Падшие. Начало (ЛП) - Коул Тилли (прочитать книгу .txt) 📗
Только вот эта кровь не была добровольной жертвой. Она не предназначалась для спасения человечества, а являлась результатом греха, была жестоко отнята у другого, чтобы утолить прочную, ненормальную потребность.
— Джеймс, положи нож, — вновь попытался Джозеф.
Его голос был спокоен и тверд, но в нем чувствовался тот авторитет, который ему приходилось демонстрировать Джеймсу с тех пор, как много лет назад начала темнеть его душа. На этот раз Джеймс повернул голову в сторону брата. Встретившись взглядом со светло-голубыми глазами Джеймса, Джозеф затаил дыхание.
— Развяжи меня, Джеймс. Сейчас же. Развяжи меня, и мы сможем всё исправить.
Но Джозеф узнал этот отсутствующий взгляд. Узнал этот холодный изгиб губ Джеймса, ухмылку, говорившую о том, что обсуждать тут нечего.
Когда Джеймс повернулся к Люку и полоснул его ножом по животу, Джозеф рванул за веревку, страх и ужас лишили его последней надежды на то, что Джеймса можно остановить одними лишь словами. Не обращая внимания на боль, Джозеф изо всех сил вырывался из своих пут, пока не содрал себе кожу на запястье… но каким-то чудом веревка все же стала ослабевать.
Снова взглянув на Джеймса и Люка, Джозеф еле сдержал подступившую тошноту. Джеймс терзал кожу Люка, так нещадно его резал, что от открытых ран и кровавых пятен на его обнаженном теле практически не осталось живого места.
Сделав последний рывок, Джозеф освободился от веревки и вскочил с кровати. Он даже не взглянул на свое разодранное запястье — Люк так резко обмяк на стуле, что нож Джеймса вонзился в его правый бицепс.
Джозеф поскользнулся. Он быстро выпрямился и взглянул вниз. Его босые ступни были в крови… в крови Люка, которая теперь растекалась у его ног. Протянув руки, Джозеф повернулся к Джеймсу.
— Джеймс, послушай меня.
Джеймс вытащил нож из плеча Люка и слизал с лезвия теплую кровь.
— Джеймс, — настойчивее произнес Джозеф. — Хватит. Ты причинил ему достаточно боли. Пора остановиться. Ты уже отплатил ему. Такая месть выходит далеко за рамки словесных атак Люка.
Джеймс замер, затем перевел взгляд на старшего брата. Джозеф не опускал руки в знак того, что не хочет причинить ему никакого вреда. Зрачки Джеймса расширились, чернота затмила светло-голубые радужки. В коридоре послышались торопливые шаги. В груди Джозефа вспыхнула паника. Приближались священники. Они поняли, что в этой комнате что-то происходит. Должно быть, услышали крики Люка.
— Джеймс, — настойчиво прошептал он, не видя в глазах брата никаких признаков раскаяния.
На самом деле, в них только усилился прежний голод. Подавшись вперед, Джеймс провел рукой по изрезанному торсу Люка и вымазал ладонь в его крови. Джеймс скользнул ею по своей обнаженной груди, от чего его кожа окрасилась в алый цвет, затем по шее и лицу, покрывая себя, как второй кожей, доказательствами своей мести. Веки Джеймса затрепетали от удовольствия.
Из груди Люка вырвался мучительный стон, и он заерзал на стуле, но связанные запястья и лодыжки сковывали его движения. Джеймс резко повернулся в его сторону и на его красивом лице проступило дикое выражение. Джозеф всегда считал это величайшей из насмешек. Красота, скрывающая таящееся под ней зло.
Люк снова застонал, и Джеймс крепче сжал нож. Джозеф машинально встал на пути у Джеймса. Увидев, как в глазах Джеймса вспыхнула злоба, он нервно сглотнул. На самом деле то, что Джозеф являлся братом Джеймса, не имело никакого значения. Он не подпускал его к крови. К его добыче. К мечте, которую Джеймс так долго лелеял.
Джеймс бросился вперед и обхватил Джозефа за шею — предупреждение. Джозеф не сдавался — вызов. Яростно зарычав, Джеймс отшвырнул Джозефа на жёсткий каменный пол. По спине Джозефа разлился холод, и он понял, что это от растёкшейся по полу крови. Он не сопротивлялся. Когда железная хватка Джеймса перекрыла ему кислород, Джозеф заглянул в голубые глаза брата и попытался найти в них хоть какой-нибудь намёк на человечность. И ничего не обнаружил. Джеймс стиснул зубы, и Джозеф понял, что вот-вот потеряет сознание.
Хватка Джеймса усилилась, и Джозеф понял, на что сейчас смотрит Джеймс: на вздувшиеся у него на шее жилы. Большой палец Джеймса впился в выступающую вену. Но Джозеф не сводил взгляда с брата. Как наказала ему мать на смертном одре, он должен защищать Джеймса. Джозеф останавливал Джеймса всякий раз, когда тот был близок к тому, чтобы схватить или как-то причинить боль кому-нибудь из одноклассников, священников, прихожан церкви. Джозеф всегда оттаскивал Джеймса, не давая ему навредить ни в чем неповинным людям... не давая уничтожить остатки света, скрытые и затерянные где-то глубоко у него внутри.
За все те годы, что Джозеф пытался держать под контролем зло Джеймса, тот ни разу ему не навредил. Даже при его жажде крови что-то, какая-то врожденная братская связь, не давала Джеймсу зайти слишком далеко в своем возмездии за его вмешательство.
«Я должен верить, что эта связь и сейчас остановит его, и он не причинит мне вреда».
Дверь спальни распахнулась. Перед глазами Джозефа поплыли черные пятна, и впервые в жизни ему в голову пришла ужасающая мысль, что на этот раз Джеймс его убьет. Но не успела тьма окончательно его поглотить, как руки Джеймса оторвались от горла Джозефа. Джозеф закашлялся, хватая ртом воздух. Но ему нужно было добраться до Джеймса. Нужно было его защитить.
Джозеф перевернулся и приподнялся на руках. Но они из-под него выскользнули, и мальчик снова упал в кровь, от чего неловко заметался по полу. С другого конца комнаты донеслось знакомое рычание Джеймса. Когда Джозеф поднял глаза, Джеймса уже держал своей железной хваткой отец Брейди. Джеймс изо всех сил пытался высвободиться, но отец Брейди был слишком большим и сильным, чтобы Джеймс мог его одолеть.
В комнату вошел отец Куинн, и Джозеф замер. Священник бросил взгляд на сидящего на стуле Люка и лежащего на полу Джозефа. Джозеф мог только догадываться, что происходит у него в голове. Что он подумал, увидев окровавленных и раненых жертв Джеймса — Люка и Джозефа. Повернувшись к отцу Брейди, отец Куинн взмахом руки отдал ему безмолвный приказ. Отец Брейди выволок Джеймса из комнаты. Джеймс с дикими глазами рычал и брыкался, пытаясь высвободиться, его кожа и зубы были перепачканы кровью Люка.
— Нет, — прошептал Джозеф.
Он с трудом поднялся, то и дело поскальзываясь на крови. Мальчик попытался подбежать к двери, но отец Куинн его остановил, крепко схватив за руку. Священник кивнул в сторону стоящей у стены скамьи. Джозеф взглянул на отца Куинна, которого почитал в приюте Невинных младенцев выше всех остальных.
— Я должен его увидеть, — голос Джозефа казался хриплым и печальным. — Я ему нужен. Мне необходимо быть с ним. Он не знает, что поступил плохо. Он не поймет, что происходит.
— На скамью, Джозеф, — приказал отец Куинн.
Джозеф сделал, как он велел, хотя каждый шаг был настоящей битвой с самим собой — душа рвалась за Джеймсом. Но Джозеф никогда не перечил главным священникам.
Как только Джозеф сел на скамью, в комнату вошел отец Маккарти. Огненно-рыжий отец Маккарти был лет на двадцать моложе отца Куинна. В его присутствии Джозеф всегда чувствовал себя неловко. Казалось, в его голубых глазах таилось что-то темное и зловещее. Джозеф не знал, что именно, но интуиция подсказывала ему не доверять этому священнику.
По указанию отца Куинна отец Маккарти быстро развязал Люка и вынес его из комнаты. Отец Куинн закрыл дверь и сел на скамью рядом с Джозефом. В комнате воцарилась тишина, но тут Джозеф услышал донесшийся откуда-то яростный рык брата, и напрягся.
Его руки сжались в кулаки. Но он не ослушается отца Куинна. Для этого Джозеф слишком его уважал. Он зажмурился.
— Куда вы его отведете? Вы… вы ведь не сделаете ему больно?
Когда Джозеф открыл глаза, то увидел вокруг кровь. Кровь на полу, на стенах… Мальчик посмотрел вниз. Она была даже у него на руках. Джозеф взглянул на противоположную стену. В самом ее центре висело большое распятие — единственное украшение в комнате. Оно всегда было для Джозефа маяком мира. Символом того, что он ведёт благочестивую и праведную жизнь. Но тут Джозеф увидел стекающие по бронзовому лицу Иисуса брызги крови, и душа его ушла в пятки, а грудь наполнилась стыдом и ужасом. Святыню запятнала отнятая у Люка кровь.
