Солёная Ириска (СИ) - Май Марика (лучшие книги .txt, .fb2) 📗
В подростковом возрасте есть период, когда резко прибавляешь в росте и становишься неуклюжим, неловким, не справляешься с управлением собственным телом. Тогда, пять лет назад, мы с Игорем были такими подростками — выросли, стали взрослыми, но еще не умели распорядиться этой своей взрослостью.
Папа, мама, Аленка и я рассаживаемся на кухне за большим обеденным столом.
У родителей двухкомнатная квартира в сталинке. Дом основательный, строился на века. Делать перепланировку, делить просторные комнаты на клетушки они не стали. Высокие потолки и большие окна дарят обилие воздуха и света. За толстенными стенами не слышно беспокойных соседей. Во многом поэтому в моем внутреннем мироощущении родительский дом — это крепость. А еще это место, где всегда выслушают и поддержат. Даже если сначала пожурили, отругали. Даже если сто раз не права.
А еще это мамина еда, вкуснее которой ничего нет на свете. Как бы я ни старалась, как бы дотошно ни следовала рецептам из маминой кулинарной книги, получается все не то. Праздничный стол в родительском доме всегда ломится от необычных салатиков и изысканных закусок. А самый обычный ужин превращается в праздничный, едва на пороге появляются гости.
Вот и сейчас к жаркому и овощному салату мама добавляет еще один салатик, мой любимый, быстрого приготовления, маринованные грибочки и домашнее лечо. После того, как ко всему вышеперечисленному добавляется в желудке чай с тортом, подняться из-за стола не представляется возможным. Да мы и не торопимся. Племянница рассказывает мне о своих играх с подружками. Родители интересуются, как мои дела на работе. Я менеджер по маркетингу, работаю в консалтинговой компании. Спрашивают и о «творческих планах», и я рассказываю о том, что записалась на кондитерские курсы и еще собираюсь поучаствовать в конкурсе на лучший слоган о новой модели смартфона.
Когда Аленка убегает играть в свою комнату, аккуратно интересуюсь у родителей:
— Не знаете, кто там у Светы?
Папа пожимает плечами, мама только молча машет рукой и отворачивается, отстань, мол.
Вот партизанка! Вечно шифруется, вечно устраивает детские игры в секретики. А не я ли самая близкая ее подруга, которая всю жизнь доверяет ей свои сердечные тайны?
Пару секунд дуюсь на сестру. Знаю, что напрасно. Права она на все сто. Нечего тешить наше любопытство, нечего делить шкуру неубитого медведя. А если нарисуется на горизонте принц да под алыми парусами, сама прибежит, и расскажет, и познакомит.
Света старше меня на шесть лет. Сколько себя помню, мне всегда ставили ее в пример.
Сестра с рождения была спокойной, усидчивой и ответственной девочкой. За что бы она ни бралась, делала основательно и аккуратно. Восемь лет — с третьего по десятый класс — училась в музыкальной школе по классу фортепиано, правда закончив ее, к инструменту почти не притрагивалась. Общеобразовательную школу окончила с золотой медалью, университет — с красным дипломом. Родители очень ею гордились, а знакомые пытались свести с ней своих сыновей.
Свету же мальчики совершенно не интересовали. Это я строила одноклассникам глазки и бегала на свидания с пятнадцати лет. Сестра разучивала этюды и пьесы, готовила уроки, читала книги, писала конспекты, в конце концов устроилась на хорошую работу. Она инженер-проектировщик в известной строительной компании.
И вдруг неожиданно для всех жизнь Светланы встала с ног на голову. Она забеременела от парня, которого знала всего четыре месяца. Парень хотя и не был в восторге от такого поворота событий, сделал Свете предложение.
В наш дом знакомиться с родителями Стас пришел уже в статусе жениха. Даже мне в мои шестнадцать было понятно, что будущий зять ничего из себя не представляет. Ни хорошего образования, ни перспективной работы, ни собственного жилья, одна смазливая мордашка. Семья и знакомые недоумевали, а Света вела себя так, будто выиграла в лотерею.
После свадьбы молодые поселились в маленькой однокомнатной квартире, доставшейся Свете в наследство от бабушки. Беременность протекала нелегко. У сестры поднималось давление, были проблемы с почками. На тридцать девятой неделе у Светы случился припадок, едва не стоивший ей жизни. В тот момент она уже находилась в больнице под наблюдением, поэтому провели экстренное кесарево сечение, сестру спасли.
Стас в это время был в командировке, сходили с ума только мы с родителями. Наверное, с этого момента брак сестры дал видимую трещину.
Стас оказался никудышным отцом. С ребенком он практически не помогал, а Свете нужно было восстанавливать здоровье и силы. Мама разрывалась между работой, внучкой и собственной семьей. К тому моменту, когда Света вернулась в строй, укреплять пошатнувшееся здоровье пришлось уже нашей маме.
Стас продолжал жить по принципу: принес деньги в семью, а дальше я свободен. Света терпеливо тащила все хозяйство на себе, и, очевидно, как-то оправдывала в своей душе такое поведение мужа. До поры до времени. На третьем году семейной жизни его задержки на работе и внезапные командировки стали слишком уж частыми. Сестра не рассказывала в деталях, какие именно доказательства измены она добыла и каким образом. И мы не докапывались, чтобы не причинять лишнюю боль. Но доказательства были неопровержимыми.
Света не стала затевать скандал, просто выставила вещи мужа за порог и подала на развод. Через пару месяцев она устроила Аленку в садик и вышла на работу.
Стас исчез из жизни сестры, будто его и не было. По прошествии нескольких месяцев Света собралась, встряхнулась и… начала искать нового мужчину.
Теперь к делу она подошла со всей своей обстоятельностью, умом и терпением, как будто предвидя, что процесс поисков может затянуться на годы. Ведь она искала не только мужа для себя, но и отца для дочери. И критерии к кандидатам у нее были довольно жесткие. «Чтоб не пил, не курил» — это было только началом длинного списка. Самым, пожалуй, сложным условием было, чтобы мужчина любил детей, а конкретно Аленку, но не хотел больше их иметь. Убьет ее следующая беременность, или нет, Света проверять не желала.
Поиски продолжаются по сей день, но сестра не сдается. Как опытный охотник, она меняет тактику и места засидок. Родители ее всячески поддерживают, а я, хоть меня иногда и забавляет ее матримониальная упертость, молчу в тряпочку.
Однако, родительского беспокойства за судьбу дочерей хватает на нас двоих.
Когда я уже собираюсь уходить домой, мама вдруг заводит разговор о каком-то племяннике подруги, «хорошем мальчике», с которым мне стоило бы познакомиться.
— Предложи его Светке, — отрезаю я.
— Для Светы он слишком молод, — вздыхает мама.
— Ничего, сейчас модно, когда муж моложе жены.
— Ну, Ириша…
— Мама, прекрати, мы поссоримся, — угрожаю я. Чмокаю ее в щеку и выскакиваю за дверь.
Глава 2
Родители почти всегда недовольны личной жизнью своего взрослого ребенка.
По их мнению, мы относимся к выбору партнера слишком легкомысленно или, наоборот, слишком придирчиво, создаем семью слишком рано, или слишком поздно и всегда с неподходящим человеком, в котором сразу, либо со временем они находят массу недостатков.
Моих родителей беспокоит, что за четыре года, прошедшие со времен моего развода, я никого не нашла.
Да я никого и не искала!
Они никак не могут понять, что я не одинока, а свободна! Ни под кого не подстраиваюсь, ни перед кем не отчитываюсь. Самостоятельно зарабатываю и самостоятельно трачу. Мое плохое настроение мешает только мне, а мое хорошее никто не портит. В моем доме только моя чистота или грязь и только мой порядок или беспорядок. И мне не скучно наедине с собой, мне всегда есть чем заняться.
У меня насыщенная жизнь. Я встречаюсь с подругами, хожу в театры, кино, на выставки. А мои увлечения столь разнообразны, что некоторых это не только удивляет, но и раздражает.
Так было с самого детства. В противоположность сестре и ее роману с фортепиано, я меняла кружки и секции, как перчатки. Мама упрекала меня в неразборчивости и ветрености. Света дразнила:
