Палм-бич - Бут Пат (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
И когда ощущение горя прорвалось сквозь захлестнувшие Лайзу волны страха и ярости, сквозь ток адреналина, толкавшего к действию, то хлынули слезы.
– О, мама, – рыдала Лайза, а большие соленые слезы наполняли ее глаза и струились по сухим щекам, равномерно капая на распухшую, потерявшую цвет и сочащуюся влагой кожу. – О, мам, останься со мной. Не уходи. Пожалуйста, останься.
Она обнимала умирающую мать, прижимала ее к своему сердцу, пытаясь слиться с нею, вдохнуть жизнь в смерть, отсрочить неизбежный уход в вечную пустоту. Узнать Мэри Эллен было невозможно, она была низведена до самой жалкой карикатуры на свою былую красоту, однако в ее изуродованном теле еще билось сердце, еще дышали легкие. Для Лайзы этого было достаточно, и она молила Бога не забирать дар жизни, без которого ничто невозможно, без которого нет никакого будущего.
Мэри Эллен попыталась пошевелить израненными губами, и Лайза склонилась, чтобы услышать произносимые сквозь боль слова. Она их никогда не забудет, всегда будет относиться к ним с уважением и пронесет их через жизнь, как талисман – волшебный амулет, который осветит ей путь вперед.
– Милая Лайза. Я так тебя люблю… так люблю.
– О, мам, я тоже люблю тебя. Я люблю тебя. Оставайся со мной. Оставайся со мной.
– Я пошла… в твою комнату. Но ты спаслась. Я так счастлива.
Ее голос звучал все слабее, но она снова заговорила:
– Лайза. Милая девочка. Все эти вечера, на крыльце. Помни, о чем я тебе рассказывала. Не сдавайся, как я. У тебя получится. Я знаю, что получится. Понимаешь, о чем я говорю. О, Лайза… прижмись ко мне.
– Не разговаривай, мам. Скоро сюда приедут врачи. Постарайся не говорить.
Теперь пучина горя окончательно поглотила Лайзу, и она зарыдала, почувствовав под своими руками, как дернулось исковерканное тело матери, цеплявшееся за ускользающую жизнь.
– Я помню, мамочка. Я все помню. Не умирай.
Мамочка, пожалуйста, не умирай.
Но, не внимая этой горячей мольбе, Мэри Эллен вогнула спину, и по телу ее пробежала судорога. И словно лист, гонимый ветром, в ее последнем вздохе прошелестело:
– Палм-Бич… Лайза… всего лишь только мост…
Было двенадцать часов дня, и солнце палило землю, вонзаясь лучами в пропеченный тротуар, как стрелами, сверкающими и дрожащими в неподвижном воздухе. Но Лайза и Мэгги отчего-то как бы не замечали этого и, сдвинув головы, вели напряженный разговор возле банка.
– Но что же ты собираешься сказать, Лайза? Ты же знаешь, это действительно ушлые ребята. Папа всегда говорит, что они дают в долг только тем, кто в деньгах не нуждается.
– Все будет нормально, Мэггс. Гимнастический зал у меня заработает. Я это знаю и заставлю этого типа тоже поверить. Мы договоримся. Вот посмотришь.
Вид у Мэгги был сомневающийся, однако, как всегда, самоуверенность Лайзы оказалась заразительной.
– У тебя есть все документы?
Лайза помахала скоросшивателем перед носом подружки и рассмеялась.
– Это все бутафория, Мэгги. Банкиры дают деньги людям, а не стопке бумаг. Как я выгляжу?
Теперь наступила очередь Мэгги смеяться. На ее взгляд, Лайза всегда выглядела прекрасно. Свободный, небесно-голубоватого цвета льняной жакет поверх белой тенниски. Длинные загорелые ноги, рвущиеся из-под короткой белой плиссированной хлопчатобумажной юбки, носки по щиколотку и парусиновые туфли на шнуровке. Но одежда была, по правде говоря, не существенна, она лишь отвлекала от главного – от великолепного тела, которое наряд так неумело скрывал.
– Будем надеяться, что этот парень счастливо женат и является столпом церкви – в противном случае там на тебя будет совершено покушение.
– Ты о чем-то другом можешь подумать, Мэгги? Э, уже поздно. Я, пожалуй, пойду. Пожелай мне удачи.
По мере того как лифт поднимал Лайзу все выше, самоуверенность ее падала. Прошла неделя или две с тех пор, как она приняла решение, и с каждым прошедшим днем ее желание возрастало в геометрической прогрессии. Она намеревалась открыть гимнастический зал, успех которого в этом мире будет непревзойденным, – этакий центр физического совершенства, слух о котором распространится широко и далеко. Она создаст его, слепит его, воплотится в нем, а за это зал подарит ей то, чего она желает. Это будет ее пропуск через мост, ее посмертный подарок погибшей матери. Скоро боги и богини услышат о ней по всем небесным каналам связи, и как только эта новость перенесется через сверкающую гладь озера, молодые обитатели рая будут искать с ней встречи, дарить ей свои тела, чтобы она придавала им форму, ваяла их, тренировала. В знак признательности они позволят ей бывать среди них. Перед Лайзой стояло только одно препятствие. Банкир по имени Уайсс. Без денег она никуда не пробьется, не состоится, будет обречена на вечное прозябание.
Лайза не противилась мрачным мыслям, которые завладели ее рассудком. Она научилась этому фокусу. Чтобы добиться чего-то в жизни, нужно чертовски хотеть этого. В этом весь секрет. Если нет желания, то тебе кранты. А чтобы подогреть желание, необходимо подумать о последствиях неудачи, чем Лайза сейчас и занималась. К тому времени, как лифт приготовился выплюнуть Лайзу Старр на нужном этаже, она была полна железной решимости. Она добьется своего, чего бы ей это ни стоило. Уайсс выдаст ей ссуду, и ради этого она пойдет на все. Она победит всеми правдами и не правдами.
Назначая прием, секретарша с вытянутым лицом вела себя неприветливо, и с тех пор настроение ее, судя по всему, не изменилось. К счастью, ждать Лайзе не пришлось. Распахнув дверь в офис, секретарша коротко объявила:
– Мисс Лайза Старр, мистер Уайсс. Назначена к вам на двенадцать часов, – и провела Лайзу в помещение.
Уайсс, маленький и похожий на сову, вскочил на ноги при появлении Лайзы, и морщинистое лицо его осветилось мгновенно вспыхнувшим вожделением. Лайза буквально слышала, о чем он думал, когда радушно приветствовал ее, и ощутила его взгляд, скользнувший по приятным очертаниям ее тела, сладостно задержавшийся на полных губах, не стесненных лифчиком сосках и устремившийся жадно вниз, чтобы изучить сокровенную Мекку, лишь слегка закамуфлированную короткой юбкой.
– А, мисс Старр. – Коротенькие ручки раздвинулись в приветствии. – Прошу вас, садитесь.
Уайсс порхал над плечом Лайзы. Он не стал на самом деле пододвигать ей стул, словно бы не желая идти на такой раболепный шаг, несмотря на феноменальное физическое обаяние молодой посетительницы. Вместо того он согнул свое тело под углом от поясницы, склонился к Лайзе и принялся делать небольшие быстрые движения руками, как бы дирижируя сложным физическим процессом усаживания в роли кукловода, связанного невидимыми нитями с конечностями Лайзы. Маленький язычок выскочил у него, будто у ящерицы, и облизал сухие губы, в то время как беспокойные глазки бегали по наивысшей позиции скрещенных ног, где не справляющаяся со своим предназначением юбка, как могла, прикрывала конфетно-полосатые хлопчатобумажные трусики Лайзы Старр.
Уайсс неохотно ретировался за внушительный стол и занял позицию в высоком кресле, обитом темно-зеленой кожей. По мере отступления фантастических видений и возврата холодной реальности сладострастная улыбка частично угасла. Черт. Джозеф Уайсс – Казанова, Дон-Жуан, дамский угодник – непоправимо превращался в шестидесятидвухлетнего старика Джо Уайсса с дурным запахом изо рта и плоскостопием.
Он уставился на стол, внимательно рассматривая почти что чистый лист бумаги.
– Ну-с, мисс Старр. Чем могу?
– Мистер Уайсс, мне очень нужна ссуда в двадцать тысяч долларов для того, чтобы открыть здесь, в Уэст-Палме, гимнастическую студию.
Все было сказано. Лайза обдумала все возможные начала, однако по природе своей предпочла самое прямое.
– У меня есть собственные двадцать тысяч долларов за страховку, и я их тоже вложу в это предприятие, – добавила Лайза.
– А-а, – одобрительно произнес Уайсс. Так-то лучше. Ей что-то нужно от него. Как правило, людям от него что-то нужно, и это весьма приятно. Ведь они порой готовы сделать что-то для него взамен. На этот счет у него имелся богатый опыт, а девушка так молода, так хороша.
