Мои палачи (СИ - Блэк Дана (книги txt) 📗

— Ладно. Оба не трогаем. Так пойдет?

— Можем оба тронуть. Так пойдет.

С подноса пробегающей официантки он стягивает бутылку шампанского. Неторопливо возится с крышкой.

Я вижу, я знаю, он специально, но никак не допру зачем. Тогда в кабинете, Артур ушел, он предложил, я согласился.

Разделить ее.

А у меня всего один шанс оставался попробовать, паршивый шанс, с ним на двоих, и я все равно воспользовался. Будто в горячке смотрел, как он ее. По столу раскатывает. Размазывает в лужу. Как она течет. Всхлипывает ему в рот. Обнимает, прижимается к нему.

Смотрел и думал, что обоих убью, а член разрывало.

Грязная самка. Выдрать ее с двух сторон. Чтобы имя свое забыла.

Юленька.

Я болен.

— У тебя херь какая-то в башке, — замечаю, когда пробка с хлопком выскакивает. — Поехали.

— Езжай, — он пьет. — А у меня тут ещё, — между глотками говорит, — незаконченное дело.

Он выглядывает из-за колонны. Траектория взгляда от нас до неё, сметая столы и случайных гостей, отрезая музыку, крики и смех. Она стоит в арке, от служебного коридора так близко, зевает в ладонь и держит на прицеле гудящий зал.

Вдруг гаснет свет. Персонал живо расставляет горящие свечи. В дергающемся пламени дрыгается чел в маске тигра.

Следом после него должен кривляться заяц. Я то есть.

— Ещё полчаса-час, и народ рванет по домам. А за ней прикатит Артур, — мне в руки падает бутылка шампанского.

И он идёт. К ней. Танком прёт, почти теряю обзор, вот он ещё далеко, а вот уже его спина ее закрывает, кажется, он наклоняется к ее уху, что-то говорит. Они стоят. Ещё стоят. В свете свечей не люди, а тени, он сдвигает ее к коридору.

Их не видно.

Ведущий зовёт кролика танцевать. Быстро пробираюсь к арке.

То, что произошло неделю назад — случайность. И она не повторится, я не дам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 19

Кошусь на часы. Два часа ночи, Настя ещё сидит у нас, пьет пиво, на ноутбуке листает свадебные фотки. На экране мелькает фотосессия из шатра, кругом зелень и солнце жарит улыбчивый разодетый народ.

Конец лета, на улице уже прохладно, у нас в квартире автономное отопление, а я все равно мёрзну, кутаюсь в плед, двигаю ноутбук ближе к себе.

Подруга долго копается. Убираю с клавиатуры ее руку и сразу открываю фотографии с банкета.

— Куда ты, — она обижается. Перекатывается на полу, зацепив банку с чипсами, ставит ее между нами. — Твою свадьбу мы всю целиком смотрели. И не по разу.

— Подожди, — пальцами вляпываюсь в плошку со сгущенкой, когда она дёргает ноут к себе. Облизываюсь, тянусь к кружке с остывшим чаем. — Включи на секунду фотки с конкурса. Где кошки и котики были, помнишь?

— Их вроде нет, — она хмурится, щелкает мышкой. — Ты пропала с костюмом, тебя все ждали и фотограф ушел курить. А ведущий там просто одного кота убрал, чтобы ровно было. И провел конкурс.

— Так а котов разве хватало? — давлюсь чаем, сообразив, что за мной Олли приперлась аж в кабинет, а котов никто не потерял.

— Не знаю, — она включает фотосессию шатра, косится проверить, смотрю ли я и с удовлетворением продолжает сплетничать. — У Леры ужасные туфли. Салатовые нацепить с фиолетовой юбкой. Дальтонизм. Тебе, кстати, их племянница нравится? Она по-моему наклюкалась тогда.

— Точно наклюкалась, — вспоминаю, как наткнулась на нее и минет в кабинете у босса, и возвращаюсь к теме. — Ну фотограф ушел курить. А видеоператор ведь остался? Видео тебе ещё не скинули?

— Неа.

Она что-то щебечет, я почти не слушаю, вчера была у врача и забрала рецепт на препараты, и по идее должна успокоиться, но вот Настя притащила фотки, и меня снова грузит.

Наверное, масок котиков было больше, чем костюмов кошек, поэтому их и не искали.

— А кто участвовал в конкурсе не помнишь? — вклиниваюсь ее болтовню.

— Неа.

— А видео тебе когда скинут?

— Не знаю. Как обработают.

— А…

— Юля, — перебивает и в ее голос возращается недовольство. — Мы смотрим или нет?

Киваю, пялюсь в экран. Возле локтя тихо жужит телефон. Мельком читаю сообщение — там кто-то из них сокрушается, что не снял с меня лифчик и не глянул, какого цвета у меня соски. Ему кажется, что розовые.

Насте кажется, что я вообще уже офигела и должна немедленно выключить телефон, мы с ней пиво пьём, или как?

Пью пиво. Комментирую фотки. Выжидаю время и говорю:

— Попроси Андрея пробить пару номеров. Кто-то балуется.

— Заблокируй, — она отмахивается.

— Блокировала. С других пишут.

— Да? — она удивляется. — А что пишут?

— Услуги, — достаю из ее пачки сигарету, нащупываю зажигалку. — Может, через интернет сообщения отправляют? Можно ведь узнать, с какого компа?

— Ага, — она оглядывается на звук хлопнувшей в коридоре двери. Выхватывает у меня сигарету, затягивается. — Артур щас орать начнет. Заешь запах чипсами быстренько.

Морщу нос.

Пусть орёт.

Ничего нового не услышу.

Я тебя простил, я из-за тебя поругался с друзьями, я волнуюсь за тебя и остался в городе, а ты ничего не ценишь, ты тайком куришь, ты отталкиваешь меня, мне это скоро надоест, Юля.

Муж вырастает в проёме. Смотрит сверху вниз, мы валяемся на полу. Он стаскивает джемпер и треплется с Настей, я собираю чашки-тарелки-упаковки в поднос и плетусь на кухню.

Привычно загружаю посуду в машину, и вокруг все привычное, в этой квартире живу год и интерьер выбирала сама. Скандинавский стиль, минимализм, комфорт, уют. Плиточный пол, симметричная мебель, чёрно-белые тона, только в спальне вишневый оттенок.

Возвращаюсь в зал. Артур вызывает Насте такси, открывает окно, и ветер разбавляет дым, наполняющий комнату.

Подруга тянет меня в коридор. Обувается, крутится перед зеркалом и шепотом спрашивает, что мы все таки с Артуром будем делать. Не похоже, что мы разводимся.

Она пристает с разговорами с воскресенья, она и Марина, той я жаловалась и уверяла, что это конец, когда Артур пьяный завалился к ним с Аланом после свадьбы. А теперь ухожу от ответа и отмалчиваюсь, без понятия, как им все объяснять. И отговариваюсь:

— Потом. Не решили ещё.

Она чмокает меня по щекам, я отпираю дверь. Закрываюсь за ней и оборачиваюсь, Артур стоит в проёме, недовольный.

— Курила?

— Настя курила, — прохожу мимо него в спальню, зеваю, свет не включаю, щелкаю ночником. Встряхиваю стёганое чёрное покрывало.

Он подходит сзади, шумно втягивает носом воздух возле моего уха. Резко разворачивает к себе:

— Пахнет же.

— Ты нашел к чему придраться, — дёргаю плечами, сбрасывая его руки, он делает ещё шаг и уже стоит вплотную, давит грудью, подталкивая на постель, и я падаю, и тут же отползаю в сторону, собирая одеяло. — Артур, я не хочу.

— Опять не хочешь? — коленом он упирается в кровать, за лодыжку тащит к себе и запускает пальцы под резинку домашних лосин. Рывком сдирает их с меня, и не обращая внимания на мои попытки вырваться отрезает, — угомонись. Неделю почти терплю. Надоело.

Он задирает наверх толстовку, пытается снять, я ворочаюсь и цепляюсь за тумбу и у меня одна всего мысль — мы разведемся. Про секс не могу и не хочу думать, а он не хочет слышать, что я ему не вру, мной воспользовались, как игрушкой, не спрашивая, с его подачи.

— Артур! — пихаю его локтем.

— Просто лежи, — его руки стаскивают белье, и тут я пугаюсь, сейчас со мной Артур, но такой же нетерпеливый и грубый, как они, берет без разрешения.

— Насиловать будешь? Спятил? — вырываюсь из его хватки, смахиваю с тумбы большой флакон в форме розы до краев наполненный арома-маслом. Корица и апельсин, аромат солнечной липкой лужей растекается в постель, мажет Артура, он нависает сверху, я твержу, — слезь, слезь.

— Тихо, — его рука пробирается между нами, спускает брюки, он вжимается в меня бедрами и удерживает за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — Юля, ещё раз дернешься — и я разозлюсь.