Телохранитель. Мы под запретом (СИ) - Орлова Юлианна (полные книги .txt, .fb2) 📗

—Я ж не пью, —улыбаюсь, наливая себе стакан яблочного сока. Боковым зрением цепляю Женю, сидящего одиноко у дальнего столика.

—А давай сегодня сделаем исключение? Ребят, давайте у нас Светлячок сегодня будет БЭД ГЕРЛ МАЗАФАКА, — она поворачивается ко всем, и что я слышу? Довольный вопль. Даже Яна поддерживает, иииии что? Серьезно? Смеюсь, отмахиваясь, ровно до того момента, пока Ася не поворачивается и не заявляет:

—Не поняла. Женек, а ну неси свою аппетитную задницу сюда. Как мы тут без СИСУРИТИ?

И даже Бодя подключается, отчего мне хочется встать и немного заклеить ему рот скотчем.

—Да нехорошо, что девчат больше, чем парней. Дуй к нам, уложим в наглую слабы пол в поедании пиццы.

И я не знаю, как реагировать на такой расклад. С одной стороны веселиться, пока он сидит и бдит, как-то нехорошо, но и пригласить его за стол…значит довести меня до белого каления.

Я не смотрю на своего телохранителя, но понимаю, что он без слов отказывается, на что Ася действует как танк. Прет без остановки.

—Женя, я мертвого достану. Давай не будем эксперименты ставить.

Слышится утробный смех, а затем рядом со мной опускается широкая фигура мужчины, при виде которого коленки подкашиваются на раз-два.

Он знакомится с теми, кого не знает, и как же хорошо, что за этим столом нет одиноких. Все в парах…кроме меня.

—Я не пью, — безапелляционно звучит от него, пока мне наливают шампанское. Напиваться я точно не собираюсь, ведь я, в отличие от Аси, пьянею даже если на меня просто дыхнут перегаром.

Глава 26

ЖЕНЯ

Мне хочется вырвать себе глаза одновременно с желанием протянуть руку и проехаться по бархатной коже Светы. Мазнуть по языкам пламени до состояния ожогов. Случайно, как я это уже сделал возле машины. Повторить и удвоить, чтобы снова словно под гипнозом ходил. Чтобы опять начало мандражировать, чтобы снова захлебнуться в упоительном наслаждении на грани боли. Снова словить полный грусти взгляд, макнуться в него с головой и знать, что причина этому я.

Стереть бы грусть и страх с ее нежного лица, да не могу.

Меня на части разрывает, ломает и крушит внутри. Она сегодня такая красивая, да вот только Света всегда такая красивая, что мне руки сводит от желания коснуться. Как ни стараюсь не думать, как не пытаюсь не анализировать, в голове снова и снова всплывают ее слова о любви. Думал, что совсем с ума сошел, что мне привиделось, что галлюны словил, да что угодно, но только не то, что эта девочка меня любить может.

Меня любит. Это лучше, чем секс. Лучше, чем все, что было в моей жизни. Услышать подобное от нее.

Будь я подонком, я бы в тот момент набросился на нее и все. Точка невозврата была бы пройдена, но я лучше, чем могу казаться на первый взгляд.

Но я не тот, кем кажусь, и я точно не тот, кто мог бы заслужить такую девочку. Чистую, светлую и добрую. Мне бы ее лет пять назад хотя бы. Хотя бы. И лучше вообще в другой жизни, в той, где я не тот, кто есть сейчас.

Где меня не вытаскивали из дерьмища, способного засадить человека в тюрягу лет на дцать. Я деду ее по гроб жизни обязан чисто по факту, и вместо благодарности мечтаю о том, чтобы разложить любимую внучку во всех позах.

От самого себя противно, хочется встать и выйти, но я не имею никакого морального права оставлять ее одну, хотя бы пока гребанный сталкер не будет найдет. А я его найду и уничтожу, в этом сомнений нет, ни единого, блять, нет.

И вот я ударяюсь в работу, по макушку ныряю в самые кизяки, лишь бы нарыть хоть что-то. Шатко-валко нахожу, но мне мало, ведь половина успеха — ничто, если дело касается моей Светы и ее безопасности. В таких вещах не может быть полумер.

Не с ней и не в вопросах, что хоть как-то касаются ее.

Я ждал злости со стороны Светы, но она снова сбила меня с ног своим принятием и достоинством. Как любая, девчонка имела право закатить скандал, могла давить на меня и провоцировать, но она предпочла остаться собой, отчего меня кроет в разы сильнее.

Я хочу ее себе всю и навсегда вне зависимости от причин, по которым не смею на нее смотреть.

А пока лишь наблюдаю за тем, как она раздает улыбку всем, кроме меня, объятия всем, кроме меня, общение всем, кроме меня. В груди лавой разливается отчаяние и острое желание спускается лавой в штаны, но я сжимаю челюсть так крепко, что слышно ее противный скрежет. Сжимаю и смотрю по сторонам, думая в первую очередь о безопасности.

Потому что я не заслужил, а только урвал запретное без выданного на то разрешения.

И теперь я обязан дать ей то, за чем ко мне обратились. То, ради чего я готов отдать и свою жизнь.

—С днем Рождения! — толпа ребят громко кричат и чокаются рюмками/бокалами, у кого что. Но я не ем и не пью, лишь анализирую ситуацию, сканируя пространство клуба.

И так позволил себе больше — сесть радом с ней, чтобы ловить аромат и мягкость шелковистых волос, случайно касающихся меня во время общения. Ладошка Светы порхает от бокала с шампанским и до салатов с пиццей, которые наложил ей я.

Нельзя пить на голодный желудок. Я не сомневаюсь в том, что она напиваться не будет, но это не мешает мне волноваться по поводу и без. О ней и так слишком много переполненных мыслями мозгов, но я должен думать адекватно без привязки на свои одержимые чувства

Чтобы выполнять свою работу.

Чтобы уберечь единственное ценное в моей бестолковой жизни.

Внезапно к нашему ярусу подходит компания парней, все молодые и накаченные, первым делом шагают к Богдану, мужу Яны, о чем-то бегло перекидываются словами, а затем я вижу заправленный на Свету внимательный взгляд одного из них. Белова-Исаева что-то пытается пояснить мужу, затем этому смазливому перцу, но они смеются по-доброму, и лишь я понимаю, что ничем хорошим этот вечер сегодня не закончится.

Для него.

Ты иди отсюда, а то смотреть твои глаза будут друг на друга. По вене пускается злость, ведь я четко осознаю природу этой заинтересованности. Богдан удивленно посматривает на этого дерзкого, а потом кивает на стол.

—Ребят, Слав, вы не против, если к нам мой товарищ присоединится?

—Всем оставаться на местах, работает спецназ, — ТОВАРИЩ одаривает всех такой же смазливой улыбкой, задерживаясь на Свете подольше. Дольше, чем на остальных.

—А зовут тебя как, спецназ? — Аська направляет на парня указательный палец, имитируя дуло пистолета.

—Мекс, но можно просто Бог.

—УУУУ у меня уже есть Бог, ты опоздал, но зачет за подводочку.

—А я может не твоим хочу быть, — голова придурка скашивается на Свету, и я машинально кладу руку на спинку дивана, задевая пальцами плечо своей девочки. Это, конечно, не ускользает от внимания ловеласа. Глаза в глаза. Выстрел.

Я тебе кадык вырву, мудак.

****************************************************************************************************************************************************************

—Ребят, с меня выпивка, — говорит он властно, словно для него мелочь, а так по-хорошему на столе стоит «Кристалл», который подарили наверняка Исаевы-Беловы. Яна хоть и не пьет, но от папы выучилась — выпивка всегда хороший аттрибутив.

Меня бесит, как новенький смотрит на Свету, склоняя голову на бок. Бесит, как он садится напротив нас, пронзая игривым взглядом. Бесит, когда она его слушает, пока этот мелкий начинает перечислять свои заслуги и достоинства. Меня бесит все от начала и до конца, во рту разливается ядом горечь из сожалений и ревности.

Да, ревную. Да, бешусь. Да, хочу его прикопать. Да, мне голову срывает, что ОНА участвует в разговоре и дает ему обширные ответы на все, о чем он ее спрашивает. Какого хера? Понравился? Возможно, упоротыш смазлив, но не до приторности, а там хер его знает, я в предпочтениях девушек не разбираюсь.

—Я переводчик, — открыто заявляет Света, откидываясь на спинку дивана навстречу моей руке, лежащей аккурат на том же месте, посылая негласные сигналы. Это действует на меня сродни морфину для смертельного больного пациента. Мягкие волосы воздушным облаком ласкают руку, рождая во мне что-то нездорово-одержимое, что-то, способное причинить боль, если у меня отобрать подобную близость.