.
— Мне кажется у нас нет единого мнения ни по одной теме, — спокойно произнесла она.
— Ты думаешь?
Он посмотрел на нее сверху вниз. Эти сине-зеленые глаза трогали его каждый раз.
— Почему ты… — начал он мягко, — почему ты задеваешь мои чувства, когда никому другому это не удается? Почему я все время думаю о тебе, хотя эти мысли просто сводят меня с ума?
— Ну, ты ужасно сердишь меня. Все вы, мужские шовинисты, одинаковы…
А затем он целовал ее, и она целовала его в ответ, и они вдруг стали говорить своими телами то, что никакие слова не могли выразить.
В то время как человек из отряда охраны пристани помещал штрафной талон на ее ветровое стекло, потому что на ее бампере не было необходимой наклейки, разрешающей парковку, в то время как переносная рация офиса Билла пикала, игнорируемая, в кармане его джинсов, которые были свалены в куче одежды на полу, Труди получила сильное потрясение: Билл был опытным любовником.
Он действовал медленно и нежно, зная, где коснуться, где коснуться снова; где поцеловать и как; он читал ее неуловимые сигналы; он не пытался подталкивать, вынуждать или торопиться, он гармонично двигался вместе с ней, пока она не стала задыхаться от страсти и не захотела сказать, что любит его. Когда он достал презерватив и быстро и осторожно надел его, как всегда поступали парни в «Бабочке», Труди была удивлена. И затем она перестала удивляться, потому что это так сочеталось с тем, каким он был внимательным любовником.
Они закончили на маленькой кушетке, задыхающиеся и потные, их руки были переплетены, и они говорили то, что, как они оба внезапно поняли, они давно хотели сказать друг другу. Билл хотел знать все о Труди с момента рождения, и она хотела все рассказать ему. Они говорили о строительном бизнесе и как они могли бы объединить свои компании и расширить их радиус. Они говорили о плавании на «Каталине» в следующие выходные, сразу же, как только будут закончены береговые работы вдоль Тихоокеанского побережья, и о художественной выставке доколумбового периода, которая открывалась в окружном музее Лос-Анджелеса на следующей неделе и на которую они решили отправиться вместе. А затем он начал снова заниматься с ней любовью, в то время как яхта мягко поднималась и опускалась вместе с волнами.
Труди закрыла глаза, крепко прижалась к нему и подумала: «Вот оно. Я нашла реального мужчину. Я больше не нуждаюсь в „Бабочке“»…
49
Когда сенатор прошел сквозь ворота для прибывающих международного аэропорта Лос-Анджелеса, он был немедленно окружен телекамерами и репортерами.
— Каковы шансы Дэнни Маккея теперь, сенатор? — спрашивали все.
Старик улыбнулся под своей ковбойской шляпой и сказал:
— Я верю в своего зятя. Вы, парни, знаете, что Дэнни Маккей является служителем Бога. Мы уладим это в ближайшее время, чтобы продолжить дело по введению его в кабинет президента в Белом доме! — Он сел в лимузин и уехал, улыбаясь и приветственно махая рукой.
Но, оставшись один в гостиничном номере с Дэнни, старик закричал:
— Что здесь, черт возьми, происходит?!
Дэнни не выглядел, как обычно, симпатичным и уверенным в себе. Уже прошло три дня со времени появления первой новости в печати, и вместо того чтобы затихнуть и стабилизироваться ситуация все больше накалялась. Он не спал прошлые две ночи, и это было видно по нему.
— Черт меня побери, если я знаю, сэр. Я готов поклясться, что за всем этим стоят демократы.
— Не обвиняй проклятых демократов, мой мальчик! Я хочу знать, как тебя угораздило оказаться владельцем публичных домов и кинотеатров, демонстрирующих порнофильмы! А теперь еще и трущобы, господи боже мой!
