Голубка - Знаменская Алина (версия книг .txt) 📗
– Всем сидеть на местах! Воспитатели объявят день прослушивания. На инструментах станут обучаться те, у кого обнаружат слух.
– Вот еще! – презрительно прошипел Герка, который сидел бок о бок с Иринкой в актовом зале. – Я лучше в «меткий стрелок» запишусь.
Иринка тогда промолчала, но в душе ее возникло горячее желание научиться играть на чем-нибудь столь же виртуозно, как все эти люди. Но есть ли у нее слух?
Наконец наступил день прослушивания. Детей привели в тот же актовый зал, где на сцене, как обычно, возвышался рояль, а возле окна на столе стоял аккордеон. К роялю выстроилась очередь. Кудрявый мужчина нажимал на клавиши, а проверяемый должен был повторить звук голосом.
От волнения у Иринки разболелся живот, но она терпела. Боялась отойти и пропустить свою очередь. Тем более что перед ней нескольких ребят отсеяли, объявив, что слуха нет. И вот она стоит перед мужчиной и робко смотрит на него. Ей кажется, что сейчас решится ее судьба. Живот, как назло, сводит судорогой.
– Как тебя зовут?
– Ира. Ирина Новикова.
– Ну что ж, Ира, давай споем.
Мужчина нажимает на клавиши, и звуки отдаются в животе. Иринка пробует петь, но от волнения сипит. Мужчина обменивается взглядом с женщиной. Та пожимает плечами. Мужчина нажимает другие клавиши. Иринка пытается понять – о чем переглядываются музыканты.
– Ну, барышня, вам, пожалуй, лучше заняться чем-нибудь другим. Например, реализовать себя в драме…
Иринка ничего не понимает. Приняли ее или нет? Сзади подталкивают: отходи, мол. Тогда Иринка осознает случившееся, и глаза ее моментально наполняются слезами. Она вцепляется в крышку рояля, не давая себя оттолкнуть. У женщины-аккордеонистки брови ползут вверх.
– Ты так хочешь учиться музыке, прелестное дитя?
Ира не сразу догадывается, что прелестное дитя – это она и есть. Поняв, торопливо кивает и шагает навстречу женщине.
– Ну, ну. Утри слезы. Твое рвение заслуживает похвалы.
Руки у женщины мягкие и теплые. Иринка глядит на нее во все глаза. Женщина не похожа на строгих и резких детдомовских воспитательниц. Голос у нее такой же теплый и мягкий, как пальцы.
– На каком инструменте ты хочешь учиться?
– На всех! – торопливо выпаливает Иринка, забыв название аккордеона и не зная, как назвать виолончель.
– Вот так раз! – смеется женщина. – Ну хорошо. Для начала я запишу тебя на аккордеон. А там посмотрим. Идет?
Иринка совершенно счастлива. С этого дня два раза в неделю она занимается с Ольгой Юрьевной аккордеоном. Девочка тщательно, с мылом, моет руки. (Ведь у Ольги Юрьевны руки такие белые, такие чистые!) Чистит уши и пришивает белый воротничок к форменному платью. (Учительница хвалит за аккуратность.) Ольга Юрьевна – ее кумир. Иринка хочет во всем походить на нее. Так же мягко и нежно говорить, так же ловко двигаться, так же мелодично смеяться, так же прямо стоять и небрежно и красиво крутить поясок на платье…
– Молодец! – от души похвалила Ольга Юрьевна, когда Иринка без ошибок исполнила свой первый этюд. – Ты делаешь успехи! Вот теперь, пожалуй, мы тебя определим учиться на рояле.
– А вы? – пугается Иринка. – Я хочу с вами!
– Да нет же, глупышка! Мы не расстаемся. Просто, кроме меня, с тобой станет еще заниматься Анатолий Ильич.
Мужчину-музыканта Иринка сначала немного побаивалась. Ведь именно он в самом начале заявил, что она никуда не годится. Теперь же он не возражает, охотно занимается со старательной ученицей и даже похваливает ее.
Слух, оказывается, у нее был, но, как утверждали ее новые учителя, она его упорно прятала.
С тех пор у Иринки практически не стало свободного времени. Она целыми днями бывала занята и забывала о своих вылазках в город. Желание узнать поближе другой мир ушло на второй план. На первый вышло желание поскорее вырасти, стать как Ольга Юрьевна и еще – всему научиться. Иринку всегда больше привлекали взрослые, она тянулась к ним больше, чем к сверстникам. А в полной безопасности и гармонии она ощущала себя, пожалуй, только на кухне, в обществе тети Поли.
Как-то раз повариха пригласила ее к себе домой. Иринка не верила своему счастью. Она представляла себе большой многоподъездный дом, как у Лены, но все оказалось иначе.
Тетя Поля жила далеко, за железной дорогой, в длинном бревенчатом доме, который назывался барак. Возле барака, обнесенный низеньким заборчиком, располагался крошечный огород, где были грядки с луком и бойко торчащей кверху зеленью укропа и петрушки.
Поднялись на дощатое крыльцо и толкнули клеенчатую дверь. На Иринку пахнуло керосином, березовым сухим листом и чем-то кислым. В огромном коридоре находилось множество дверей. Тетя Поля открыла одну из них. Иринка очутилась в длинной комнате. Комната показалась ей нарядной и чистой. Но что бросалось в глаза, так это украшающие все и вся вышивки. Вышивки были повсюду – на белых наволочках подушек, уложенных друг на друга горой на высокой кровати, на длинном крахмальном подзоре, натянутом вдоль панцирной сетки железной кровати с металлическими шишечками на спинках. Вышивка украшала валики дивана, и на радиоприемнике тоже лежала вышивка, изображающая гроздь винограда с зелеными ветками.
– У меня просто. Муж на «железке» работает, сын – тоже на железке. Сын женился недавно. Молодые с нами живут. Так и ютимся все в одной комнате. Муж в очереди стоит на отдельную квартиру. Но когда ее дождешься? Сейчас мы с тобой обед состряпаем.
Тетя Поля вышла, а Иринка осталась одна в комнате. Ее внимание привлек предмет, стоящий на тумбочке. Сбоку у предмета торчало колесико с ручкой.
– Это швейная машина, – объяснила тетя Поля. – Сноха у меня портниха. Шить горазда. Придет – покажет тебе.
Обед готовили на общей кухне, где стояли столы с керогазом и большая закопченная плита, которая топилась дровами.
Тетя Поля быстро разожгла плиту, и пока та набирала жар, они вдвоем замесили тесто для оладий и приготовили все для борща.
Раз! – и кастрюля на плите, а в огромной сковороде шкварчат пузатые оладьи. Борщ бурлит под огромной крышкой.
– Что забыли положить? – испытывает хозяйка свою воспитанницу, колдуя над кастрюлей.
– Лаврушку! – подпрыгивает та.
– Лаврушку и чеснок, – соглашается повариха. Она давит чеснок ступкой, бросает в борщ вместе с лавровым листом. Вкуснющий аромат заполняет общую кухню железнодорожного барака.
– Вот ты, теть Поль, на работе варишь и дома варишь, – рассуждает девочка. – Не скучно?
– Ну! Зато всем нужна. Есть-то все хотят? А готовить любят не все. А я люблю.
В кухню заходят соседи. Иринка украдкой наблюдает за ними. Кто картошку жарит, кто молоко для ребенка кипятит. Одна тетя Поля готовит для своей семьи так много – на несколько дней.
Втайне девочка радуется приходу тети Полиной снохи и ждет не дождется, когда кончится обед. После обеда мужчины уходят на крыльцо курить, а Иринка кидается мыть посуду вместе со снохой.
Сноху зовут Оксана, она с Украины, тетя Поля называет ее хохлушкой.
– Да яка ж ты сноровиста! – восхищается сноха, а Иринка не теряется:
– Оксаночка! А вы покажете мне швейную машину?
– О! Тоже мне кино! – смеется девушка. – Покажу, не жалко!
Весь вечер Иринка не отходит от диковинной машины. Сверкающий вороной агрегат с крутящимся колесиком пленил ее сразу. Она научилась вставлять нитку в вертикально торчащую иглу, пододвигать тряпочку под лапку и даже несколько раз попробовала строчить.
Незаметно подкрался вечер. Как не хочется уходить! Но у тети Поли тесная маленькая комната, где живут четверо взрослых. Иринка не смеет проситься ночевать. У нее есть нечто более заманчивое – Оксана пообещала научить ее шить настоящую ночную рубашку!
Иринку провожают «молодые», как зовет сына со снохой тетя Поля. Засыпая, девочка перебирает новые впечатления, не может ни на чем остановиться. В голове у нее звучит украинский говор Оксаны и ровный стрекот швейной машины «Зингер»…
